Александр Новиков - Родня
текст песни
41
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Новиков - Родня - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сосед Антоныч жил пока, собой не донимал.
Под солнцем место – девять метров в коммуналке.
Костыль под левую с утра, в пальто – и похромал.
Соседи звали за глаза: «зипун на палке».
А к ночи тихо – щелк замком,
Пахнёт в прихожей табаком,
Вздохнет на панцирной – и в храп
До самого утра.
Где ногу потерял старик – бог весть.
Бог весть еще какие раны есть.
И воевал – не воевал,
Никто вопрос не задавал.
Так жил и обрастал смешно щетиной и быльем.
По мелочам ко мне, бывало, обращался:
- Такое дело, Александр, ссуди до пенсии рублем,
Через неделю ворочу, как обещался.
Он мог рублей не возвращать –
Я был готов ему прощать.
Он бедно жил, он много пил,
И я б не то ему простил.
Родных его никто не знал и не узнал бы впредь.
Полсотни пенсии – вот все, что слала почта.
Он до последней не дожил три дня, и вышло умереть.
Соседи видели из скважины замочной.
И вот на кухне у кастрюль,
Где чистят лук, где парят тюль,
Где только знали, что бранить,
Собранье: как похоронить?
Куда весь скарп его девать, куда?
Кто завтра въедет проживать? (беда!)
И есть ли кто-то из родни? –
Вот и хоронят пусть они!
Так день прошел и – вот те на! – вприпрыг и семеня,
Бочком в прихожую, прикашливая скорбно,
По одному, по два, по три, как с неба грянула родня,
Так ненавязчиво и по-собачьи сворно.
И здесь же (не из хвастовства!)
Склоняли степени родства,
Сыскался даже брат родной
С сынком и с прежнею женой.
Составлен перечень, где скарб наперечет.
(А то, не дай бог, что к соседям утечет!)
И по согласию сторон:
Дележка – после похорон.
А через день еще старик в последний слег приют,
Вороны справили поминки сиплым карком.
На стены новые жильцы известку с дихлофосом льют
И сокрушаются: «Ах, как полы зашаркал!..»
На дверь – табличка, новый шрифт,
Последний стул запихан в лифт,
Родным гора как будто с плеч,
Острят над поводом для встреч.
Машина «Мебель» у подъезда тарахтит,
А женка брату: «Мебелишка-то не ахти...»
Галдит-гадает детвора:
- Кто переехал со двора?
Под солнцем место – девять метров в коммуналке.
Костыль под левую с утра, в пальто – и похромал.
Соседи звали за глаза: «зипун на палке».
А к ночи тихо – щелк замком,
Пахнёт в прихожей табаком,
Вздохнет на панцирной – и в храп
До самого утра.
Где ногу потерял старик – бог весть.
Бог весть еще какие раны есть.
И воевал – не воевал,
Никто вопрос не задавал.
Так жил и обрастал смешно щетиной и быльем.
По мелочам ко мне, бывало, обращался:
- Такое дело, Александр, ссуди до пенсии рублем,
Через неделю ворочу, как обещался.
Он мог рублей не возвращать –
Я был готов ему прощать.
Он бедно жил, он много пил,
И я б не то ему простил.
Родных его никто не знал и не узнал бы впредь.
Полсотни пенсии – вот все, что слала почта.
Он до последней не дожил три дня, и вышло умереть.
Соседи видели из скважины замочной.
И вот на кухне у кастрюль,
Где чистят лук, где парят тюль,
Где только знали, что бранить,
Собранье: как похоронить?
Куда весь скарп его девать, куда?
Кто завтра въедет проживать? (беда!)
И есть ли кто-то из родни? –
Вот и хоронят пусть они!
Так день прошел и – вот те на! – вприпрыг и семеня,
Бочком в прихожую, прикашливая скорбно,
По одному, по два, по три, как с неба грянула родня,
Так ненавязчиво и по-собачьи сворно.
И здесь же (не из хвастовства!)
Склоняли степени родства,
Сыскался даже брат родной
С сынком и с прежнею женой.
Составлен перечень, где скарб наперечет.
(А то, не дай бог, что к соседям утечет!)
И по согласию сторон:
Дележка – после похорон.
А через день еще старик в последний слег приют,
Вороны справили поминки сиплым карком.
На стены новые жильцы известку с дихлофосом льют
И сокрушаются: «Ах, как полы зашаркал!..»
На дверь – табличка, новый шрифт,
Последний стул запихан в лифт,
Родным гора как будто с плеч,
Острят над поводом для встреч.
Машина «Мебель» у подъезда тарахтит,
А женка брату: «Мебелишка-то не ахти...»
Галдит-гадает детвора:
- Кто переехал со двора?
The neighbor Antonych lived so far, did not dismal.
Under the sun place - nine meters in a communal service.
Crutch under the left in the morning, in the coat - and stroked.
Neighbors called for the eyes: "Zipong on a stick".
And by night quietly - click the lock,
Smells in the hallway tobacco,
Sigches on the shell - and in snoring
Until morning.
Where the leg lost the old man is the god of the news.
God knows some wounds.
And fought - did not fought
Nobody asked no question.
So lived and robbed funny bristles and aire.
According to the trifles to me, it happened, addressed:
- Such a case, Alexander, Go to the pension by the ruble,
A week later, he promised.
He could not return rubles -
I was ready for him to forgive.
He drank poorly, he saw a lot,
And I would not forgive him.
Nobody knew him and would not know from henceforth.
Fifty pensions - that's all that Mail Slla.
He until the latter did not live for three days, and went out to die.
Neighbors seen from the well of the key.
And here in the kitchen in a saucepan,
Where to clean the bow, where Tulle hubs,
Where they just knew what to scold
Collected: how to bury?
Where is the whole scarp him to give, where?
Who will live tomorrow? (trouble!)
And is there any of the relatives? -
So they bury them!
So day passed and - here are those on! - Spybridge and Semen
Barrel to the hallway, killed mournfully,
One by one, two, three, as Rodni killed from the sky,
So unobtrusively and doggy kill.
And here (not from boasting!)
Inclined the degree of kinship,
Even brother native
With the son and with the former wife.
A list is compiled where SKARB will vary.
(And then God forbid that leaks to the neighbors!)
And by agreement of the parties:
Dell - after funeral.
And every other day, the old man in the last one is the shelter,
The ravens guailed the commemoration of the Sipl Kark.
On the walls new tenants lime with dichlorophos pour
And crushed: "Oh, as the floors of the head! .."
On the door - plate, new font,
The last chair is shoved in the elevator,
Native Mountain as if from the shoulders,
Easy over the reason for meetings.
Machine "Furniture" at the entrance tharachtitis,
And the wife is a brother: "The furniture is not ahti ..."
Halk-galls a defortion:
- Who moved from the yard?
Under the sun place - nine meters in a communal service.
Crutch under the left in the morning, in the coat - and stroked.
Neighbors called for the eyes: "Zipong on a stick".
And by night quietly - click the lock,
Smells in the hallway tobacco,
Sigches on the shell - and in snoring
Until morning.
Where the leg lost the old man is the god of the news.
God knows some wounds.
And fought - did not fought
Nobody asked no question.
So lived and robbed funny bristles and aire.
According to the trifles to me, it happened, addressed:
- Such a case, Alexander, Go to the pension by the ruble,
A week later, he promised.
He could not return rubles -
I was ready for him to forgive.
He drank poorly, he saw a lot,
And I would not forgive him.
Nobody knew him and would not know from henceforth.
Fifty pensions - that's all that Mail Slla.
He until the latter did not live for three days, and went out to die.
Neighbors seen from the well of the key.
And here in the kitchen in a saucepan,
Where to clean the bow, where Tulle hubs,
Where they just knew what to scold
Collected: how to bury?
Where is the whole scarp him to give, where?
Who will live tomorrow? (trouble!)
And is there any of the relatives? -
So they bury them!
So day passed and - here are those on! - Spybridge and Semen
Barrel to the hallway, killed mournfully,
One by one, two, three, as Rodni killed from the sky,
So unobtrusively and doggy kill.
And here (not from boasting!)
Inclined the degree of kinship,
Even brother native
With the son and with the former wife.
A list is compiled where SKARB will vary.
(And then God forbid that leaks to the neighbors!)
And by agreement of the parties:
Dell - after funeral.
And every other day, the old man in the last one is the shelter,
The ravens guailed the commemoration of the Sipl Kark.
On the walls new tenants lime with dichlorophos pour
And crushed: "Oh, as the floors of the head! .."
On the door - plate, new font,
The last chair is shoved in the elevator,
Native Mountain as if from the shoulders,
Easy over the reason for meetings.
Machine "Furniture" at the entrance tharachtitis,
And the wife is a brother: "The furniture is not ahti ..."
Halk-galls a defortion:
- Who moved from the yard?
Другие песни исполнителя: