Юрий Коваль - Самая легкая лодка в мире
текст песни
47
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Юрий Коваль - Самая легкая лодка в мире - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
С детства я мечтал иметь тельняшку и зуб золотой. Хотелось
идти по улице, открывать иногда рот, чтоб зуб блестел, чтоб
прохожие видели, что на мне тельняшка, и думали: "Это морской
волк".
В соседнем дворе жил ударник Витя Котелок. Он не был
ударником труда. Он был ударник-барабанщик. Он играл на
барабане в кинотеатре "Ударник". Все верхние зубы были у него
золотые, а нижние — железные. Витя умел "кинуть брэк".
Перед началом кино оркестр играл недолго, минут двадцать, и
наши ребята мучительно ожидали, когда же Витя "кинет".
Но Витя нарочно долго "не кидал".
Наконец в какой-то момент, угадав своим барабанным сердцем
особую паузу, он говорил громко: — Кидаю!
Оркестр замирал, и в полной тишине начинал Витя тихохонько
постукивать палочкой по металлическому ободу барабана и вдруг
взрывался, взмахнувши локтями. Дробь и россыпь, рокоты и
раскаты сотрясали кинотеатр.
Витя Котелок подарил мне шикарный медный зуб и отрезал от
своей тельняшки треугольный кусок, который я пришил к майке
так, чтоб он светил через вырез воротника.
Я расстегивал воротник и надевал зуб, как только выходил на
улицу.
Зуб был великоват. Я придерживал его языком и больше
помалкивал, но с блеском улыбался. По вечерам ребята выносили
во двор аккордеон и пели:
В нашу гавань заходили корабли, Большие корабли из океана...
Сумерки опускались на Москву и приносили с собой запах моря.
Мне казалось, что в соседних переулках шумит прибой, и в
бронзовых красках заката я видел вечное движенье волн.
Распахнув пошире воротник, я бродил по Дровяному переулку,
сиял зубом в подворотнях. Порывы ветра касались моего лица, я
чувствовал запах водорослей и соли.
Море было всюду, но главное — оно было в небе, и ни дома,
ни деревья не могли закрыть его простора и глубины.
В тот день, когда я пришил к майке треугольный кусок
тельняшки, я раз и навсегда почувствовал себя морским волком.
Но, пожалуй, я был волком, который засиделся на берегу. Как
волк, я должен был бороздить океаны, а вместо этого плавал по
городу на трамвае, нырял в метро.
Мало приходилось мне мореходствовать. Как-то две недели
проболтался в Финском заливе на посудине, которая называется
"сетеподъемник", обошел Ладожское озеро на барже под названием
"Луза".
Шли годы, и все меньше моря оставалось для меня в небе.
Никаких водорослей, никакой соли не находил я ни в Дровяном
переулке, ни в Зонточном.
— Выход к морю,— бормотал я про себя, гуляя по Яузе,— мне
нужен выход к морю. Мне просто-напросто негде держать корабль.
Вот Яуза — родная река, но попробуй тут держать корабль —
невозможно. Мертвый гранит, отравленные воды.
Каждый год собирался я в далекое плаванье, но не мог найти
подходящее судно. Покупать яхту было дороговато, строить плот
— громоздко.
— Купи резиновую лодку,— советовал старый друг художник
Орлов.
— Мне нужно судно, а не надувное корыто. К тому же хочется
придумать что-то свое, необычное.
— Сделай корабль из пустых бутылок. В каждую бутылку сунь по
записке на случай крушения — и плыви!
Целый вечер сидели мы у Орлова в мастерской, что находится
как раз у Яузских ворот, и придумывали корабли и лодки из
разных материалов — птичьих перьев, разбитых гитар и даже
членских билетов спортивного общества "Белая лебедь".
— В Москве невозможно держать корабль,— сказал наконец
Орлов.— Какой тут корабль? Стены, машины, троллейбусы. Тебе
нужен выход к морю.
— Конечно! — крикнул я.— Выход к морю! Я задыхаюсь без
выхода к морю и нигде не могу его найти. А Яуза — это не
выход. — Яуза — прекрасный выход. Построил бы корабль и
поплыл прямо из мастерской. Но держать здесь корабль
невозможно. Строй лодку — корабля тебе в жизни не видать.
И вдруг мне пришла в голову некоторая мысль. Я вздрогнул,
сжал зубы, но мысль все-таки легко выскочила наружу:
— Я построю лодку, но только самую легкую в мире.
идти по улице, открывать иногда рот, чтоб зуб блестел, чтоб
прохожие видели, что на мне тельняшка, и думали: "Это морской
волк".
В соседнем дворе жил ударник Витя Котелок. Он не был
ударником труда. Он был ударник-барабанщик. Он играл на
барабане в кинотеатре "Ударник". Все верхние зубы были у него
золотые, а нижние — железные. Витя умел "кинуть брэк".
Перед началом кино оркестр играл недолго, минут двадцать, и
наши ребята мучительно ожидали, когда же Витя "кинет".
Но Витя нарочно долго "не кидал".
Наконец в какой-то момент, угадав своим барабанным сердцем
особую паузу, он говорил громко: — Кидаю!
Оркестр замирал, и в полной тишине начинал Витя тихохонько
постукивать палочкой по металлическому ободу барабана и вдруг
взрывался, взмахнувши локтями. Дробь и россыпь, рокоты и
раскаты сотрясали кинотеатр.
Витя Котелок подарил мне шикарный медный зуб и отрезал от
своей тельняшки треугольный кусок, который я пришил к майке
так, чтоб он светил через вырез воротника.
Я расстегивал воротник и надевал зуб, как только выходил на
улицу.
Зуб был великоват. Я придерживал его языком и больше
помалкивал, но с блеском улыбался. По вечерам ребята выносили
во двор аккордеон и пели:
В нашу гавань заходили корабли, Большие корабли из океана...
Сумерки опускались на Москву и приносили с собой запах моря.
Мне казалось, что в соседних переулках шумит прибой, и в
бронзовых красках заката я видел вечное движенье волн.
Распахнув пошире воротник, я бродил по Дровяному переулку,
сиял зубом в подворотнях. Порывы ветра касались моего лица, я
чувствовал запах водорослей и соли.
Море было всюду, но главное — оно было в небе, и ни дома,
ни деревья не могли закрыть его простора и глубины.
В тот день, когда я пришил к майке треугольный кусок
тельняшки, я раз и навсегда почувствовал себя морским волком.
Но, пожалуй, я был волком, который засиделся на берегу. Как
волк, я должен был бороздить океаны, а вместо этого плавал по
городу на трамвае, нырял в метро.
Мало приходилось мне мореходствовать. Как-то две недели
проболтался в Финском заливе на посудине, которая называется
"сетеподъемник", обошел Ладожское озеро на барже под названием
"Луза".
Шли годы, и все меньше моря оставалось для меня в небе.
Никаких водорослей, никакой соли не находил я ни в Дровяном
переулке, ни в Зонточном.
— Выход к морю,— бормотал я про себя, гуляя по Яузе,— мне
нужен выход к морю. Мне просто-напросто негде держать корабль.
Вот Яуза — родная река, но попробуй тут держать корабль —
невозможно. Мертвый гранит, отравленные воды.
Каждый год собирался я в далекое плаванье, но не мог найти
подходящее судно. Покупать яхту было дороговато, строить плот
— громоздко.
— Купи резиновую лодку,— советовал старый друг художник
Орлов.
— Мне нужно судно, а не надувное корыто. К тому же хочется
придумать что-то свое, необычное.
— Сделай корабль из пустых бутылок. В каждую бутылку сунь по
записке на случай крушения — и плыви!
Целый вечер сидели мы у Орлова в мастерской, что находится
как раз у Яузских ворот, и придумывали корабли и лодки из
разных материалов — птичьих перьев, разбитых гитар и даже
членских билетов спортивного общества "Белая лебедь".
— В Москве невозможно держать корабль,— сказал наконец
Орлов.— Какой тут корабль? Стены, машины, троллейбусы. Тебе
нужен выход к морю.
— Конечно! — крикнул я.— Выход к морю! Я задыхаюсь без
выхода к морю и нигде не могу его найти. А Яуза — это не
выход. — Яуза — прекрасный выход. Построил бы корабль и
поплыл прямо из мастерской. Но держать здесь корабль
невозможно. Строй лодку — корабля тебе в жизни не видать.
И вдруг мне пришла в голову некоторая мысль. Я вздрогнул,
сжал зубы, но мысль все-таки легко выскочила наружу:
— Я построю лодку, но только самую легкую в мире.
Since childhood, I dreamed of having a vest and gold tooth. I wanted to
walk along the street, sometimes open your mouth, so that the tooth shines, so that
Passers -by saw that I was on a vest, and thought: "This is marine
wolf".
In the neighboring courtyard there was a drummer Vitya Kotelik. He was not
Drummer of labor. He was a drummer drummer. He played on
The drum in the cinema "Drummer". He had all the upper teeth
Gold, and the lower ones are iron. Vitya was able to "throw Brack."
Before the start of the movie, the orchestra did not play for long, about twenty minutes, and
Our guys painfully expected when Vitya would "throw".
But Vitya did not live on purpose for a long time.
Finally at some point, guessing his eardrum
A special pause, he spoke loudly: - I throw it!
The orchestra froze, and Vitya quietly began in complete silence
tap with a wand on the metal rim of the drum and suddenly
Explained, waved his elbows. Fraction and scattering, rods and
Rent -ups shook the cinema.
Vitya Kituchee gave me a chic copper tooth and cut off from
my vesting triangular piece that I sewed to the T -shirt
So that he shines through the cut of the collar.
I unfastened the collar and put on the tooth as soon as I went out on
Street.
The tooth was great. I held it with my tongue and more
He was silent, but smiled with brilliance. In the evenings, the guys took out
An accordion and sang in the courtyard:
Ships, large ships from the ocean entered our harbor ...
Twilight sank to Moscow and brought the smell of the sea with them.
It seemed to me that the surf was rustling in neighboring alleys, and in
I saw the eternal movement of the waves of bronze colors of sunset.
Opening the collar wider, I wandered along the wood lane,
Shunned tooth in the gateway. Gusts of wind touched my face, I
He felt the smell of algae and salt.
The sea was everywhere, but most importantly - it was in the sky, and not at home,
Neither the trees could close its room and depth.
On the day I sewed a triangular piece to the shirt
Telniki, I once and for all felt like a sea wolf.
But, perhaps, I was a wolf that sat on the shore. how
wolf, I had to plow the oceans, and instead swam along
The city on the tram, diving in the subway.
I had to get a little navigation. Somehow two weeks
I blabbed in the Gulf of Finland on a vessel called
"Seteen", bypassed Lake Ladoga on a barge called
"Pocket".
Years passed, and less and less the sea remained for me in the sky.
No algae, I did not find any salt in the wood
Lane, not in the umbrella.
“Going to the sea,” I muttered to myself, walking along Yauz, “to me
We need access to the sea. I just have nowhere to keep the ship.
Here is Yauza - a native river, but try to hold the ship here -
impossible. Dead granite, poisoned waters.
Every year I was going to distant swimming, but I could not find
Suitable ship. It was a little expensive to buy a yacht, build a raft
- Burning.
“A bought rubber boat,” the artist advised an old friend
Orlov.
- I need a ship, not an inflatable trough. In addition, I want
To come up with something of your own, unusual.
- Make a ship from empty bottles. In each bottle of Sun along
A note in case of a crash - and swim!
We sat in Orlov in the workshop for the whole evening, which was located
just at the Yauz gate, and the ships and boats from
different materials - bird feathers, broken guitars and even
Membership tickets of the sports society "White Swan".
“It is impossible to hold the ship in Moscow,” he finally said
Orlov. - What is the ship? Walls, cars, trolleybuses. You
We need access to the sea.
- Certainly! - I shouted. - Going to the sea! I suffocate without
I can’t find it anywhere and nowhere. And Yauza is not
output. - Yauza is a great way out. Would build a ship and
I sailed straight from the workshop. But keep a ship here
impossible. The system is a boat - you can’t see a ship in life.
And suddenly some thought occurred to me. I shuddered
He clenched his teeth, but the thought still easily jumped out:
- I will build a boat, but only the lightest in the world.
walk along the street, sometimes open your mouth, so that the tooth shines, so that
Passers -by saw that I was on a vest, and thought: "This is marine
wolf".
In the neighboring courtyard there was a drummer Vitya Kotelik. He was not
Drummer of labor. He was a drummer drummer. He played on
The drum in the cinema "Drummer". He had all the upper teeth
Gold, and the lower ones are iron. Vitya was able to "throw Brack."
Before the start of the movie, the orchestra did not play for long, about twenty minutes, and
Our guys painfully expected when Vitya would "throw".
But Vitya did not live on purpose for a long time.
Finally at some point, guessing his eardrum
A special pause, he spoke loudly: - I throw it!
The orchestra froze, and Vitya quietly began in complete silence
tap with a wand on the metal rim of the drum and suddenly
Explained, waved his elbows. Fraction and scattering, rods and
Rent -ups shook the cinema.
Vitya Kituchee gave me a chic copper tooth and cut off from
my vesting triangular piece that I sewed to the T -shirt
So that he shines through the cut of the collar.
I unfastened the collar and put on the tooth as soon as I went out on
Street.
The tooth was great. I held it with my tongue and more
He was silent, but smiled with brilliance. In the evenings, the guys took out
An accordion and sang in the courtyard:
Ships, large ships from the ocean entered our harbor ...
Twilight sank to Moscow and brought the smell of the sea with them.
It seemed to me that the surf was rustling in neighboring alleys, and in
I saw the eternal movement of the waves of bronze colors of sunset.
Opening the collar wider, I wandered along the wood lane,
Shunned tooth in the gateway. Gusts of wind touched my face, I
He felt the smell of algae and salt.
The sea was everywhere, but most importantly - it was in the sky, and not at home,
Neither the trees could close its room and depth.
On the day I sewed a triangular piece to the shirt
Telniki, I once and for all felt like a sea wolf.
But, perhaps, I was a wolf that sat on the shore. how
wolf, I had to plow the oceans, and instead swam along
The city on the tram, diving in the subway.
I had to get a little navigation. Somehow two weeks
I blabbed in the Gulf of Finland on a vessel called
"Seteen", bypassed Lake Ladoga on a barge called
"Pocket".
Years passed, and less and less the sea remained for me in the sky.
No algae, I did not find any salt in the wood
Lane, not in the umbrella.
“Going to the sea,” I muttered to myself, walking along Yauz, “to me
We need access to the sea. I just have nowhere to keep the ship.
Here is Yauza - a native river, but try to hold the ship here -
impossible. Dead granite, poisoned waters.
Every year I was going to distant swimming, but I could not find
Suitable ship. It was a little expensive to buy a yacht, build a raft
- Burning.
“A bought rubber boat,” the artist advised an old friend
Orlov.
- I need a ship, not an inflatable trough. In addition, I want
To come up with something of your own, unusual.
- Make a ship from empty bottles. In each bottle of Sun along
A note in case of a crash - and swim!
We sat in Orlov in the workshop for the whole evening, which was located
just at the Yauz gate, and the ships and boats from
different materials - bird feathers, broken guitars and even
Membership tickets of the sports society "White Swan".
“It is impossible to hold the ship in Moscow,” he finally said
Orlov. - What is the ship? Walls, cars, trolleybuses. You
We need access to the sea.
- Certainly! - I shouted. - Going to the sea! I suffocate without
I can’t find it anywhere and nowhere. And Yauza is not
output. - Yauza is a great way out. Would build a ship and
I sailed straight from the workshop. But keep a ship here
impossible. The system is a boat - you can’t see a ship in life.
And suddenly some thought occurred to me. I shuddered
He clenched his teeth, but the thought still easily jumped out:
- I will build a boat, but only the lightest in the world.
Другие песни исполнителя: