фрустрация твоей хрущевки - к Урану
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
фрустрация твоей хрущевки - к Урану - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
У всего есть предел: в том числе у печали.
Взгляд застревает в окне, точно лист — в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днём, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо — город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть, к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше — плывут линкоры,
и простор голубеет, как бельё с кружевами.
Иосиф Бродский
Взгляд застревает в окне, точно лист — в ограде.
Можно налить воды. Позвенеть ключами.
Одиночество есть человек в квадрате.
Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
Пустота раздвигается, как портьера.
Да и что вообще есть пространство, если
не отсутствие в каждой точке тела?
Оттого-то Урания старше Клио.
Днём, и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла,
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо — город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше, к югу,
то есть, к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше — плывут линкоры,
и простор голубеет, как бельё с кружевами.
Иосиф Бродский
Everything has a limit: including sorrow.
The gaze stucks in the window, like a sheet - in the fence.
You can pour water. Get ringed with keys.
Loneliness is a man in a square.
So Dromader sniffs, grimacing, rails.
The emptiness spreads like a curtain.
And that there is a space in general if
Not the absence of a body at every point?
That's why Urania is older than Clio.
In the afternoon, and in the light of blind smokes,
You see: she did not hide anything,
And, looking at the globe, you look at the back of the head.
They are, those forests where they are full of blueberries,
the rivers where they catch the Beluga,
or is the city in whose phone book
You are no longer listed. Further, to the south,
That is, to the southeast, the mountains brown,
roamed in the horses of horses-grunted;
Faces turn yellow. And then the battleships swim,
And the spaciousness bursts like a linen with lace.
Joseph Brodsky
The gaze stucks in the window, like a sheet - in the fence.
You can pour water. Get ringed with keys.
Loneliness is a man in a square.
So Dromader sniffs, grimacing, rails.
The emptiness spreads like a curtain.
And that there is a space in general if
Not the absence of a body at every point?
That's why Urania is older than Clio.
In the afternoon, and in the light of blind smokes,
You see: she did not hide anything,
And, looking at the globe, you look at the back of the head.
They are, those forests where they are full of blueberries,
the rivers where they catch the Beluga,
or is the city in whose phone book
You are no longer listed. Further, to the south,
That is, to the southeast, the mountains brown,
roamed in the horses of horses-grunted;
Faces turn yellow. And then the battleships swim,
And the spaciousness bursts like a linen with lace.
Joseph Brodsky
Другие песни исполнителя: