Александр Маркман - Хрустальные корабли
текст песни
15
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Маркман - Хрустальные корабли - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
В гавани, где вполне бы
и вы обитать могли,
под безучастным небом -
хрустальные корабли.
Звучные, точно лиры,
непрочные как роса
хрупкие сувениры,
хрустальные паруса.
Вьются их вереницы
эскадрами патрулей
северной вдоль границы
цыганской страны своей,
уличным профсоюзом
несчётные близнецы
жмутся с прозрачным грузом
что воздуха продавцы.
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Автопортрет с двуколкой,
с марьячи, с сеньорой N, -
вот вам и вся недолга,
культурный весь феномен.
Можно твердить о том, как
мы жили там, если бы,
можно в глаза потомка
глядеть, говоря "Я был
в бухте, где лишь крамола
кабацкая рвётся с уст,
особь мужского пола -
как правило Иисус,
матерь - всегда Мария
и отчим - всегда Хосе,
все деревянны крылья,
фрегаты хрустальны все."
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Ставлю границ кавычки,
себя обвожу кружком,
выйду и с непривычки
устану ходить пешком,
но предпочту бессилью
забвенье, зане оно -
след, занесённый пылью,
а пыли полным-полно.
Я, чья фазенда сбоку,
вверяю свою строку
бедности-непороку
да пошлости-ярлыку,
пру со своим уставом,
размашисто бью под дых
зеркало их заставы,
хрусталь кораблей своих.
Точно мне закон не писан, точно мне острог не тесен,
точно враг мне не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
и вы обитать могли,
под безучастным небом -
хрустальные корабли.
Звучные, точно лиры,
непрочные как роса
хрупкие сувениры,
хрустальные паруса.
Вьются их вереницы
эскадрами патрулей
северной вдоль границы
цыганской страны своей,
уличным профсоюзом
несчётные близнецы
жмутся с прозрачным грузом
что воздуха продавцы.
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Автопортрет с двуколкой,
с марьячи, с сеньорой N, -
вот вам и вся недолга,
культурный весь феномен.
Можно твердить о том, как
мы жили там, если бы,
можно в глаза потомка
глядеть, говоря "Я был
в бухте, где лишь крамола
кабацкая рвётся с уст,
особь мужского пола -
как правило Иисус,
матерь - всегда Мария
и отчим - всегда Хосе,
все деревянны крылья,
фрегаты хрустальны все."
Точно им закон не писан, точно им острог не тесен,
точно враг им не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
Ставлю границ кавычки,
себя обвожу кружком,
выйду и с непривычки
устану ходить пешком,
но предпочту бессилью
забвенье, зане оно -
след, занесённый пылью,
а пыли полным-полно.
Я, чья фазенда сбоку,
вверяю свою строку
бедности-непороку
да пошлости-ярлыку,
пру со своим уставом,
размашисто бью под дых
зеркало их заставы,
хрусталь кораблей своих.
Точно мне закон не писан, точно мне острог не тесен,
точно враг мне не опасен, точно друг не интересен.
Как же жалки, как же мелки, как же гулки, пылки, колки
наши грубые поделки, наши бренные осколки.
In the harbor, where it would be quite
And you could dwell
Under an indifferent sky -
Crystal ships.
Sonorous liras
fragile as dew
fragile souvenirs,
Crystal sails.
Their string curls
squaders of patrols
North along the border
His gypsy country,
street trade union
Pretty twins
cling with a transparent load
that the air is sellers.
The law is not written for them exactly, as if they are not a prison, it is not cramped,
It’s like the enemy is not dangerous to them, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.
Self -portrait with a gearbox,
With Maryachi, with senior n, -
Here you have a short -lived
Cultural the whole phenomenon.
You can repeat about how
We lived there if,
You can in the eyes of a descendant
look, saying "I was
in the bay, where only sedition
Kabatskaya breaks from the mouth,
male individual -
usually Jesus,
Mother - always Maria
and stepfather - always Jose,
All wooden wings
Frigates are all crystal. "
The law is not written for them exactly, as if they are not a prison, it is not cramped,
It’s like the enemy is not dangerous to them, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.
I put the boundaries of quotation marks,
I will overtake myself in a circle
I will go out and out of habit
I'll get tired of walking
But I will prefer powerlessness
oblivion, it is - it -
trace brought by dust,
And dust is full.
I, whose Fazenda is from the side,
I entrust my line
poverty-noproko
Yes, vulgarity-Yarlyku
Pru with his charter,
I beat a sweeping under the breath
The mirror of their outposts,
The crystal of their ships.
I have not been written for sure the law, as if to me, is not cramped to me,
The enemy is not dangerous to me, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.
And you could dwell
Under an indifferent sky -
Crystal ships.
Sonorous liras
fragile as dew
fragile souvenirs,
Crystal sails.
Their string curls
squaders of patrols
North along the border
His gypsy country,
street trade union
Pretty twins
cling with a transparent load
that the air is sellers.
The law is not written for them exactly, as if they are not a prison, it is not cramped,
It’s like the enemy is not dangerous to them, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.
Self -portrait with a gearbox,
With Maryachi, with senior n, -
Here you have a short -lived
Cultural the whole phenomenon.
You can repeat about how
We lived there if,
You can in the eyes of a descendant
look, saying "I was
in the bay, where only sedition
Kabatskaya breaks from the mouth,
male individual -
usually Jesus,
Mother - always Maria
and stepfather - always Jose,
All wooden wings
Frigates are all crystal. "
The law is not written for them exactly, as if they are not a prison, it is not cramped,
It’s like the enemy is not dangerous to them, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.
I put the boundaries of quotation marks,
I will overtake myself in a circle
I will go out and out of habit
I'll get tired of walking
But I will prefer powerlessness
oblivion, it is - it -
trace brought by dust,
And dust is full.
I, whose Fazenda is from the side,
I entrust my line
poverty-noproko
Yes, vulgarity-Yarlyku
Pru with his charter,
I beat a sweeping under the breath
The mirror of their outposts,
The crystal of their ships.
I have not been written for sure the law, as if to me, is not cramped to me,
The enemy is not dangerous to me, as if a friend is not interesting.
How sides, how are small ones, like bucks, dust, kolki
Our rude crafts, our brave fragments.