Б. Пастернак - Волны
текст песни
15
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Б. Пастернак - Волны - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Здесь будет все: пережитое,
И то, чем я еще живу,
Мои стремленья и устои,
И виденное наяву.
Передо мною волны моря.
Их много. Им немыслим счет.
Их тьма. Они шумят в миноре.
Прибой, как вафли, их печет.
Весь берег, как скотом, исшмыган.
Их тьма, их выгнал небосвод.
Он их гуртом пустил на выгон
И лег за горкой на живот.
Гуртом, сворачиваясь в трубки,
Во весь разгон моей тоски
Ко мне бегут мои поступки,
Испытанного гребешки.
Их тьма, им нет числа и сметы,
Их смысл досель еще не полн,
Но все их сменою одето,
Как пенье моря пеной волн.
_____
Здесь будет спор живых достоинств,
И их борьба, и их закат,
И то, чем дарит жаркий пояс
И чем умеренный богат.
И в тяжбе борющихся качеств
Займет по первенству куплет
За сверхъестественную зрячесть
Огромный берег Кобулет.
Обнявший, как поэт в работе,
Что в жизни порознь видно двум,—
Одним концом — ночное Поти,
Другим — светающий Батум.
Умеющий — так он всевидящ —
Унять, как временную блажь,
Любое, с чем к нему ни выйдешь,
Огромный восьмиверстный пляж.
Огромный пляж из голых галек,
На все глядящий без пелен
И зоркий, как глазной хрусталик,
Незастекленный небосклон.
_____
Мне хочется домой, в огромность
Квартиры, наводящей грусть.
Войду, сниму пальто, опомнюсь,
Огнями улиц озарюсь.
Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.
Пускай пожизненность задачи,
Врастающей в заветы дней,
Зовется жизнию сидячей,—
И по такой, грущу по ней.
Опять знакомостью напева
Пахнут деревья и дома.
Опять направо и налево
Пойдет хозяйничать зима.
Опять к обеду на прогулке
Наступит темень, просто страсть.
Опять научит переулки
Охулки на руки не класть.
Опять повалят с неба взятки,
Опять укроет к утру вихрь
Осин подследственных десятки
Сукном сугробов снеговых.
Опять опавшей сердца мышцей
Услышу и вложу в слова,
Как ты ползешь и как дымишься,
Встаешь и строишься, Москва.
И я приму тебя, как упряжь,
Тех ради будущих безумств,
Что ты, как стих, меня зазубришь,
Как быль, запомнишь наизусть.
_____
Здесь будет облик гор в покое.
Обман безмолвья, гул во рву;
Их тишь; стесненное, крутое
Волненье первых рандеву.
Светало. За Владикавказом
Чернело что-то. Тяжело
Шли тучи. Рассвело не разом.
Светало, но не рассвело.
Верст за шесть чувствовалась тяжесть
Обвившей выси темноты,
Хоть некоторые, куражась,
Старались скинуть хомуты.
Каким-то сном несло оттуда.
Как в печку вмазанный казан,
Горшком отравленного блюда
Внутри дымился Дагестан.
Он к нам катил свои вершины
И, черный сверху до подошв,
Так и рвался принять машину
Не в лязг кинжалов, так под дождь
В горах заваривалась каша.
За исполином исполин,
Один другого злей и краше,
Спирали выход из долин.
_____
Зовите это как хотите,
Но все кругом одевший лес
Бежал, как повести развитье,
И сознавал свой интерес.
Он брал не фауной фазаньей,
Не сказочной осанкой скал,—
Он сам пленял, как описанье,
Он что-то знал и сообщал.
Он сам повествовал о плене
Вещей, вводимых не на час,
Он плыл отчетом поколений,
Служивших за сто лет до нас.
Шли дни, шли тучи, били зорю,
Седлали, повскакавши с тахт,
И — в горы рощами предгорья,
И вон из рощ, как этот тракт.
И сотни новых вслед за теми,
Тьмы крепостных и тьмы служак,
Тьмы ссыльных,— имена и семьи,
За родом род, за шагом шаг.
За годом год, за родом племя,
К горам во мгле, к горам под стать
Горянкам за чадрой в гареме,
За родом род, за пядью пядь.
И в неизбывное насилье
Колонны, шедшие извне,
На той войне черту вносили,
Не виданную на войне.
Чем движим был поток их? Тем ли,
Что кто-то посылал их в бой?
Или, влюбляясь в эту землю,
Он да
И то, чем я еще живу,
Мои стремленья и устои,
И виденное наяву.
Передо мною волны моря.
Их много. Им немыслим счет.
Их тьма. Они шумят в миноре.
Прибой, как вафли, их печет.
Весь берег, как скотом, исшмыган.
Их тьма, их выгнал небосвод.
Он их гуртом пустил на выгон
И лег за горкой на живот.
Гуртом, сворачиваясь в трубки,
Во весь разгон моей тоски
Ко мне бегут мои поступки,
Испытанного гребешки.
Их тьма, им нет числа и сметы,
Их смысл досель еще не полн,
Но все их сменою одето,
Как пенье моря пеной волн.
_____
Здесь будет спор живых достоинств,
И их борьба, и их закат,
И то, чем дарит жаркий пояс
И чем умеренный богат.
И в тяжбе борющихся качеств
Займет по первенству куплет
За сверхъестественную зрячесть
Огромный берег Кобулет.
Обнявший, как поэт в работе,
Что в жизни порознь видно двум,—
Одним концом — ночное Поти,
Другим — светающий Батум.
Умеющий — так он всевидящ —
Унять, как временную блажь,
Любое, с чем к нему ни выйдешь,
Огромный восьмиверстный пляж.
Огромный пляж из голых галек,
На все глядящий без пелен
И зоркий, как глазной хрусталик,
Незастекленный небосклон.
_____
Мне хочется домой, в огромность
Квартиры, наводящей грусть.
Войду, сниму пальто, опомнюсь,
Огнями улиц озарюсь.
Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.
Пускай пожизненность задачи,
Врастающей в заветы дней,
Зовется жизнию сидячей,—
И по такой, грущу по ней.
Опять знакомостью напева
Пахнут деревья и дома.
Опять направо и налево
Пойдет хозяйничать зима.
Опять к обеду на прогулке
Наступит темень, просто страсть.
Опять научит переулки
Охулки на руки не класть.
Опять повалят с неба взятки,
Опять укроет к утру вихрь
Осин подследственных десятки
Сукном сугробов снеговых.
Опять опавшей сердца мышцей
Услышу и вложу в слова,
Как ты ползешь и как дымишься,
Встаешь и строишься, Москва.
И я приму тебя, как упряжь,
Тех ради будущих безумств,
Что ты, как стих, меня зазубришь,
Как быль, запомнишь наизусть.
_____
Здесь будет облик гор в покое.
Обман безмолвья, гул во рву;
Их тишь; стесненное, крутое
Волненье первых рандеву.
Светало. За Владикавказом
Чернело что-то. Тяжело
Шли тучи. Рассвело не разом.
Светало, но не рассвело.
Верст за шесть чувствовалась тяжесть
Обвившей выси темноты,
Хоть некоторые, куражась,
Старались скинуть хомуты.
Каким-то сном несло оттуда.
Как в печку вмазанный казан,
Горшком отравленного блюда
Внутри дымился Дагестан.
Он к нам катил свои вершины
И, черный сверху до подошв,
Так и рвался принять машину
Не в лязг кинжалов, так под дождь
В горах заваривалась каша.
За исполином исполин,
Один другого злей и краше,
Спирали выход из долин.
_____
Зовите это как хотите,
Но все кругом одевший лес
Бежал, как повести развитье,
И сознавал свой интерес.
Он брал не фауной фазаньей,
Не сказочной осанкой скал,—
Он сам пленял, как описанье,
Он что-то знал и сообщал.
Он сам повествовал о плене
Вещей, вводимых не на час,
Он плыл отчетом поколений,
Служивших за сто лет до нас.
Шли дни, шли тучи, били зорю,
Седлали, повскакавши с тахт,
И — в горы рощами предгорья,
И вон из рощ, как этот тракт.
И сотни новых вслед за теми,
Тьмы крепостных и тьмы служак,
Тьмы ссыльных,— имена и семьи,
За родом род, за шагом шаг.
За годом год, за родом племя,
К горам во мгле, к горам под стать
Горянкам за чадрой в гареме,
За родом род, за пядью пядь.
И в неизбывное насилье
Колонны, шедшие извне,
На той войне черту вносили,
Не виданную на войне.
Чем движим был поток их? Тем ли,
Что кто-то посылал их в бой?
Или, влюбляясь в эту землю,
Он да
Everything will be here: experienced
And what I still live
My aspirations and foundations
And what was seen in reality.
Before me is the wave of the sea.
A lot of them. The score is inconceivable to them.
Their darkness. They make noise in Minor.
The surf, like waffles, bakes them.
The whole shore is like cattle.
Their darkness, they were kicked out by the sky.
He let them with a gurt on the pasture
And lay down on a hill on the stomach.
Gurt, turning into the tubes,
All overclocking my longing
My actions run to me
Tested scallop.
Their darkness, they have no number and estimates,
Their meaning is not yet full,
But all of them are dressed,
Like the singing of the sea by foam waves.
_____
There will be a dispute of living advantages,
And their struggle, and their sunset,
And what the hot belt gives
And what is the moderate rich.
And in the lawsuit of struggling qualities
Take a verse for the championship
For supernatural sight
Huge coast of a holster.
Hugged like a poet in work,
That in life separately visible two, -
One end - night Poti,
Others - a shining Batum.
Able - so he is all -seeed -
To calm down like a temporary whim
Anyone with what you will come to him,
Huge eight -universe beach.
Huge beach from naked Galen,
At everything looking without veils
And keen, like an eye crystal,
Unfinished sky.
_____
I want to go home, in vasty
Apartments leading sadness.
I’ll enter, take off my coat, I will come to my senses
I am illuminated with lights of the streets.
Parting fine -regions
I'll go through and through, pass like light.
I'll go as the image enters the image
And how the item shows the subject.
Let the life of the task,
Growing into the covenants of days,
Is called the life of a sedentary, -
And so, I am sad on it.
Again a tungeal with a familiarity
Trees and houses smell of.
Again right and left
Winter will go to host.
Again for dinner on a walk
There will be darkness, just passion.
He will teach the alleys again
Do not put the fuck in your hands.
Again they will put a bribe from the sky,
The vortex will tame again by the morning
Osin of the deciduous dozens
Snowdrifts of snow snowdrifts.
Again a fallen heart with a muscle
I will hear and put in words
How you crawl and how you smoke
You get up and build, Moscow.
And I will accept you like a harness
For the sake of future madness,
What are you, as a verse, you will call me,
As if, you will remember by heart.
_____
There will be the face of the mountains alone.
Deception of silence, rumble in the ditch;
Their quiet; Cool, cool
The wave of the first rendezvous.
Light. For Vladikavkaz
Something turned black. Hard
Clouds walked. Dawn not at once.
Light, but did not dawn.
Six miles felt severity
Wrapped in a drift of darkness,
At least some, shrugging
They tried to throw off the clamps.
Someone was spent from there.
Like a glorified cauldron in the stove,
Potted dish
Dagestan smoked inside.
He rolled his peaks to us
And, black from above to soles,
So was eager to accept the car
Not in the clang of daggers, so in the rain
Porridge was brewed in the mountains.
Behind the giant a giant
One other evil and more beautiful
Spirals exit from the valleys.
_____
Call it as you want
But everything is wearing a forest around
Ran like a story of divorce,
And he was aware of his interest.
He did not take a phasagnia fauna
Non -fabulous posture of rocks -
He captivated as a description,
He knew something and reported.
He himself narrated about captivity
Things introduced not for an hour,
He sailed a report of generations,
Serving a hundred years before us.
Days walked, clouds went, beat Zora,
Saddled, jumping from the ottoman,
And - to the mountains of the groves of the foothills,
And over the groves, like this tract.
And hundreds of new ones after those
The darkness of serfs and darkness of the servants,
Darkness of exiles - names and family,
Behind the clan, behind a step step.
On the year of the year, behind the tribe.
To the mountains in the darkness, to the mountains to match
Goryankams over the cadra in the harem,
Behind the clan, for a span span.
And in the inescapable violence
The columns coming from the outside,
In that war, the line was made,
Not seen in the war.
What was their flow of them? That
What did someone send them to battle?
Or, falling in love with this land,
He yes
And what I still live
My aspirations and foundations
And what was seen in reality.
Before me is the wave of the sea.
A lot of them. The score is inconceivable to them.
Their darkness. They make noise in Minor.
The surf, like waffles, bakes them.
The whole shore is like cattle.
Their darkness, they were kicked out by the sky.
He let them with a gurt on the pasture
And lay down on a hill on the stomach.
Gurt, turning into the tubes,
All overclocking my longing
My actions run to me
Tested scallop.
Their darkness, they have no number and estimates,
Their meaning is not yet full,
But all of them are dressed,
Like the singing of the sea by foam waves.
_____
There will be a dispute of living advantages,
And their struggle, and their sunset,
And what the hot belt gives
And what is the moderate rich.
And in the lawsuit of struggling qualities
Take a verse for the championship
For supernatural sight
Huge coast of a holster.
Hugged like a poet in work,
That in life separately visible two, -
One end - night Poti,
Others - a shining Batum.
Able - so he is all -seeed -
To calm down like a temporary whim
Anyone with what you will come to him,
Huge eight -universe beach.
Huge beach from naked Galen,
At everything looking without veils
And keen, like an eye crystal,
Unfinished sky.
_____
I want to go home, in vasty
Apartments leading sadness.
I’ll enter, take off my coat, I will come to my senses
I am illuminated with lights of the streets.
Parting fine -regions
I'll go through and through, pass like light.
I'll go as the image enters the image
And how the item shows the subject.
Let the life of the task,
Growing into the covenants of days,
Is called the life of a sedentary, -
And so, I am sad on it.
Again a tungeal with a familiarity
Trees and houses smell of.
Again right and left
Winter will go to host.
Again for dinner on a walk
There will be darkness, just passion.
He will teach the alleys again
Do not put the fuck in your hands.
Again they will put a bribe from the sky,
The vortex will tame again by the morning
Osin of the deciduous dozens
Snowdrifts of snow snowdrifts.
Again a fallen heart with a muscle
I will hear and put in words
How you crawl and how you smoke
You get up and build, Moscow.
And I will accept you like a harness
For the sake of future madness,
What are you, as a verse, you will call me,
As if, you will remember by heart.
_____
There will be the face of the mountains alone.
Deception of silence, rumble in the ditch;
Their quiet; Cool, cool
The wave of the first rendezvous.
Light. For Vladikavkaz
Something turned black. Hard
Clouds walked. Dawn not at once.
Light, but did not dawn.
Six miles felt severity
Wrapped in a drift of darkness,
At least some, shrugging
They tried to throw off the clamps.
Someone was spent from there.
Like a glorified cauldron in the stove,
Potted dish
Dagestan smoked inside.
He rolled his peaks to us
And, black from above to soles,
So was eager to accept the car
Not in the clang of daggers, so in the rain
Porridge was brewed in the mountains.
Behind the giant a giant
One other evil and more beautiful
Spirals exit from the valleys.
_____
Call it as you want
But everything is wearing a forest around
Ran like a story of divorce,
And he was aware of his interest.
He did not take a phasagnia fauna
Non -fabulous posture of rocks -
He captivated as a description,
He knew something and reported.
He himself narrated about captivity
Things introduced not for an hour,
He sailed a report of generations,
Serving a hundred years before us.
Days walked, clouds went, beat Zora,
Saddled, jumping from the ottoman,
And - to the mountains of the groves of the foothills,
And over the groves, like this tract.
And hundreds of new ones after those
The darkness of serfs and darkness of the servants,
Darkness of exiles - names and family,
Behind the clan, behind a step step.
On the year of the year, behind the tribe.
To the mountains in the darkness, to the mountains to match
Goryankams over the cadra in the harem,
Behind the clan, for a span span.
And in the inescapable violence
The columns coming from the outside,
In that war, the line was made,
Not seen in the war.
What was their flow of them? That
What did someone send them to battle?
Or, falling in love with this land,
He yes
Другие песни исполнителя: