А.Витаков - Емеля
текст песни
37
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
А.Витаков - Емеля - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
ЕМЕЛЯ
Ярмарка — лотки, ряды.
Меряй, пробуй — не хочу!
Масло, лак для бороды,
Платья, бублики. Но, чу!
Расступается народ.
Замолкает. Посмотри!
Скоморох босой идет;
Святочным снежком скрипит.
«Слышишь, эй, во рту горох,
Ты куды, Емеля?»
Отвечает скоморох:
«Все дороги в землю.
То, что вижу: говорю.
Говорю, что знаю.
Стадо коз через ноздрю
Разом пропускаю.
Не гляди с открытым ртом,
Что хожу залатанный.
Я сморкаюся зато
На подолы знатные...»
«Ох, Емеля, смелый ты!
Кнут милее хлеба.
Скидывай, давай, порты -
Пустим пыль до неба!»
На спине от батогов
Проступили сливы,
Но Емеля-скоморох
Парень незлобливый.
Сколько знал он синяков,
Что июль колосьев.
Все равно дразнит попов
Ни за что не бросит.
Вдруг колокол грянул. Рванулся звонарь.
Мороз пробежался по коже.
Полнеба завесила дымная хмарь.
Поднялся огонь над сторожей.
Татары! Пять тысяч! Вмиг вылетел хмель.
Стал воздух стеклянным от гула.
Блестит золотая хутангу-дегель
На темнике широкоскулом.
Пять тысяч шеломов. Опятиконь.
Девятихвостая слава.
Вот темник смолистую вскинул ладонь,
И встала послушная лава.
«Эй, в городе, гостю ворот открывай.
Не видишь, замучился кони.
Для дани сто юнош, сто девок давай,
Воз белок. И мой вас не тронет!»
Посадник: «Что делать? Заплатим — уйдет!
Не будет ни смерти, ни смрада.
Бояре, что скажете?» «Мы — как народ!
А людям пожаров не надо!»
Сжал тысяцкий бороду. Взгляд — на живот.
Полсотни дружины всего-то.
Да рати полтыщи. «И я — как народ.
Лить кровь никому неохота!»
Тут в сенях переполох
Разве так бывало,
Чтобы первым скоморох
Вышел на забрало.
Крикнул: «Хари — срам один.
Знать с навозной каши.
Щас Емеля, сукин сын,
Представленье спляшет!»
Потянул ведерный ковш.
Льет смолу на плечи.
Кинул к солнцу медный грош.
Поглядел далече.
На три счета став седым,
Чирканул кресалом.
И пред взорами орды
Пламя заплясало.
Как бились! - Никто после вспомнить не мог.
За локоть, за пядь и за камень.
Ни с чем на степной возвратилось восток
Хвосты растерявшее знамя.
Два века потом у монгольских костров
Жил сказ, что в заснеженном крае
Выходит на стену седой скоморох
И солнце ковшом выпивает.
Ярмарка — лотки, ряды.
Меряй, пробуй — не хочу!
Масло, лак для бороды,
Платья, бублики. Но, чу!
Расступается народ.
Замолкает. Посмотри!
Скоморох босой идет;
Святочным снежком скрипит.
«Слышишь, эй, во рту горох,
Ты куды, Емеля?»
Отвечает скоморох:
«Все дороги в землю.
То, что вижу: говорю.
Говорю, что знаю.
Стадо коз через ноздрю
Разом пропускаю.
Не гляди с открытым ртом,
Что хожу залатанный.
Я сморкаюся зато
На подолы знатные...»
«Ох, Емеля, смелый ты!
Кнут милее хлеба.
Скидывай, давай, порты -
Пустим пыль до неба!»
На спине от батогов
Проступили сливы,
Но Емеля-скоморох
Парень незлобливый.
Сколько знал он синяков,
Что июль колосьев.
Все равно дразнит попов
Ни за что не бросит.
Вдруг колокол грянул. Рванулся звонарь.
Мороз пробежался по коже.
Полнеба завесила дымная хмарь.
Поднялся огонь над сторожей.
Татары! Пять тысяч! Вмиг вылетел хмель.
Стал воздух стеклянным от гула.
Блестит золотая хутангу-дегель
На темнике широкоскулом.
Пять тысяч шеломов. Опятиконь.
Девятихвостая слава.
Вот темник смолистую вскинул ладонь,
И встала послушная лава.
«Эй, в городе, гостю ворот открывай.
Не видишь, замучился кони.
Для дани сто юнош, сто девок давай,
Воз белок. И мой вас не тронет!»
Посадник: «Что делать? Заплатим — уйдет!
Не будет ни смерти, ни смрада.
Бояре, что скажете?» «Мы — как народ!
А людям пожаров не надо!»
Сжал тысяцкий бороду. Взгляд — на живот.
Полсотни дружины всего-то.
Да рати полтыщи. «И я — как народ.
Лить кровь никому неохота!»
Тут в сенях переполох
Разве так бывало,
Чтобы первым скоморох
Вышел на забрало.
Крикнул: «Хари — срам один.
Знать с навозной каши.
Щас Емеля, сукин сын,
Представленье спляшет!»
Потянул ведерный ковш.
Льет смолу на плечи.
Кинул к солнцу медный грош.
Поглядел далече.
На три счета став седым,
Чирканул кресалом.
И пред взорами орды
Пламя заплясало.
Как бились! - Никто после вспомнить не мог.
За локоть, за пядь и за камень.
Ни с чем на степной возвратилось восток
Хвосты растерявшее знамя.
Два века потом у монгольских костров
Жил сказ, что в заснеженном крае
Выходит на стену седой скоморох
И солнце ковшом выпивает.
Emelya
Fair - trays, rows.
Measure, try - I don't want to!
Oil, beard varnish,
Dresses, bagels. But, Chu!
The people are parting.
Falls silent. Look!
The buffoon is coming;
The holy snow creaks.
“You hear, hey, in your mouth peas,
Are you kuds, Emelya? "
The buffoon answers:
“All roads are in the ground.
What I see: I say.
I say that I know.
A herd of goats through the nostril
I miss at once.
Do not look with your mouth open
That I walk.
I blow my nose but
Noble hem ... "
“Oh, Emelya, you are brave!
The whip is sweeter than bread.
Throw off, come on, ports -
Let the dust to the sky! "
On the back from the battles
Plums appeared,
But Emelya-Skomoroch
The guy is noisy.
How much bruises he knew,
That July is Kolevev.
Popov teases still
He will not leave for anything.
Suddenly the bell broke. The ringed rushed.
Frost ran through the skin.
Polneba scattered a smoky gmar.
The fire rose over the watchmen.
Tatars! Five thousand! The hops flew out instantly.
He became glass air from the rumble.
The golden Hutanga-Degel glistens
On the dungeon with a wide -width.
Five thousand shelomas. Opyatikon.
Nine -tailed glory.
Here the dungeon smiled his palm,
And an obedient lava got up.
“Hey, in the city, open the gate of the gate.
You don’t see, Koni was tortured.
For Dani a hundred youths, a hundred girls come on,
Witch protein. And mine will not touch you! "
Posadnik: “What to do? We will pay - it will leave!
There will be neither death nor stench.
Boyars, what do you say? " “We are like a people!
And people do not need fires! "
He squeezed a thousand beard. The look is on the stomach.
Fifty squads of all.
Yes Rati is half a thousand. “And I am like a people.
Pouring blood reluctance to anyone! "
Here in the hallway a commotion
Did it happen
To the first buffoon
I went out onto the Zeal.
He shouted: “Hari is one shame.
Know with dung porridge.
Right now Emelya, son of a bitch,
The representation is dacked! "
He pulled the bucket bucket.
Pouns tar on his shoulders.
He threw a copper penny to the sun.
He looked at the daler.
In three accounts, becoming a gray -haired one,
Chicked with a chair.
And before the eyes of the horde
The flame dancing.
How fought! - Nobody could recall after.
For the elbow, for the span and for the stone.
The east returned to the steppe
The tails were confused by the banner.
Two centuries then at the Mongolian bonfires
Lived a tale that in the snowy region
Goes to the wall of a gray buffoone
And the sun drinks a bucket.
Fair - trays, rows.
Measure, try - I don't want to!
Oil, beard varnish,
Dresses, bagels. But, Chu!
The people are parting.
Falls silent. Look!
The buffoon is coming;
The holy snow creaks.
“You hear, hey, in your mouth peas,
Are you kuds, Emelya? "
The buffoon answers:
“All roads are in the ground.
What I see: I say.
I say that I know.
A herd of goats through the nostril
I miss at once.
Do not look with your mouth open
That I walk.
I blow my nose but
Noble hem ... "
“Oh, Emelya, you are brave!
The whip is sweeter than bread.
Throw off, come on, ports -
Let the dust to the sky! "
On the back from the battles
Plums appeared,
But Emelya-Skomoroch
The guy is noisy.
How much bruises he knew,
That July is Kolevev.
Popov teases still
He will not leave for anything.
Suddenly the bell broke. The ringed rushed.
Frost ran through the skin.
Polneba scattered a smoky gmar.
The fire rose over the watchmen.
Tatars! Five thousand! The hops flew out instantly.
He became glass air from the rumble.
The golden Hutanga-Degel glistens
On the dungeon with a wide -width.
Five thousand shelomas. Opyatikon.
Nine -tailed glory.
Here the dungeon smiled his palm,
And an obedient lava got up.
“Hey, in the city, open the gate of the gate.
You don’t see, Koni was tortured.
For Dani a hundred youths, a hundred girls come on,
Witch protein. And mine will not touch you! "
Posadnik: “What to do? We will pay - it will leave!
There will be neither death nor stench.
Boyars, what do you say? " “We are like a people!
And people do not need fires! "
He squeezed a thousand beard. The look is on the stomach.
Fifty squads of all.
Yes Rati is half a thousand. “And I am like a people.
Pouring blood reluctance to anyone! "
Here in the hallway a commotion
Did it happen
To the first buffoon
I went out onto the Zeal.
He shouted: “Hari is one shame.
Know with dung porridge.
Right now Emelya, son of a bitch,
The representation is dacked! "
He pulled the bucket bucket.
Pouns tar on his shoulders.
He threw a copper penny to the sun.
He looked at the daler.
In three accounts, becoming a gray -haired one,
Chicked with a chair.
And before the eyes of the horde
The flame dancing.
How fought! - Nobody could recall after.
For the elbow, for the span and for the stone.
The east returned to the steppe
The tails were confused by the banner.
Two centuries then at the Mongolian bonfires
Lived a tale that in the snowy region
Goes to the wall of a gray buffoone
And the sun drinks a bucket.
Другие песни исполнителя: