А. Розенбаум - Очередь за хлебом
текст песни
44
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
А. Розенбаум - Очередь за хлебом - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Улицы,проспекты,бульвары,переулки,
Зимние морозы и летняя жара
Никогда до дома не доносил я булку,
Когда ее горяченькую брал.
Никогда до дома не доносил я булку,
Когда ее горяченькую брал.
Десять лет от родов и вся я жизнь до неба
И всего два пуда в школе на весах
Мама говорила: "Дуй сынок за хлебом"
И я дул как ветер в парусах
А городская семь копеек и шестнадцать круглый хлеб,
То деревья зеленеют то поземка по земле,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
Чуть поддатый дядька разгрузил машину
Чинно соблюдает очередь закон.
Вся страна недавно сухари сушила
И редкий фраер лезет на рожон.
А я стою считаю ловко воровским своим умом:
"Городская с газировкой - получилось эскимо"
На пломбир за двадцать восемь за всю жизнь не собрать,
Батя выпорет не спросит как пить дать.
На пломбир за двадцать восемь за всю жизнь не собрать,
Батя выпорет не спросит как пить дать.
Толстую соседку будто понарошку
Офицерик летный возле кассы жмет.
Жмут мои монетки потные ладошки
И цифрами стреляет пулемет.
А кто не видел тот не вломит слово гадское "нельзя"
На батоне сэкономил и конфет кавказких взял,
Есть конечно повкуснее только ближе пацанам,
Те что рубль пятьдесят за киллограмм.
Есть конечно повкуснее только ближе пацанам,
Те что рубль пятьдесят за киллограмм.
Ерзая на стуле,будто в нем иголки,
Дядя Жорик с места вечер не встает.
Пас отдал Рагулин,Толя Фирсов щелкнул
И Цурило шайбу достает.
А городская семь копеек и шестнадцать круглый хлеб,
То деревья зеленеют то поземка по земле,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
Зимние морозы и летняя жара
Никогда до дома не доносил я булку,
Когда ее горяченькую брал.
Никогда до дома не доносил я булку,
Когда ее горяченькую брал.
Десять лет от родов и вся я жизнь до неба
И всего два пуда в школе на весах
Мама говорила: "Дуй сынок за хлебом"
И я дул как ветер в парусах
А городская семь копеек и шестнадцать круглый хлеб,
То деревья зеленеют то поземка по земле,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
Чуть поддатый дядька разгрузил машину
Чинно соблюдает очередь закон.
Вся страна недавно сухари сушила
И редкий фраер лезет на рожон.
А я стою считаю ловко воровским своим умом:
"Городская с газировкой - получилось эскимо"
На пломбир за двадцать восемь за всю жизнь не собрать,
Батя выпорет не спросит как пить дать.
На пломбир за двадцать восемь за всю жизнь не собрать,
Батя выпорет не спросит как пить дать.
Толстую соседку будто понарошку
Офицерик летный возле кассы жмет.
Жмут мои монетки потные ладошки
И цифрами стреляет пулемет.
А кто не видел тот не вломит слово гадское "нельзя"
На батоне сэкономил и конфет кавказких взял,
Есть конечно повкуснее только ближе пацанам,
Те что рубль пятьдесят за киллограмм.
Есть конечно повкуснее только ближе пацанам,
Те что рубль пятьдесят за киллограмм.
Ерзая на стуле,будто в нем иголки,
Дядя Жорик с места вечер не встает.
Пас отдал Рагулин,Толя Фирсов щелкнул
И Цурило шайбу достает.
А городская семь копеек и шестнадцать круглый хлеб,
То деревья зеленеют то поземка по земле,
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,
А пацаны гоняют мячик во дворе.
Streets, avenues, boulevards, alleys,
Winter frosts and summer heat
I never brought a bun to home,
When he took her hot.
I never brought a bun to home,
When he took her hot.
Ten years from childbirth and all of me life to the sky
And only two pounds at school on the scales
Mom said: "Blow son for bread"
And I blew like a wind in sails
And the city seven cents and sixteen round bread,
Then the trees turn green on the ground,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
Slightly pressed uncle unloaded the car
The law is configuring the line.
The whole country recently dried crackers
And a rare fraer climbs onto the rampage.
And I stand considered deftly thieves with my mind:
"City with soda - it turned out Eskimo"
For the seal for twenty -eight in a lifetime cannot be collected,
Dad will not ask how to give how to drink.
For the seal for twenty -eight in a lifetime cannot be collected,
Dad will not ask how to give how to drink.
A thick neighbor like a ponaroshka
Flight officer near the cash register.
My coins are shaking sweaty palms
And the machine gun shoots in numbers.
And whoever has not seen he will not break the word of the bastard "cannot
He saved the Caucasian sweets on the loaf,
Of course, there is only more tastier to the boys,
Those that the ruble is fifty per kilograms.
Of course, there is only more tastier to the boys,
Those that the ruble is fifty per kilograms.
Fidgeting in a chair, as if there are needles in it,
Uncle Zhorik does not get up from the spot.
Pas gave Ragulin, Tolya Firsov clicked
And Tsurilo takes the puck.
And the city seven cents and sixteen round bread,
Then the trees turn green on the ground,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
Winter frosts and summer heat
I never brought a bun to home,
When he took her hot.
I never brought a bun to home,
When he took her hot.
Ten years from childbirth and all of me life to the sky
And only two pounds at school on the scales
Mom said: "Blow son for bread"
And I blew like a wind in sails
And the city seven cents and sixteen round bread,
Then the trees turn green on the ground,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
Slightly pressed uncle unloaded the car
The law is configuring the line.
The whole country recently dried crackers
And a rare fraer climbs onto the rampage.
And I stand considered deftly thieves with my mind:
"City with soda - it turned out Eskimo"
For the seal for twenty -eight in a lifetime cannot be collected,
Dad will not ask how to give how to drink.
For the seal for twenty -eight in a lifetime cannot be collected,
Dad will not ask how to give how to drink.
A thick neighbor like a ponaroshka
Flight officer near the cash register.
My coins are shaking sweaty palms
And the machine gun shoots in numbers.
And whoever has not seen he will not break the word of the bastard "cannot
He saved the Caucasian sweets on the loaf,
Of course, there is only more tastier to the boys,
Those that the ruble is fifty per kilograms.
Of course, there is only more tastier to the boys,
Those that the ruble is fifty per kilograms.
Fidgeting in a chair, as if there are needles in it,
Uncle Zhorik does not get up from the spot.
Pas gave Ragulin, Tolya Firsov clicked
And Tsurilo takes the puck.
And the city seven cents and sixteen round bread,
Then the trees turn green on the ground,
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
For eleven kalachik and loaf for twenty -two,
And the boys drive the ball in the yard.
Другие песни исполнителя: