Oxxxymiron - Башня из слоновой кости
текст песни
73
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Oxxxymiron - Башня из слоновой кости - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
По асфальту, мимо цемента.
Избегая зевак под аплодисменты.
Обитатели спальных аррондисманов.
Социального дна, классы нац. элементов.
Мимо зданий муниципального центра.
И статуи вице-мэра, насвистывая концерты.
Я спускаюсь беспрецедентно оправдан.
И лицемерно помилованный тридцатилетний.
Бля, меня явно любит Вселенная.
Не знай меня все, я вряд ли бы уцелел там.
Но, видимо, мэру надо улицы бедным продать.
Было милосердие то, правосудие, щедрость - х*р знает.
Я живой, спасибо фортуне.
И балансирую через пропасти на ходулях.
Иду сутулясь и подпрыгиваю через судьбы и бури к неуловимой Ultima Thule.
Я думал, время вышло, вымя выдоено.
На дороге рытвины и выбоины, валуны и глыбы.
На моей тропе меж мира, войны.
Одни считают, что я сильно хитровы*банный.
Другие видят во мне наивны миры, игры книг.
Ты пойми: я - гибрид, я вырос и таким, и таким.
Я не был задуман для света софитов, интриг.
И адреналина, выбор линии судьбы не хитрит.
Я просто годами писал и смотрел в окно.
Зачёркивал, стирал, неустанно толстел блокнот.
Хрупкие миры распадались во тьме на столп.
Покуда мёртвые кумиры взирали со стен во двор.
Я был один, мироздание по краю вело.
Теперь из каждого киоска смотрит моё е*ло.
Но что изменилось? Ничего внутри, а с виду ***
Ведь закрутили в узелок сильные мира сего.
До того, что стресс, кипиш, бег, квиддич.
Раньше я думал, что в тридцать лет - финиш.
Но я здесь, видишь? Глен, видь их.
Они коксились, сдулись.
Хули ты не сгинешь?
Они что-то просят и портят воздух и нервы.
Судмедэксперт то ли кровь, то ли сперму.
Сукки руку и сердце, издателям - буки, разделки.
Читателям - чучела в клетке.
Эй, я видел цирк ваш с виселицы.
Забудьте Сунь-цзы и Лао-цзы.
Ведь в этом цирке лишь два пути: су*цид или стоицизм.
И если выбрал не суицид, тогда терпи, хватит ныть, дай во всю идти.
И да, мой сын, каждый сыт, страх и солипсизм.
Но на зло миру мы взлетим среди суеты.
Мой город вне времени, вне территории, племени, рода и империи.
Троя, Помпеи, Рим...
Мой город - морок, эпидемия, что во тьме видит Бедуин.
Мой город на горе руин.
Мой город - лабиринт, где по нему слепой и неумелый гид.
И мой город не верит им.
Его правление внутри, но не под горой и не в мэрии.
Я - стоик, будто Луций Сенека.
Спускаюсь от палаццо элиты к улицам Гетто.
Раз уцелел, то надо жить и глубже дышать.
И Девочка Пиздец ушла, придав, но я переживу и это.
Ты ответь на такой вопрос мне: может ли творец жить в башне слоновой кости?
Вхожем быть дворец или яро против вельмож, или сохранять свой нейтралите.
Избегая зевак под аплодисменты.
Обитатели спальных аррондисманов.
Социального дна, классы нац. элементов.
Мимо зданий муниципального центра.
И статуи вице-мэра, насвистывая концерты.
Я спускаюсь беспрецедентно оправдан.
И лицемерно помилованный тридцатилетний.
Бля, меня явно любит Вселенная.
Не знай меня все, я вряд ли бы уцелел там.
Но, видимо, мэру надо улицы бедным продать.
Было милосердие то, правосудие, щедрость - х*р знает.
Я живой, спасибо фортуне.
И балансирую через пропасти на ходулях.
Иду сутулясь и подпрыгиваю через судьбы и бури к неуловимой Ultima Thule.
Я думал, время вышло, вымя выдоено.
На дороге рытвины и выбоины, валуны и глыбы.
На моей тропе меж мира, войны.
Одни считают, что я сильно хитровы*банный.
Другие видят во мне наивны миры, игры книг.
Ты пойми: я - гибрид, я вырос и таким, и таким.
Я не был задуман для света софитов, интриг.
И адреналина, выбор линии судьбы не хитрит.
Я просто годами писал и смотрел в окно.
Зачёркивал, стирал, неустанно толстел блокнот.
Хрупкие миры распадались во тьме на столп.
Покуда мёртвые кумиры взирали со стен во двор.
Я был один, мироздание по краю вело.
Теперь из каждого киоска смотрит моё е*ло.
Но что изменилось? Ничего внутри, а с виду ***
Ведь закрутили в узелок сильные мира сего.
До того, что стресс, кипиш, бег, квиддич.
Раньше я думал, что в тридцать лет - финиш.
Но я здесь, видишь? Глен, видь их.
Они коксились, сдулись.
Хули ты не сгинешь?
Они что-то просят и портят воздух и нервы.
Судмедэксперт то ли кровь, то ли сперму.
Сукки руку и сердце, издателям - буки, разделки.
Читателям - чучела в клетке.
Эй, я видел цирк ваш с виселицы.
Забудьте Сунь-цзы и Лао-цзы.
Ведь в этом цирке лишь два пути: су*цид или стоицизм.
И если выбрал не суицид, тогда терпи, хватит ныть, дай во всю идти.
И да, мой сын, каждый сыт, страх и солипсизм.
Но на зло миру мы взлетим среди суеты.
Мой город вне времени, вне территории, племени, рода и империи.
Троя, Помпеи, Рим...
Мой город - морок, эпидемия, что во тьме видит Бедуин.
Мой город на горе руин.
Мой город - лабиринт, где по нему слепой и неумелый гид.
И мой город не верит им.
Его правление внутри, но не под горой и не в мэрии.
Я - стоик, будто Луций Сенека.
Спускаюсь от палаццо элиты к улицам Гетто.
Раз уцелел, то надо жить и глубже дышать.
И Девочка Пиздец ушла, придав, но я переживу и это.
Ты ответь на такой вопрос мне: может ли творец жить в башне слоновой кости?
Вхожем быть дворец или яро против вельмож, или сохранять свой нейтралите.
On asphalt, past cement.
Avoiding zooak under applause.
Residents of sleeping ardismans.
Social bottom, classes of nat. Elements.
Past of buildings of the municipal center.
And the statues of the vice-mayor, wasting concerts.
I descend unprecedentedly justified.
And hypocritically pardoned thirty years old.
Fuck, it clearly loves the universe.
Do not know me all, I hardly survived there.
But, apparently, the mayor needs the street to sell poor.
It was mercy that, justice, generosity - x * p knows.
I'm alive, thanks to Fortune.
And balancing through the abyss in stilts.
I go sutuating and jumping through fate and storms to the elusive Ultima Thule.
I thought the time came out, udder eliminated.
On the road of rods and potholes, boulders and boulders.
On my trail between the world, war.
Some believe that I strongly cunning * bath.
Others see naive worlds, books of books.
You understand: I am a hybrid, I grew up and so, and so.
I was not conceived for the light of sofitis, intrigue.
And adrenaline, the choice of the line of fate does not chit.
I just wrote and looked out the window.
He drove, washing, tirelessly thick notepad.
Fragile worlds disintegrated into darkness on the pillar.
As long as the dead idols looked off the walls into the courtyard.
I was alone, the universe on the edge led.
Now my E * Lo looks from each kiosk.
But what has changed? Nothing inside, but with the sight ***
After all, the strong world of this world twisted into the nodule.
Before stress, kipish, run, Kviddich.
I used to think that at the thirty years - Finish.
But I see here you see? Glen, see them.
They cocked, blundered.
Shuli you will not cure?
They ask for something and spoil the air and nerves.
Jeweadsecpert or blood, or sperm.
Sukki hand and heart, publishers - beech, cutting.
Readers - stuffed in a cage.
Hey, I saw your circus with the gallows.
Forget Sun Tzu and Lao Tzu.
After all, in this circus only two ways: Su * Cid or Stoicism.
And if she chose not suicide, then the terpius, enough to whine, give all the go.
And yes, my son, everyone is full, fear and solipsis.
But on evil peace we take off among the bustle.
My city is out of time, outside the territory, tribe, genus and empire.
Troy, Pompeii, Rome ...
My city is a marrow, an epidemic that the Bedouin sees in the darkness.
My city on Mount Ruins.
My city is a labyrinth, where there is a blind and inept guide.
And my city does not believe them.
His board inside, but not under the mountain and not in the mayor's office.
I - Stoic, as if Lucius Seneca.
I descend from the Palazzo Elite to the streets of Ghetto.
Once survived, then you need to live and deeper breathe.
And the girl fucking gone, giving, but I will survive and that.
You answer this question to me: Can the Creator live in the ivory tower?
We enter the Palace or Yaro against items, or maintain your neutral.
Avoiding zooak under applause.
Residents of sleeping ardismans.
Social bottom, classes of nat. Elements.
Past of buildings of the municipal center.
And the statues of the vice-mayor, wasting concerts.
I descend unprecedentedly justified.
And hypocritically pardoned thirty years old.
Fuck, it clearly loves the universe.
Do not know me all, I hardly survived there.
But, apparently, the mayor needs the street to sell poor.
It was mercy that, justice, generosity - x * p knows.
I'm alive, thanks to Fortune.
And balancing through the abyss in stilts.
I go sutuating and jumping through fate and storms to the elusive Ultima Thule.
I thought the time came out, udder eliminated.
On the road of rods and potholes, boulders and boulders.
On my trail between the world, war.
Some believe that I strongly cunning * bath.
Others see naive worlds, books of books.
You understand: I am a hybrid, I grew up and so, and so.
I was not conceived for the light of sofitis, intrigue.
And adrenaline, the choice of the line of fate does not chit.
I just wrote and looked out the window.
He drove, washing, tirelessly thick notepad.
Fragile worlds disintegrated into darkness on the pillar.
As long as the dead idols looked off the walls into the courtyard.
I was alone, the universe on the edge led.
Now my E * Lo looks from each kiosk.
But what has changed? Nothing inside, but with the sight ***
After all, the strong world of this world twisted into the nodule.
Before stress, kipish, run, Kviddich.
I used to think that at the thirty years - Finish.
But I see here you see? Glen, see them.
They cocked, blundered.
Shuli you will not cure?
They ask for something and spoil the air and nerves.
Jeweadsecpert or blood, or sperm.
Sukki hand and heart, publishers - beech, cutting.
Readers - stuffed in a cage.
Hey, I saw your circus with the gallows.
Forget Sun Tzu and Lao Tzu.
After all, in this circus only two ways: Su * Cid or Stoicism.
And if she chose not suicide, then the terpius, enough to whine, give all the go.
And yes, my son, everyone is full, fear and solipsis.
But on evil peace we take off among the bustle.
My city is out of time, outside the territory, tribe, genus and empire.
Troy, Pompeii, Rome ...
My city is a marrow, an epidemic that the Bedouin sees in the darkness.
My city on Mount Ruins.
My city is a labyrinth, where there is a blind and inept guide.
And my city does not believe them.
His board inside, but not under the mountain and not in the mayor's office.
I - Stoic, as if Lucius Seneca.
I descend from the Palazzo Elite to the streets of Ghetto.
Once survived, then you need to live and deeper breathe.
And the girl fucking gone, giving, but I will survive and that.
You answer this question to me: Can the Creator live in the ivory tower?
We enter the Palace or Yaro against items, or maintain your neutral.
Другие песни исполнителя: