Артюр Рембо - Сидящие
текст песни
42
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Артюр Рембо - Сидящие - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Рябые, серые; зелеными кругами
Тупые буркалы у них обведены;
Вся голова в буграх, исходит лишаями,
Как прокаженное цветение стены;
Скелету черному соломенного стула
Они привили свой чудовищный костяк;
Припадочная страсть к Сиденью их пригнула,
С кривыми прутьями они вступают в брак.
Со стульями они вовек нерасторжимы.
Подставив лысину под розовый закат,
Они глядят в окно, где увядают зимы,
И мелкой дрожью жаб мучительно дрожат.
И милостивы к ним Сидения: покорна
Солома бурая их острым костякам.
В усатом колосе, где набухали зерна,
Душа старинных солнц сияет старикам.
И так Сидящие, поджав к зубам колени,
По днищу стульев бьют, как в гулкий барабан,
И рокот баркарол исполнен сладкой лени,
И голову кружит качанье и туман.
Не заставляй их встать! Ведь это катастрофа!
Они поднимутся, ворча, как злобный кот,
Расправят медленно лопатки... О Голгофа!
Штанина каждая торчком на них встает.
Идут, и топот ног звучит сильней укоров,
И в стены тычутся, шатаясь от тоски,
И пуговицы их во мраке коридоров
Притягивают вас, как дикие зрачки.
У них незримые губительные руки...
Усядутся опять, но взор их точит яд,
Застывший в жалобных глазах побитой суки, -
И вы потеете, ввергаясь в этот взгляд.
Сжимая кулаки в засаленных манжетах,
Забыть не могут тех, кто их заставил встать,
И злые кадыки у стариков задетых
С утра до вечера готовы трепетать.
Когда суровый сон опустит их забрала,
Они увидят вновь, плодотворя свой стул,
Шеренгу стульчиков блистательного зала,
Достойных стать детьми того, кто здесь уснул.
Чернильные цветы, распластанные розы
Пыльцою запятых восторженно блюют,
Баюкая любовь, как синие стрекозы,
И вновь соломинки щекочут старый уд.
Тупые буркалы у них обведены;
Вся голова в буграх, исходит лишаями,
Как прокаженное цветение стены;
Скелету черному соломенного стула
Они привили свой чудовищный костяк;
Припадочная страсть к Сиденью их пригнула,
С кривыми прутьями они вступают в брак.
Со стульями они вовек нерасторжимы.
Подставив лысину под розовый закат,
Они глядят в окно, где увядают зимы,
И мелкой дрожью жаб мучительно дрожат.
И милостивы к ним Сидения: покорна
Солома бурая их острым костякам.
В усатом колосе, где набухали зерна,
Душа старинных солнц сияет старикам.
И так Сидящие, поджав к зубам колени,
По днищу стульев бьют, как в гулкий барабан,
И рокот баркарол исполнен сладкой лени,
И голову кружит качанье и туман.
Не заставляй их встать! Ведь это катастрофа!
Они поднимутся, ворча, как злобный кот,
Расправят медленно лопатки... О Голгофа!
Штанина каждая торчком на них встает.
Идут, и топот ног звучит сильней укоров,
И в стены тычутся, шатаясь от тоски,
И пуговицы их во мраке коридоров
Притягивают вас, как дикие зрачки.
У них незримые губительные руки...
Усядутся опять, но взор их точит яд,
Застывший в жалобных глазах побитой суки, -
И вы потеете, ввергаясь в этот взгляд.
Сжимая кулаки в засаленных манжетах,
Забыть не могут тех, кто их заставил встать,
И злые кадыки у стариков задетых
С утра до вечера готовы трепетать.
Когда суровый сон опустит их забрала,
Они увидят вновь, плодотворя свой стул,
Шеренгу стульчиков блистательного зала,
Достойных стать детьми того, кто здесь уснул.
Чернильные цветы, распластанные розы
Пыльцою запятых восторженно блюют,
Баюкая любовь, как синие стрекозы,
И вновь соломинки щекочут старый уд.
Ripple, gray; Green circles
Dumb races they are circled;
The whole head in the fights is coming by degrading
As a leper blossom of the wall;
Skeleton black straw chair
They put their monstrous backbone;
Purchase passion for the seat drew them down
With curves of rods, they marry.
With chairs, they are volatile.
Substituting Lysin under the pink sunset,
They look out the window where winter faded,
And the shallow shocking of the toad is trembled to tremble.
And merciful seating to them: submissive
Straw brings them to sharp bones.
In the Usat Kolos, where the grain swells,
The shower of old suns shines old men.
And so sitting, pulling her knees to the teeth
On the bottom of the chairs beaten, like in a powder drum,
And Barcarol Rocky is filled with sweet laziness,
And the head is circling the swing and fog.
Do not make them up! After all, it is a catastrophe!
They will rise, grumbling, like a malicious cat,
We will disappear slowly blades ... about Calvary!
Side, each rice gets up on them.
Go, and the football of the legs sounds strongest
And in the walls are doing, staggering from the longing,
And their buttons in the dark of the corridors
Attract you like wild pupils.
They have invisible destructive hands ...
It's too afraid of again, but the gaze sharpens the poison,
Frozen in the miserable eyes of bitches bitch, -
And you sweat, enjoying this look.
Squeezing fists in felling cuffs,
You can't forget those who made them get up,
And evil kadikov in old people
From morning to evening ready to tremble.
When a severe sleep descends them,
They will see again, fruiting their chair,
Shinga chairs of the brilliant hall,
Decent to become children who fell asleep here.
Ink flowers, splazer roses
Dust of commas enthusiastically
Bajuky love like blue dragonflies
And again straws tick the old UD.
Dumb races they are circled;
The whole head in the fights is coming by degrading
As a leper blossom of the wall;
Skeleton black straw chair
They put their monstrous backbone;
Purchase passion for the seat drew them down
With curves of rods, they marry.
With chairs, they are volatile.
Substituting Lysin under the pink sunset,
They look out the window where winter faded,
And the shallow shocking of the toad is trembled to tremble.
And merciful seating to them: submissive
Straw brings them to sharp bones.
In the Usat Kolos, where the grain swells,
The shower of old suns shines old men.
And so sitting, pulling her knees to the teeth
On the bottom of the chairs beaten, like in a powder drum,
And Barcarol Rocky is filled with sweet laziness,
And the head is circling the swing and fog.
Do not make them up! After all, it is a catastrophe!
They will rise, grumbling, like a malicious cat,
We will disappear slowly blades ... about Calvary!
Side, each rice gets up on them.
Go, and the football of the legs sounds strongest
And in the walls are doing, staggering from the longing,
And their buttons in the dark of the corridors
Attract you like wild pupils.
They have invisible destructive hands ...
It's too afraid of again, but the gaze sharpens the poison,
Frozen in the miserable eyes of bitches bitch, -
And you sweat, enjoying this look.
Squeezing fists in felling cuffs,
You can't forget those who made them get up,
And evil kadikov in old people
From morning to evening ready to tremble.
When a severe sleep descends them,
They will see again, fruiting their chair,
Shinga chairs of the brilliant hall,
Decent to become children who fell asleep here.
Ink flowers, splazer roses
Dust of commas enthusiastically
Bajuky love like blue dragonflies
And again straws tick the old UD.
Другие песни исполнителя: