КалаШ - Ольга Киевская-Баллада о матери
текст песни
15
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
КалаШ - Ольга Киевская-Баллада о матери - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сорок первый – год потерь и страха
Заревом кровавым пламенел…
Двух парней в растерзанных рубахах
Выводили утром на расстрел.
Первым шёл постарше, тёмно-русый,
Всё при нём: и силушка, и стать,
А за ним второй – пацан безусый,
Слишком юный, чтобы умирать.
Ну, а сзади, еле поспевая,
Семенила старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн, - твердил он важно, - растреляйт!"
«Нет! – она просила, - пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!"
И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!»
Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого–нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.
Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?
Взгляд туда-сюда переводила...
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!»
Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».
Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь, -
Я пожил, а ты не начинал».
Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, - не стоит начинать».
Тут учтиво немец молвил: «Битте, -
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой, - расстреляйт!"
Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.
А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном, -
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.
Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести...
«Дура–матка, – поучает немец, -
Одного могла бы хоть спасти».
А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой, – убийственно великой, -
Может быть у Матери любовь.
Заревом кровавым пламенел…
Двух парней в растерзанных рубахах
Выводили утром на расстрел.
Первым шёл постарше, тёмно-русый,
Всё при нём: и силушка, и стать,
А за ним второй – пацан безусый,
Слишком юный, чтобы умирать.
Ну, а сзади, еле поспевая,
Семенила старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн, - твердил он важно, - растреляйт!"
«Нет! – она просила, - пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!"
И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!»
Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого–нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.
Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?
Взгляд туда-сюда переводила...
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!»
Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».
Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь, -
Я пожил, а ты не начинал».
Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, - не стоит начинать».
Тут учтиво немец молвил: «Битте, -
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой, - расстреляйт!"
Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.
А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном, -
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.
Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести...
«Дура–матка, – поучает немец, -
Одного могла бы хоть спасти».
А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой, – убийственно великой, -
Может быть у Матери любовь.
Forty -first - year of loss and fear
Blood bloody flashed ...
Two guys in torn shirts
They took it off in the morning.
The first to go older, dark blond,
Everything with him: both the silushka, and become,
And behind him the second is an unsuccessful boy,
Too young to die.
Well, and in the back, barely sleeping,
Semenila an old mother,
Begging for mercy of the Germans.
“Nine,” he repeated important, “Raisted!”
"Not! - She asked, - regret it,
Cancel the execution of my children
And in return, kill me,
But leave the sons alive! "
And the officer answered her decorously:
“Okay, the uterus, one rescue.
And we will shoot another son.
Who is nicer for you? Choose! "
As in this deadly circle
She can save someone?
If the first -born saves from death,
Then the last - doomed to death.
Mother sobbed, surrendered
Looking at the faces of the sons,
As if I really chose
Who is dearer, who is more expensive for her?
I looked back and forth ...
Oh, you can't wish the enemy
The torment of them! Sons crossed out.
And she admitted to Fritz: "I can't!"
Well, and he stood, we are impenetrable,
With pleasure sniffy flowers:
“Remember one - we kill,
And you kill the other. ”
The eldest, smiling guilty,
He pressed the youngest to his chest:
“Brother, escape, well, and I will stay, -
I lived, but you did not start. "
The younger responded: “No, brother,
You are saved. What is there to choose?
You have a wife and children.
I did not live - do not start. "
Then the German said courteously: “Bitte, - -
Put the crying mother pushed back
He moved away busily
And he waved his glove - shoot! "
Two shots gasped, and birds
They scattered fractionally into heaven.
Mother unraveled her wet eyelashes
He looks at the children in all eyes.
And they, hugging, as before,
Sleep with lead, rash sleep, -
Two bloods, two of her hopes,
Two wings that were scrapped.
Mother silently stomakes with her heart:
Do not live sons, do not bloom ...
“Fool - uterus,” the German teaches, “
One could at least save. ”
And she, who was quiet, quietly,
I wiped blood from my son's lips ...
Here is one - murderously great, -
Maybe the mother has love.
Blood bloody flashed ...
Two guys in torn shirts
They took it off in the morning.
The first to go older, dark blond,
Everything with him: both the silushka, and become,
And behind him the second is an unsuccessful boy,
Too young to die.
Well, and in the back, barely sleeping,
Semenila an old mother,
Begging for mercy of the Germans.
“Nine,” he repeated important, “Raisted!”
"Not! - She asked, - regret it,
Cancel the execution of my children
And in return, kill me,
But leave the sons alive! "
And the officer answered her decorously:
“Okay, the uterus, one rescue.
And we will shoot another son.
Who is nicer for you? Choose! "
As in this deadly circle
She can save someone?
If the first -born saves from death,
Then the last - doomed to death.
Mother sobbed, surrendered
Looking at the faces of the sons,
As if I really chose
Who is dearer, who is more expensive for her?
I looked back and forth ...
Oh, you can't wish the enemy
The torment of them! Sons crossed out.
And she admitted to Fritz: "I can't!"
Well, and he stood, we are impenetrable,
With pleasure sniffy flowers:
“Remember one - we kill,
And you kill the other. ”
The eldest, smiling guilty,
He pressed the youngest to his chest:
“Brother, escape, well, and I will stay, -
I lived, but you did not start. "
The younger responded: “No, brother,
You are saved. What is there to choose?
You have a wife and children.
I did not live - do not start. "
Then the German said courteously: “Bitte, - -
Put the crying mother pushed back
He moved away busily
And he waved his glove - shoot! "
Two shots gasped, and birds
They scattered fractionally into heaven.
Mother unraveled her wet eyelashes
He looks at the children in all eyes.
And they, hugging, as before,
Sleep with lead, rash sleep, -
Two bloods, two of her hopes,
Two wings that were scrapped.
Mother silently stomakes with her heart:
Do not live sons, do not bloom ...
“Fool - uterus,” the German teaches, “
One could at least save. ”
And she, who was quiet, quietly,
I wiped blood from my son's lips ...
Here is one - murderously great, -
Maybe the mother has love.