ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ - Про вампира
текст песни
76
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ - Про вампира - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук
Ваша поступь легка - шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость истома и страх
Сладко кружится пропасть и стон на губах -
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор - прикоснитесь желаньем, я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молоток - бейте прямо в стекло
И осколков поток рухнет больно и зло,
Вы падете без вывертов - ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне трезво взрезан виссон
Я пред Вами, а Вы предо мной - киска, зубки ощерьте.
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках.
Первый танец - кадриль, на широких лопатках кентавра,
Сорок бешеных па по-над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал: "Казанова не знает любви" - тот не понял вопроса,
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков - мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта.
За ключицу держитесь - безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз,
Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи.
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад - перекрыта и взорвана трасса,
И не рвитесь из рук - время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился - скользим по кускам обгорелого мяса
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка - не Армагеддон.
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой:
Вам же нравится пропасть - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают,
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - "Казанова чарует лишь с целью маневра"?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва,
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Sanctus Deus, Sanctus fortis, Sanctus immortális, miserére nobis,
Miserére nobis.
Sanctus Deus, Sanctus fortis, Sanctus immortális, miserére,
Miserére nobis.
Треск разорванной ткани, бесстыдная мгла
В обнаженной нирване схлестнулись тела
Шорох кожистых крыл - нас баюкают ангелы ночи.
Диким хмелем обвейся и стыло смотри,
Как звезда эдельвейса раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге -
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо ударит Луна,
Содрогнется над крупом возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана под крыльями сна
Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна
И совьют на воздусех пылающий бред багряницы.
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен,
Время взорвано зверем и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Казанова расчетлив" - тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет,
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Ваша поступь легка - шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость истома и страх
Сладко кружится пропасть и стон на губах -
Так замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор - прикоснитесь желаньем, я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молоток - бейте прямо в стекло
И осколков поток рухнет больно и зло,
Вы падете без вывертов - ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне трезво взрезан виссон
Я пред Вами, а Вы предо мной - киска, зубки ощерьте.
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках.
Первый танец - кадриль, на широких лопатках кентавра,
Сорок бешеных па по-над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал: "Казанова не знает любви" - тот не понял вопроса,
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков - мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта.
За ключицу держитесь - безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз,
Там, под крышкою черепа, - пыль и сушеные мухи.
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад - перекрыта и взорвана трасса,
И не рвитесь из рук - время криво, и вряд ли право
Серный дым заклубился - скользим по кускам обгорелого мяса
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка - не Армагеддон.
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой:
Вам же нравится пропасть - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают,
Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - "Казанова чарует лишь с целью маневра"?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва,
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Sanctus Deus, Sanctus fortis, Sanctus immortális, miserére nobis,
Miserére nobis.
Sanctus Deus, Sanctus fortis, Sanctus immortális, miserére,
Miserére nobis.
Треск разорванной ткани, бесстыдная мгла
В обнаженной нирване схлестнулись тела
Шорох кожистых крыл - нас баюкают ангелы ночи.
Диким хмелем обвейся и стыло смотри,
Как звезда эдельвейса раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге -
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо ударит Луна,
Содрогнется над крупом возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана под крыльями сна
Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна
И совьют на воздусех пылающий бред багряницы.
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен,
Время взорвано зверем и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Казанова расчетлив" - тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет,
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Weak rustling along the walls, soft velvet knock
Your arrogance is easy - a step from a mysterious heel
And inspired pupils as if fuel oil.
Curiosity and timidity of the ester and fear
Sweet the abyss and moan on the lips -
So zerite before the dead shop window where my corpse is exhibited.
I am a fair dancer - touch the welcome, I will come out.
Note - Schiegol, Handsome and Fat,
Only slightly swept my Camcol, Intrusted with dust
Yes, in the open skin of the oskalina bone glitter.
On the wall of the hammer - Bates right in the glass
And fragments flow will collapse hurt and evil,
You fall without turning - bright, but just, believe me.
Cracked Crystal Sober Cranes
Triscuits in Horny Shard Soberly
I am before you, and you prevaul - a pussy, a teeth are torn.
And the orchestra from six Bogomolov will hit the Litavra,
I sorry your waist in thin bony hands.
First dance - Kadril, on wide shovels of the Centaur,
Forty-mad PA along the abyss, whose brainchild is a darkness.
Who said: "Kazanova does not know love" - he did not understand the question,
I was merged by a mad flight on the tail of a steady cable.
Rusty bridge winches and blocks - Brad melody,
Casanova, having rusted the calorie, dives into the run of Menuet.
Hold onto the collarbone - unrestrained dance,
Do not look into the keyholes of the eye,
There, under the roof of the skull, - dust and dried flies.
I have a hand in three rings inhers, your framework,
And then the waltz chatting
Kastagnets of yellow teeth near your gentle ear.
No road back - the track is blocked and blown up,
And do not go from the hands - time is crooked, and hardly the right
Sulfur smoke sworn - Slip on slices of burnt meat
Along the bugs of the rulers of the rule of the century.
What you started, baby is not Armageddon.
This is a fierce roar of lustful French
In honor of one irretrievably lost, even young, person.
And do not try to pull the cross-cross-hand:
You like the abyss - so go for me,
There will be a ball in the uncertainty of a bed of a shrill damp.
BELICH PLICHES WITH BELICH FIRE IN MARKA
Kandelabra fucking, spicy, depraved love.
Step from the cornice, jerk on the asphalt, where the worm of camp
The dust is solved to fight the swollen blood pulse.
Who said - "Casanova is only for the purpose of maneuver"?
I'm involved in a spicy flight on the tail of a steady nerve,
My pressure will crush the Himalayas and proud Andes
In monotonous ferocity of black and evil saraband.
Sanctus Deus, Sanctus Fortis, Sanctus Immortális, Miserére Nobis,
Miserére Nobis.
Sanctus Deus, Sanctus Fortis, Sanctus Immortális, Miserére,
Miserére Nobis.
Crack of torn fabric, shameless blades
In the nude nirvana clan
The rustling of the leathery wings - we are tauchet the angels of the night.
Wild hop will conceive and smoothly look
As the star of Edelweiss revealed inside
How to vibrates in the splash of the Socia my spine.
Wheeing breathing listen, forget about steps on the road -
There came for you, only it is waiting for time.
You nagging will go up for broken black droces
And the crazy yarn will scalulate the licking mouth.
Darkness and Skupo will hit the moon,
Shudders over the spin reinforcement
Curls on the road stones, sharpened faces.
In dull fog mitra under the wings of sleep
Breakpott Pentagram bat and desirable
And a fooling on the air of the blazing Brad of the Baghnitsa.
But do not remember this in elastic drinking ecstasy,
Move the sweetness of painful wet wave.
The stars rushes a sideways, the face is awesome and beastly
The time blew the beast and the roof of the back.
Who said "Casanova Calculation" - he lies ineptly
I love to beless to grow at first alien body.
Midnight, hands inside, soon the heart is sprinkled under the fingers,
I'm captivated by the comfort of the flight on the fragment of the exploded life!
Your arrogance is easy - a step from a mysterious heel
And inspired pupils as if fuel oil.
Curiosity and timidity of the ester and fear
Sweet the abyss and moan on the lips -
So zerite before the dead shop window where my corpse is exhibited.
I am a fair dancer - touch the welcome, I will come out.
Note - Schiegol, Handsome and Fat,
Only slightly swept my Camcol, Intrusted with dust
Yes, in the open skin of the oskalina bone glitter.
On the wall of the hammer - Bates right in the glass
And fragments flow will collapse hurt and evil,
You fall without turning - bright, but just, believe me.
Cracked Crystal Sober Cranes
Triscuits in Horny Shard Soberly
I am before you, and you prevaul - a pussy, a teeth are torn.
And the orchestra from six Bogomolov will hit the Litavra,
I sorry your waist in thin bony hands.
First dance - Kadril, on wide shovels of the Centaur,
Forty-mad PA along the abyss, whose brainchild is a darkness.
Who said: "Kazanova does not know love" - he did not understand the question,
I was merged by a mad flight on the tail of a steady cable.
Rusty bridge winches and blocks - Brad melody,
Casanova, having rusted the calorie, dives into the run of Menuet.
Hold onto the collarbone - unrestrained dance,
Do not look into the keyholes of the eye,
There, under the roof of the skull, - dust and dried flies.
I have a hand in three rings inhers, your framework,
And then the waltz chatting
Kastagnets of yellow teeth near your gentle ear.
No road back - the track is blocked and blown up,
And do not go from the hands - time is crooked, and hardly the right
Sulfur smoke sworn - Slip on slices of burnt meat
Along the bugs of the rulers of the rule of the century.
What you started, baby is not Armageddon.
This is a fierce roar of lustful French
In honor of one irretrievably lost, even young, person.
And do not try to pull the cross-cross-hand:
You like the abyss - so go for me,
There will be a ball in the uncertainty of a bed of a shrill damp.
BELICH PLICHES WITH BELICH FIRE IN MARKA
Kandelabra fucking, spicy, depraved love.
Step from the cornice, jerk on the asphalt, where the worm of camp
The dust is solved to fight the swollen blood pulse.
Who said - "Casanova is only for the purpose of maneuver"?
I'm involved in a spicy flight on the tail of a steady nerve,
My pressure will crush the Himalayas and proud Andes
In monotonous ferocity of black and evil saraband.
Sanctus Deus, Sanctus Fortis, Sanctus Immortális, Miserére Nobis,
Miserére Nobis.
Sanctus Deus, Sanctus Fortis, Sanctus Immortális, Miserére,
Miserére Nobis.
Crack of torn fabric, shameless blades
In the nude nirvana clan
The rustling of the leathery wings - we are tauchet the angels of the night.
Wild hop will conceive and smoothly look
As the star of Edelweiss revealed inside
How to vibrates in the splash of the Socia my spine.
Wheeing breathing listen, forget about steps on the road -
There came for you, only it is waiting for time.
You nagging will go up for broken black droces
And the crazy yarn will scalulate the licking mouth.
Darkness and Skupo will hit the moon,
Shudders over the spin reinforcement
Curls on the road stones, sharpened faces.
In dull fog mitra under the wings of sleep
Breakpott Pentagram bat and desirable
And a fooling on the air of the blazing Brad of the Baghnitsa.
But do not remember this in elastic drinking ecstasy,
Move the sweetness of painful wet wave.
The stars rushes a sideways, the face is awesome and beastly
The time blew the beast and the roof of the back.
Who said "Casanova Calculation" - he lies ineptly
I love to beless to grow at first alien body.
Midnight, hands inside, soon the heart is sprinkled under the fingers,
I'm captivated by the comfort of the flight on the fragment of the exploded life!
Другие песни исполнителя: