Игорь Савинов - Как мог ты, сильный и свободный
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Игорь Савинов - Как мог ты, сильный и свободный - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
В.К.Шилейко
Как мог ты, сильный и свободный,
Забыть у ласковых колен,
Что грех карают первородный
Уничтожение и тлен.
Зачем ты дал ей на забаву
Всю тайну чудотворных дней,
Она твою развеет славу
Рукою хищною своей.
Стыдись, и творческой печали
Не у земной жены моли.
Таких в монастыри ссылали
И на кострах высоких жгли.
1922
О нередком у Ахматовой мотиве неизбежной расплаты Жирмуский пишет: "Это ранняя слава как незаслуженный дар судьбы, за которым неизбежно должна последовать жестокая расплата…" Похоже, что ощущение, ожидание и, позднее, принятие расплаты значительно более глубокая тема у Ахматовой, чем суеверный страх слишком ранней удачи. Для нее это, усвоенное через Достоевского, религиозное ощущение подкарауливающей человека внутренней бездны, расплаты не столько за "грешки молодости", сколько за первородный грех. В этом стихотворении, которое печатается непосредственно вслед за "За озером луна остановилась...", Ахматова говорит:
Как мог ты, сильный и свободный,
Забыть у ласковых колен,
Что грех карают первородный
Уничтожение и тлен.
Как мог ты, сильный и свободный,
Забыть у ласковых колен,
Что грех карают первородный
Уничтожение и тлен.
Зачем ты дал ей на забаву
Всю тайну чудотворных дней,
Она твою развеет славу
Рукою хищною своей.
Стыдись, и творческой печали
Не у земной жены моли.
Таких в монастыри ссылали
И на кострах высоких жгли.
1922
О нередком у Ахматовой мотиве неизбежной расплаты Жирмуский пишет: "Это ранняя слава как незаслуженный дар судьбы, за которым неизбежно должна последовать жестокая расплата…" Похоже, что ощущение, ожидание и, позднее, принятие расплаты значительно более глубокая тема у Ахматовой, чем суеверный страх слишком ранней удачи. Для нее это, усвоенное через Достоевского, религиозное ощущение подкарауливающей человека внутренней бездны, расплаты не столько за "грешки молодости", сколько за первородный грех. В этом стихотворении, которое печатается непосредственно вслед за "За озером луна остановилась...", Ахматова говорит:
Как мог ты, сильный и свободный,
Забыть у ласковых колен,
Что грех карают первородный
Уничтожение и тлен.
V.K.Shileiko
How could you, strong and free,
Forget the affectionate knees
That sin punish original
Destruction and decay.
Why did you give her to fun
The whole secret of miraculous days
She will dispel your glory
With your hand with your predatory.
A shame and creative sadness
Not at the earthly wife of moths.
Such in monasteries were exiled
And on the stake of high burned.
1922
About the Akhmatova motive of the inevitable reckoning, Zhirmusky often writes: “This is an early glory as an undeserved gift of fate, which should inevitably follow a cruel reckoning ...” It seems that the sensation, expectation and, later, the acceptance of the reckoning is a much deeper topic of Akhmatova than superstitious fear Too early good luck. For her, this, learned through Dostoevsky, a religious sensation of an internal abyss that is a man -to -man, reckoning not so much for "sins of youth" as for their original sin. In this poem, which is printed directly after "the moon stopped behind the lake ...", Akhmatova says:
How could you, strong and free,
Forget the affectionate knees
That sin punish original
Destruction and decay.
How could you, strong and free,
Forget the affectionate knees
That sin punish original
Destruction and decay.
Why did you give her to fun
The whole secret of miraculous days
She will dispel your glory
With your hand with your predatory.
A shame and creative sadness
Not at the earthly wife of moths.
Such in monasteries were exiled
And on the stake of high burned.
1922
About the Akhmatova motive of the inevitable reckoning, Zhirmusky often writes: “This is an early glory as an undeserved gift of fate, which should inevitably follow a cruel reckoning ...” It seems that the sensation, expectation and, later, the acceptance of the reckoning is a much deeper topic of Akhmatova than superstitious fear Too early good luck. For her, this, learned through Dostoevsky, a religious sensation of an internal abyss that is a man -to -man, reckoning not so much for "sins of youth" as for their original sin. In this poem, which is printed directly after "the moon stopped behind the lake ...", Akhmatova says:
How could you, strong and free,
Forget the affectionate knees
That sin punish original
Destruction and decay.