Those Poor Bastards - Ill At Ease
текст песни
27
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Those Poor Bastards - Ill At Ease - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
And I wake up in the city. All them cold dim lights shining down on me. The walls are concrete, I can’t kick through them. The windows dirt filled, I can’t see through them.
I walk with eyes closed through the hallway, stumble down the stairs to the basement. The sound of people, the sound of machines. I must escape them, get my poor soul clean.
Down in the basement I find a corner. It is cobwebbed, cracked and hollow. I take my hat off, I let my hair down. Then I back up to the opposite wall.
I start running, my head strikes corner. And the whole building, man, it starts to crumble. Twenty stories of city dwellings are now cracked rubble upon the sidewalk.
All that graffiti, all of them children. Forever safe now from becoming orphans. And me I’m safe too, I’m in a tunnel hidden down here beneath the city.
Now look there on the floor, an old white pony with a map tied to its ankle. The map has only one black arrow that says, “nowhere” in its center.
Ill at ease, Ill at ease.
Ain’t it grand? The tunnel leads to a forest So, so grand. Thousand year old trees. Yet this magnificence leaves me feeling impotent and insignificant.
Everything fits but me. Crow, deer carcass, loose branches, still water, and me? Human! So ugly with combed hair and tight fitting clothes.
Whisper whisper to the dead carp lying bloated on the red shore. Face all caved in from my wood bat. Fins all thorn off by my fingernails.
It is lunch time. Fuckin’ fish meat. Gathered berries stain my fingers. So this is real life. Not just dress up. Unprotected by my neighborhood.
And when the night falls I see real stars, not just stickers on my ceiling. Lord it is grotesque. Lord it’s absurd. To keep speaking these cold, cold city words.
I need a new language full of trouble, full of danger and uncertainty. Grunts and growls, moans and howls, something awful to offend thee.
But even out here I feel walled in. I feel cut off from my birth skin. This ain’t primal, no this is fake too. The geese fly above in a two-sided triangle.
I lift my slingshot, filled up with sharp rocks. I’m just like David. They are Goliath. Well one by one boy, the birds they fall dead. I laugh silently and I stomp on their heads.
Ill at ease, Ill at ease.
Ain’t it grand? The tunnel leads to a forest. So, so grand. Thousand year old trees. Yet this magnificence leaves me feeling impotent and insignificant.
Everything fits but me. Crow, deer carcass, loose branches, still water, and me? Human! So ugly with combed hair and tight fitting clothes.
And I wake up in the country. Pestilent sun shining down on me. I reap my bounty, one thousand acres. Yes I do own this, I justly claim it.
Fuck the generations who came before me. I never needed them nor nobody. I’m like an Indian, so silent and wise. Though I know nothing and I hate silence.
Ill at ease, ill at ease.
I walk with eyes closed through the hallway, stumble down the stairs to the basement. The sound of people, the sound of machines. I must escape them, get my poor soul clean.
Down in the basement I find a corner. It is cobwebbed, cracked and hollow. I take my hat off, I let my hair down. Then I back up to the opposite wall.
I start running, my head strikes corner. And the whole building, man, it starts to crumble. Twenty stories of city dwellings are now cracked rubble upon the sidewalk.
All that graffiti, all of them children. Forever safe now from becoming orphans. And me I’m safe too, I’m in a tunnel hidden down here beneath the city.
Now look there on the floor, an old white pony with a map tied to its ankle. The map has only one black arrow that says, “nowhere” in its center.
Ill at ease, Ill at ease.
Ain’t it grand? The tunnel leads to a forest So, so grand. Thousand year old trees. Yet this magnificence leaves me feeling impotent and insignificant.
Everything fits but me. Crow, deer carcass, loose branches, still water, and me? Human! So ugly with combed hair and tight fitting clothes.
Whisper whisper to the dead carp lying bloated on the red shore. Face all caved in from my wood bat. Fins all thorn off by my fingernails.
It is lunch time. Fuckin’ fish meat. Gathered berries stain my fingers. So this is real life. Not just dress up. Unprotected by my neighborhood.
And when the night falls I see real stars, not just stickers on my ceiling. Lord it is grotesque. Lord it’s absurd. To keep speaking these cold, cold city words.
I need a new language full of trouble, full of danger and uncertainty. Grunts and growls, moans and howls, something awful to offend thee.
But even out here I feel walled in. I feel cut off from my birth skin. This ain’t primal, no this is fake too. The geese fly above in a two-sided triangle.
I lift my slingshot, filled up with sharp rocks. I’m just like David. They are Goliath. Well one by one boy, the birds they fall dead. I laugh silently and I stomp on their heads.
Ill at ease, Ill at ease.
Ain’t it grand? The tunnel leads to a forest. So, so grand. Thousand year old trees. Yet this magnificence leaves me feeling impotent and insignificant.
Everything fits but me. Crow, deer carcass, loose branches, still water, and me? Human! So ugly with combed hair and tight fitting clothes.
And I wake up in the country. Pestilent sun shining down on me. I reap my bounty, one thousand acres. Yes I do own this, I justly claim it.
Fuck the generations who came before me. I never needed them nor nobody. I’m like an Indian, so silent and wise. Though I know nothing and I hate silence.
Ill at ease, ill at ease.
И я просыпаюсь в городе. Все они холодные тусклые огни сияют на меня. Стены бетон, я не могу пинать их. Окна заполнили грязь, я не могу видеть сквозь них.
Я иду с глазами, закрытыми через коридор, спотыкаясь по лестнице к подвалу. Звук людей, звук машин. Я должен сбежать из них, получить мою бедную душу.
Внизу в подвале я нахожу за угол. Он паутирован, потрескался и пусто. Я снимаю шляпу, я подвел свои волосы. Затем я вернусь к противоположной стене.
Я начинаю бегать, моя голова поражает угол. И все здание, чувак, он начинает рушиться. Двадцать историй о городских жилищах теперь потрескались на тротуаре.
Все это граффити, все они дети. Навсегда безопасно от того, чтобы стать сиротами. И я тоже в безопасности, я в туннеле, спрятанном здесь, под городом.
Теперь посмотрите на пол, старый белый пони с картой, привязанной к лодыжке. На карте есть только одна черная стрелка с надписью «Нигде» в его центре.
Плохо, плохо, плохо.
Разве это не грандиозно? Туннель приводит к лесу, так величественно. Тысячи лет деревьев. И все же это великолепие заставляет меня чувствовать себя бессильным и незначительным.
Все подходит, кроме меня. Ворона, оленя, туша, свободные ветви, все еще вода и я? Человек! Такой уродливый с расчесываемыми волосами и узкой подходящей одеждой.
Шепот шепот мертвому карпу, лежащий вздутый на красном берегу. Столкнуться на все сбиты из моей деревянной летучей мыши. Файфы все шины моими ногтями.
Время обеда. Чертовски рыбное мясо. Собранные ягоды испачкают мои пальцы. Так что это реальная жизнь. Не просто нарядь. Незащищенный моим соседством.
И когда ночью падает, я вижу настоящие звезды, а не только наклейки на моем потолке. Господи, это гротескно. Господи, это абсурдно. Продолжать говорить эти холодные, холодные слова.
Мне нужен новый язык, полный неприятностей, полный опасности и неопределенности. Ворчает и рычит, стонет и воет, что -то ужасное, чтобы обидеть тебя.
Но даже здесь я чувствую себя на стенке. Я чувствую себя отрезанным от своей кожи рождений. Это не первичное, нет, это тоже подделка. Гуси летят выше в двухстороннем треугольнике.
Я поднимаю рогатку, наполненный острыми камнями. Я просто как Дэвид. Они Голиаф. Ну, один за другим, птицы, которых они падают. Я молча смеюсь и топаю на их головы.
Плохо, плохо, плохо.
Разве это не грандиозно? Туннель ведет к лесу. Итак, так грандиозно. Тысячи лет деревьев. И все же это великолепие заставляет меня чувствовать себя бессильным и незначительным.
Все подходит, кроме меня. Ворона, оленя, туша, свободные ветви, все еще вода и я? Человек! Такой уродливый с расчесываемыми волосами и узкой подходящей одеждой.
И я просыпаюсь в стране. На мне сияет всильное солнце. Я пожинаю свою щедрость, тысячу акров. Да, я владею этим, я справедливо утверждаю это.
Черт возьми, поколения, которые пришли до меня. Я никогда не нуждался в них и никто. Я как индиец, такой тихий и мудрый. Хотя я ничего не знаю и ненавижу молчание.
Плохо, плохо, плохо.
Я иду с глазами, закрытыми через коридор, спотыкаясь по лестнице к подвалу. Звук людей, звук машин. Я должен сбежать из них, получить мою бедную душу.
Внизу в подвале я нахожу за угол. Он паутирован, потрескался и пусто. Я снимаю шляпу, я подвел свои волосы. Затем я вернусь к противоположной стене.
Я начинаю бегать, моя голова поражает угол. И все здание, чувак, он начинает рушиться. Двадцать историй о городских жилищах теперь потрескались на тротуаре.
Все это граффити, все они дети. Навсегда безопасно от того, чтобы стать сиротами. И я тоже в безопасности, я в туннеле, спрятанном здесь, под городом.
Теперь посмотрите на пол, старый белый пони с картой, привязанной к лодыжке. На карте есть только одна черная стрелка с надписью «Нигде» в его центре.
Плохо, плохо, плохо.
Разве это не грандиозно? Туннель приводит к лесу, так величественно. Тысячи лет деревьев. И все же это великолепие заставляет меня чувствовать себя бессильным и незначительным.
Все подходит, кроме меня. Ворона, оленя, туша, свободные ветви, все еще вода и я? Человек! Такой уродливый с расчесываемыми волосами и узкой подходящей одеждой.
Шепот шепот мертвому карпу, лежащий вздутый на красном берегу. Столкнуться на все сбиты из моей деревянной летучей мыши. Файфы все шины моими ногтями.
Время обеда. Чертовски рыбное мясо. Собранные ягоды испачкают мои пальцы. Так что это реальная жизнь. Не просто нарядь. Незащищенный моим соседством.
И когда ночью падает, я вижу настоящие звезды, а не только наклейки на моем потолке. Господи, это гротескно. Господи, это абсурдно. Продолжать говорить эти холодные, холодные слова.
Мне нужен новый язык, полный неприятностей, полный опасности и неопределенности. Ворчает и рычит, стонет и воет, что -то ужасное, чтобы обидеть тебя.
Но даже здесь я чувствую себя на стенке. Я чувствую себя отрезанным от своей кожи рождений. Это не первичное, нет, это тоже подделка. Гуси летят выше в двухстороннем треугольнике.
Я поднимаю рогатку, наполненный острыми камнями. Я просто как Дэвид. Они Голиаф. Ну, один за другим, птицы, которых они падают. Я молча смеюсь и топаю на их головы.
Плохо, плохо, плохо.
Разве это не грандиозно? Туннель ведет к лесу. Итак, так грандиозно. Тысячи лет деревьев. И все же это великолепие заставляет меня чувствовать себя бессильным и незначительным.
Все подходит, кроме меня. Ворона, оленя, туша, свободные ветви, все еще вода и я? Человек! Такой уродливый с расчесываемыми волосами и узкой подходящей одеждой.
И я просыпаюсь в стране. На мне сияет всильное солнце. Я пожинаю свою щедрость, тысячу акров. Да, я владею этим, я справедливо утверждаю это.
Черт возьми, поколения, которые пришли до меня. Я никогда не нуждался в них и никто. Я как индиец, такой тихий и мудрый. Хотя я ничего не знаю и ненавижу молчание.
Плохо, плохо, плохо.
Другие песни исполнителя: