Хор донских казаков С.Жарова - Лермонтов. Бубен. Свист.
текст песни
22
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Хор донских казаков С.Жарова - Лермонтов. Бубен. Свист. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
«Бородино́» — стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова. Было написано в начале 1837 года. Опубликовано в журнале «Современник» в 1837 году. Посвящено Бородинскому сражению 7 сентября 1812 года, в котором русская армия сражалась против наполеоновского войска.
«Скажи-ка, дядя, вѣдь не даромъ,
Москва, спаленная пожаромъ,
Хрансузу отдана?
Вѣдь были жъ схватки боевыя?
Да, говорятъ, ещё какiя!
Не даромъ помнитъ вся Россiя
Про день Бородина!»
— Да, были люди въ наше время,
Не то, что нынѣшнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая имъ досталась доля:
Не многiе вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали бъ Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимнiя квартиры?
Не смѣют что ли командиры
Чужiе изорвать мундиры
О русскiе штыки?»
И вотъ нашли большое поле:
Есть разгуляться гдѣ на волѣ!
Построили редутъ.
У нашихъ ушки на макушкѣ!
Чуть утро освѣтило пушки
И лѣса синiе верхушки —
Хрансузы тутъ-какъ-тутъ.
Забилъ зарядъ я в пушку туго
И думалъ: угощу я друга!
Постой-ка, брат, мусью!
Что тутъ хитрить, пожалуй к бою;
Ужь мы пойдемъ ломить стѣною,
Ужь постоимъ мы головою
За родину свою!
Два дня мы были въ перѣстрѣлке.
Что толку въ этакой бездѣлке?
Мы ждали третiй день.
Повсюду стали слышны рѣчи:
«Пора добраться до картечи!»
И вотъ на полѣ грозной сѣчи
Ночная пала тѣнь.
Прилегъ вздремнуть я у лафета,
И слышно было до разсвѣта,
Как ликовалъ французъ.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
— И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
«Скажи-ка, дядя, вѣдь не даромъ,
Москва, спаленная пожаромъ,
Хрансузу отдана?
Вѣдь были жъ схватки боевыя?
Да, говорятъ, ещё какiя!
Не даромъ помнитъ вся Россiя
Про день Бородина!»
— Да, были люди въ наше время,
Не то, что нынѣшнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая имъ досталась доля:
Не многiе вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали бъ Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимнiя квартиры?
Не смѣют что ли командиры
Чужiе изорвать мундиры
О русскiе штыки?»
И вотъ нашли большое поле:
Есть разгуляться гдѣ на волѣ!
Построили редутъ.
У нашихъ ушки на макушкѣ!
Чуть утро освѣтило пушки
И лѣса синiе верхушки —
Хрансузы тутъ-какъ-тутъ.
Забилъ зарядъ я в пушку туго
И думалъ: угощу я друга!
Постой-ка, брат, мусью!
Что тутъ хитрить, пожалуй к бою;
Ужь мы пойдемъ ломить стѣною,
Ужь постоимъ мы головою
За родину свою!
Два дня мы были въ перѣстрѣлке.
Что толку въ этакой бездѣлке?
Мы ждали третiй день.
Повсюду стали слышны рѣчи:
«Пора добраться до картечи!»
И вотъ на полѣ грозной сѣчи
Ночная пала тѣнь.
Прилегъ вздремнуть я у лафета,
И слышно было до разсвѣта,
Как ликовалъ французъ.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
— И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
“Borodino” is a poem by Mikhail Yuryevich Lermontov. It was written in early 1837. Published in the magazine "Contemporary" in 1837. Dedicated to the Borodino battle on September 7, 1812, in which the Russian army fought against the Napoleonic army.
“Tell me, uncle, it’s not for nothing,
Moscow, a bummer of a fire,
Is it to be given to the security?
Were there a fighting fight?
Yes, they say, still like!
It is not for nothing that all Rossia remembers
About Borodin's Day! "
- Yes, there were people at our time,
Not like now the tribe:
Bogatyrs are not you!
Bad they got a share:
Not many returned from the field ...
If the Lord had no will,
Not given to Moscow!
We retreated silently for a long time
It was annoying, they were waiting for the fight,
The old people grumbled:
“What are we? for winter apartments?
Do not dare or something commanders
Alien to sprinkle uniforms
Oh Russian bayonets? "
And now they found a large field:
There is a walk on the way!
Built Redut.
Our ears are on the crown!
A little morning shut the guns
And Lsa is synth of the tops -
The seculars are here-kak-tut.
I scored a charge in a gun tight
And I thought: I will treat my friend!
Wait, brother, Musa!
What to cunning here, perhaps to battle;
We will go to break the wall,
We’ll stand the head
For your homeland!
For two days we were in the transit.
What is the point of a sort of abyss?
We were waiting for a third day.
Rachi became heard everywhere:
"It's time to get to the buckshot!"
And now on the half of the formidable Sachi
The night fell.
I have to take a nap at the carriage,
And it was audible before the squash
How the Frenchman rejoiced.
But our bivouac was quiet:
Who was the Kiver cleaned all the beaten,
Who sharpened the bayonet, grumbling angrily,
Biting a long mustache.
And only the sky lit up,
Everything suddenly stirred noisily,
The system sparkled behind the system.
Our colonel was born a grip:
Servant to the king, father to the soldiers ...
Yes, sorry for him: struck by the Bulat,
He sleeps in the ground raw.
And he said, flashing with the eyes:
"Guys! Not Moscow?
Die near Moscow,
How our brothers were dying! "
- And we promised to die,
And the oath of allegiance was restrained
We are in Borodinsky battle.
Well, it was a day! Through the smoke flying
The French moved like clouds,
And everything is on our Redut.
Ulans with variegated icons,
Dragons with horse tails,
Everyone flashed before us
Everyone visited here.
You do not see such battles! ..
Banners were worn like shadows
The fire shone in smoke,
Bulat sounded, screaming buckshot,
The hand of the fighters is tired
And the nuclei was interfered
Mountain of bloody bodies.
I took the enemy that day, a lot
What does the Russian battle mean,
Our hand -to -hand combat! ..
The earth was shaking - like our breasts,
They mixed in a bunch of horses, people,
And volleys of thousands of guns
Merged into a long howl ...
That's getting dark. All were ready
Testure fight start a new one
And stand to the end ...
Here the drums crackled -
And the Basurmans retreated.
Then we began to count the wounds,
Comrades count.
Yes, there were people in our time,
Mighty, dashing tribe:
Bogatyrs are not you.
They got a bad share:
Not many returned from the field.
When would not be God's will,
They didn’t give Moscow!
“Tell me, uncle, it’s not for nothing,
Moscow, a bummer of a fire,
Is it to be given to the security?
Were there a fighting fight?
Yes, they say, still like!
It is not for nothing that all Rossia remembers
About Borodin's Day! "
- Yes, there were people at our time,
Not like now the tribe:
Bogatyrs are not you!
Bad they got a share:
Not many returned from the field ...
If the Lord had no will,
Not given to Moscow!
We retreated silently for a long time
It was annoying, they were waiting for the fight,
The old people grumbled:
“What are we? for winter apartments?
Do not dare or something commanders
Alien to sprinkle uniforms
Oh Russian bayonets? "
And now they found a large field:
There is a walk on the way!
Built Redut.
Our ears are on the crown!
A little morning shut the guns
And Lsa is synth of the tops -
The seculars are here-kak-tut.
I scored a charge in a gun tight
And I thought: I will treat my friend!
Wait, brother, Musa!
What to cunning here, perhaps to battle;
We will go to break the wall,
We’ll stand the head
For your homeland!
For two days we were in the transit.
What is the point of a sort of abyss?
We were waiting for a third day.
Rachi became heard everywhere:
"It's time to get to the buckshot!"
And now on the half of the formidable Sachi
The night fell.
I have to take a nap at the carriage,
And it was audible before the squash
How the Frenchman rejoiced.
But our bivouac was quiet:
Who was the Kiver cleaned all the beaten,
Who sharpened the bayonet, grumbling angrily,
Biting a long mustache.
And only the sky lit up,
Everything suddenly stirred noisily,
The system sparkled behind the system.
Our colonel was born a grip:
Servant to the king, father to the soldiers ...
Yes, sorry for him: struck by the Bulat,
He sleeps in the ground raw.
And he said, flashing with the eyes:
"Guys! Not Moscow?
Die near Moscow,
How our brothers were dying! "
- And we promised to die,
And the oath of allegiance was restrained
We are in Borodinsky battle.
Well, it was a day! Through the smoke flying
The French moved like clouds,
And everything is on our Redut.
Ulans with variegated icons,
Dragons with horse tails,
Everyone flashed before us
Everyone visited here.
You do not see such battles! ..
Banners were worn like shadows
The fire shone in smoke,
Bulat sounded, screaming buckshot,
The hand of the fighters is tired
And the nuclei was interfered
Mountain of bloody bodies.
I took the enemy that day, a lot
What does the Russian battle mean,
Our hand -to -hand combat! ..
The earth was shaking - like our breasts,
They mixed in a bunch of horses, people,
And volleys of thousands of guns
Merged into a long howl ...
That's getting dark. All were ready
Testure fight start a new one
And stand to the end ...
Here the drums crackled -
And the Basurmans retreated.
Then we began to count the wounds,
Comrades count.
Yes, there were people in our time,
Mighty, dashing tribe:
Bogatyrs are not you.
They got a bad share:
Not many returned from the field.
When would not be God's will,
They didn’t give Moscow!