Александр Байдаков - У порога топталась война
текст песни
19
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Байдаков - У порога топталась война - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
У порога топталась война.
Небо жаждало чистоты.
Не успел убежать, столкнувшись с войной в дверях.
Надевая солдатский сюртук, снимаю кресты.
Если веришь в Господа, кровь проливать нельзя.
Поезд в восемь пятнадцать.
Швеция. Стокгольм.
Мы уходим,
оставив женщин и дочерей.
Только в этом поезде я встретил свою любовь.
Обернулся голубем,
и отправился
вслед
за ней.
Пишет: ''милый Джон,
здесь, в Кливленде, снова дождь.
На промокшие ветки слетаются воробьи.
Я молилась святой Марии,
я верю -
ты не умрешь.
Я храню твое сердце. Оно стучит у меня в груди.''
Я сижу на земле, сжимая в руке письмо.
Этот жалкий клочок бумаги -
мой крепкий железный щит.
Я бессмертен, пока эти буквы со мной.
Окружают меня своим войском,
и каждое слово
горит.
Пишет: ''Джон, сегодня был страшный день.
Поступил пациент - практически не жилец.
Так похож на тебя - было больно смотреть.
Потерял много крови, и все хватался за крест.
Умер после полудня, (как сотни таких же до),
но мне было так тошно, трясло, будто бил озноб.
Обещай, поклянись, что вернешься ко мне живой.
Я люблю тебя, Джон.
И верю в твою любовь.''
Нас отправили в дебри, здесь сырость, туман и холод.
Говорят, здесь был город, теперь - одинокий храм.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
уходя, оставит на сердце шрам).
За плечами висит ружье, словно крест Иисуса.
После первого трупа блевал.
Теперь попросту наплевать.
Перекатываю в пальцах ее янтарные бусы.
Она - единственное,
за что следует
воевать.
*
Она больше не пишет.
Неделя идет за неделей.
Расстояние в тысячу миль,
из артерий бегущая кровь.
Кто ответит мне,
что отвратнее и страшнее? -
бросить свою Родину,
или предать любовь?
*
Дезертиру непросто пробраться в город.
Этот проклятый Кливленд охвачен войной.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
обязательно повернется к тебе спиной.)
Старый госпиталь, взорван кусок стены.
Враг, как крыса, заполнил каждый район.
[только если бы не было,
не было
этой войны,
мы бы жили у теплого синего моря.
Жили
вдвоем]
На дверях подвала - решетки. Дежурит охрана.
Все врачи и медсестры, загнаны в угол, как псы.
Раскаленная сталь вылетает из глотки нагана.
Ее жизнь, как ошметок мяса, положена на весы.
Смерть стоит за спиной, подает патроны.
Шепчет тихо и сладко: ''я верю, ты не умрешь''.
В голове, на повторе: ''не тронут ее, не тронут''.
Только эхом от стен отлетает:
''все это - ложь''.
*
Здравствуй, призрак,
испуганный и дрожащий.
Пальцы в ссадинах, царапина на щеке.
Я нашел тебя, отыскал в плену,
мое счастье.
Посмотри на меня.
Подойди ко мне.
Враг уже у двери.
Царапает шкуру пола
выскользнувший из пальцев огрызок чеки.
Пахнет хлоркой. И газ разъедает горло.
Нудной ноющей болью сжимает виски.
Досчитай до пяти.
И закрой глаза.
И пусть дикие звери сжигают Нью-Йорк и Рим.
С тихим скрежетом падают небеса.
А мы держимся за руки.
И горим.
Небо жаждало чистоты.
Не успел убежать, столкнувшись с войной в дверях.
Надевая солдатский сюртук, снимаю кресты.
Если веришь в Господа, кровь проливать нельзя.
Поезд в восемь пятнадцать.
Швеция. Стокгольм.
Мы уходим,
оставив женщин и дочерей.
Только в этом поезде я встретил свою любовь.
Обернулся голубем,
и отправился
вслед
за ней.
Пишет: ''милый Джон,
здесь, в Кливленде, снова дождь.
На промокшие ветки слетаются воробьи.
Я молилась святой Марии,
я верю -
ты не умрешь.
Я храню твое сердце. Оно стучит у меня в груди.''
Я сижу на земле, сжимая в руке письмо.
Этот жалкий клочок бумаги -
мой крепкий железный щит.
Я бессмертен, пока эти буквы со мной.
Окружают меня своим войском,
и каждое слово
горит.
Пишет: ''Джон, сегодня был страшный день.
Поступил пациент - практически не жилец.
Так похож на тебя - было больно смотреть.
Потерял много крови, и все хватался за крест.
Умер после полудня, (как сотни таких же до),
но мне было так тошно, трясло, будто бил озноб.
Обещай, поклянись, что вернешься ко мне живой.
Я люблю тебя, Джон.
И верю в твою любовь.''
Нас отправили в дебри, здесь сырость, туман и холод.
Говорят, здесь был город, теперь - одинокий храм.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
уходя, оставит на сердце шрам).
За плечами висит ружье, словно крест Иисуса.
После первого трупа блевал.
Теперь попросту наплевать.
Перекатываю в пальцах ее янтарные бусы.
Она - единственное,
за что следует
воевать.
*
Она больше не пишет.
Неделя идет за неделей.
Расстояние в тысячу миль,
из артерий бегущая кровь.
Кто ответит мне,
что отвратнее и страшнее? -
бросить свою Родину,
или предать любовь?
*
Дезертиру непросто пробраться в город.
Этот проклятый Кливленд охвачен войной.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
обязательно повернется к тебе спиной.)
Старый госпиталь, взорван кусок стены.
Враг, как крыса, заполнил каждый район.
[только если бы не было,
не было
этой войны,
мы бы жили у теплого синего моря.
Жили
вдвоем]
На дверях подвала - решетки. Дежурит охрана.
Все врачи и медсестры, загнаны в угол, как псы.
Раскаленная сталь вылетает из глотки нагана.
Ее жизнь, как ошметок мяса, положена на весы.
Смерть стоит за спиной, подает патроны.
Шепчет тихо и сладко: ''я верю, ты не умрешь''.
В голове, на повторе: ''не тронут ее, не тронут''.
Только эхом от стен отлетает:
''все это - ложь''.
*
Здравствуй, призрак,
испуганный и дрожащий.
Пальцы в ссадинах, царапина на щеке.
Я нашел тебя, отыскал в плену,
мое счастье.
Посмотри на меня.
Подойди ко мне.
Враг уже у двери.
Царапает шкуру пола
выскользнувший из пальцев огрызок чеки.
Пахнет хлоркой. И газ разъедает горло.
Нудной ноющей болью сжимает виски.
Досчитай до пяти.
И закрой глаза.
И пусть дикие звери сжигают Нью-Йорк и Рим.
С тихим скрежетом падают небеса.
А мы держимся за руки.
И горим.
At the threshold, a war stomped.
The sky longed for purity.
I did not have time to run away, faced with the war in the doorway.
Putting on a soldier’s frock coat, I take off the crosses.
If you believe in the Lord, blood cannot be shed.
The train at eight fifteen.
Sweden. Stockholm.
We are leaving,
Leaving women and daughters.
Only in this train did I meet my love.
Turned around a dove
And he went
Following
for her.
Writes: '' Dear John,
Here, in Cleveland, rain again.
Sparrows flows on wet branches.
I prayed to St. Mary,
I believe -
You will not die.
I keep your heart. It knocks in my chest. ''
I sit on the ground, clutching a letter in my hand.
This miserable piece of paper -
My strong iron shield.
I am immortal while these letters are with me.
Surround me with their army
And every word
Burning.
Writes: '' John, today was a terrible day.
The patient received - practically not a tenant.
So similar to you - it hurt to look.
He lost a lot of blood, and everything grabbed at the cross.
Died in the afternoon, (like hundreds of the same before),
But I was so sickening, shaking, as if he was fighting a chill.
Promise, swear that you will return to me alive.
I love you, John.
And I believe in your love. ''
We were sent to the wilds, here is damp, fog and cold.
They say there was a city here, now - a lonely temple.
(They say that everyone who was dear to you,
Leaving, he will leave a scar on the heart).
A gun hangs behind him, like a cross of Jesus.
After the first corpse, vomit.
Now you simply do not give a damn.
I roll her amber beads in my fingers.
She is the only
What follows
fight.
*
She does not write anymore.
The week is going on a week.
A thousand miles,
Running blood from the arteries.
Who will answer me
What is more disgusting and worse? -
Throw your homeland
Or betray love?
*
The deserter is not easy to get into the city.
This damned Cleveland is covered by war.
(They say that everyone who was dear to you,
Be sure to turn back to you.)
The old hospital, a piece of wall is blown up.
The enemy, like a rat, filled each area.
[only if it were not,
did not have
this war,
We would live at the warm blue sea.
Once upon a time
together]
On the doors of the basement - bars. The guard is on duty.
All doctors and nurses are driven into a corner, like dogs.
Steel steel flies out of the throat of a nagan.
Her life, like a chicken of meat, is laid on the scales.
Death stands behind, serves cartridges.
Whispers quietly and sweet: '' I believe you will not die ''.
In my head, on the repeat: '' They will not touch her, they will not touch her '' '.
Only echoing from the walls flies away:
'' All this is a lie ''.
*
Hello, ghost,
Frightened and trembling.
Fingers in abrasions, scratch on the cheek.
I found you, found you in captivity,
my happiness.
Look at me.
Come to me.
The enemy is already at the door.
Scratches the skin of the floor
A stub of checks slipped out of the fingers.
It smells of chlorine. And the gas corrodes the throat.
With tedious aching pain, squeezes whiskey.
Reveal to five.
And close your eyes.
And let the wild animals burn New York and Rome.
Heaven falls with a quiet rattle.
And we hold hands.
And we’re shit.
The sky longed for purity.
I did not have time to run away, faced with the war in the doorway.
Putting on a soldier’s frock coat, I take off the crosses.
If you believe in the Lord, blood cannot be shed.
The train at eight fifteen.
Sweden. Stockholm.
We are leaving,
Leaving women and daughters.
Only in this train did I meet my love.
Turned around a dove
And he went
Following
for her.
Writes: '' Dear John,
Here, in Cleveland, rain again.
Sparrows flows on wet branches.
I prayed to St. Mary,
I believe -
You will not die.
I keep your heart. It knocks in my chest. ''
I sit on the ground, clutching a letter in my hand.
This miserable piece of paper -
My strong iron shield.
I am immortal while these letters are with me.
Surround me with their army
And every word
Burning.
Writes: '' John, today was a terrible day.
The patient received - practically not a tenant.
So similar to you - it hurt to look.
He lost a lot of blood, and everything grabbed at the cross.
Died in the afternoon, (like hundreds of the same before),
But I was so sickening, shaking, as if he was fighting a chill.
Promise, swear that you will return to me alive.
I love you, John.
And I believe in your love. ''
We were sent to the wilds, here is damp, fog and cold.
They say there was a city here, now - a lonely temple.
(They say that everyone who was dear to you,
Leaving, he will leave a scar on the heart).
A gun hangs behind him, like a cross of Jesus.
After the first corpse, vomit.
Now you simply do not give a damn.
I roll her amber beads in my fingers.
She is the only
What follows
fight.
*
She does not write anymore.
The week is going on a week.
A thousand miles,
Running blood from the arteries.
Who will answer me
What is more disgusting and worse? -
Throw your homeland
Or betray love?
*
The deserter is not easy to get into the city.
This damned Cleveland is covered by war.
(They say that everyone who was dear to you,
Be sure to turn back to you.)
The old hospital, a piece of wall is blown up.
The enemy, like a rat, filled each area.
[only if it were not,
did not have
this war,
We would live at the warm blue sea.
Once upon a time
together]
On the doors of the basement - bars. The guard is on duty.
All doctors and nurses are driven into a corner, like dogs.
Steel steel flies out of the throat of a nagan.
Her life, like a chicken of meat, is laid on the scales.
Death stands behind, serves cartridges.
Whispers quietly and sweet: '' I believe you will not die ''.
In my head, on the repeat: '' They will not touch her, they will not touch her '' '.
Only echoing from the walls flies away:
'' All this is a lie ''.
*
Hello, ghost,
Frightened and trembling.
Fingers in abrasions, scratch on the cheek.
I found you, found you in captivity,
my happiness.
Look at me.
Come to me.
The enemy is already at the door.
Scratches the skin of the floor
A stub of checks slipped out of the fingers.
It smells of chlorine. And the gas corrodes the throat.
With tedious aching pain, squeezes whiskey.
Reveal to five.
And close your eyes.
And let the wild animals burn New York and Rome.
Heaven falls with a quiet rattle.
And we hold hands.
And we’re shit.