Александр Новиков - Я вышел родом из еврейского квартала... Извозчик
текст песни
23
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Новиков - Я вышел родом из еврейского квартала... Извозчик - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Я вышел родом...
Я вышел родом из еврейского квартала,
Я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало,
И я родился в злобе и тоске.
Когда подрос, играл в лапту и прятки,
Кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки,
И я не знаю, жив ли он теперь.
Моя семья блюла свободу нравов,
И я привык к тому в конце концов:
Моя маман беспечно и по праву
Меняла часто мне моих отцов.
Из них последний был мне всех роднее,
Хотя меня он вовсе не любил,
И отличался тем, что не краснея,
На крышу баб по лестнице водил.
Со мной росли еврейские детишки,
Все, как и я, одетые в тряпье –
Мои по папам сестры и братишки –
В душе потенциальное ворье.
Пришла война, отцы их дали драпа,
Не дожидаясь сумрачных годин,
И мой любимый, незабвенный папа
Окрестных баб обслуживал один.
Он изводил на них рубли и трешки,
Что приносила в дом моя маман,
И мы со страху прятались в ладошки,
Когда он утром лазил ей в карман.
Мы через день питались черствым хлебом,
А папа блуд чесал на чердаке –
Он отдыхал душой под синим небом,
Зажав трояк в мозолистой руке.
Прошли года, я вырос, даже очень,
И стал тайком захаживать в кабак.
И сладострастный мой беспутный отчим
Ловил частенько глазом мой кулак.
Я позабыл свое больное детство
И стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство –
В пятнадцать лет я бабу в дом привел.
А денег мне, конечно, не хватало,
Я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала
Набеги делать в дальние края.
Но воровать мы толком не умели
И день за днем сидели на мели.
И как-то раз менты на хвост насели
И всю контору скопом замели.
Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал, как рыба, верь – не верь!
И наконец, со звездами на ляжках
Я был ментами вышвырнут за дверь.
Тогда я просто чудом отвертелся,
А остальным повесили срока.
Я с ними столько страху натерпелся,
Что за неделю выучил УК.
Теперь я знаю, что и сколько весит,
И я не лезу больше на рожон.
Я поменяю тысячу профессий,
Как папа мой менял когда-то жен.
Родитель мой, блатной и незабвенный,
Меня ты сделал, сделал просто так.
Во мне гудят твои дурные гены,
И я с тоской взираю на чердак.
1983 год
Я вышел родом из еврейского квартала,
Я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало,
И я родился в злобе и тоске.
Когда подрос, играл в лапту и прятки,
Кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки,
И я не знаю, жив ли он теперь.
Моя семья блюла свободу нравов,
И я привык к тому в конце концов:
Моя маман беспечно и по праву
Меняла часто мне моих отцов.
Из них последний был мне всех роднее,
Хотя меня он вовсе не любил,
И отличался тем, что не краснея,
На крышу баб по лестнице водил.
Со мной росли еврейские детишки,
Все, как и я, одетые в тряпье –
Мои по папам сестры и братишки –
В душе потенциальное ворье.
Пришла война, отцы их дали драпа,
Не дожидаясь сумрачных годин,
И мой любимый, незабвенный папа
Окрестных баб обслуживал один.
Он изводил на них рубли и трешки,
Что приносила в дом моя маман,
И мы со страху прятались в ладошки,
Когда он утром лазил ей в карман.
Мы через день питались черствым хлебом,
А папа блуд чесал на чердаке –
Он отдыхал душой под синим небом,
Зажав трояк в мозолистой руке.
Прошли года, я вырос, даже очень,
И стал тайком захаживать в кабак.
И сладострастный мой беспутный отчим
Ловил частенько глазом мой кулак.
Я позабыл свое больное детство
И стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство –
В пятнадцать лет я бабу в дом привел.
А денег мне, конечно, не хватало,
Я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала
Набеги делать в дальние края.
Но воровать мы толком не умели
И день за днем сидели на мели.
И как-то раз менты на хвост насели
И всю контору скопом замели.
Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал, как рыба, верь – не верь!
И наконец, со звездами на ляжках
Я был ментами вышвырнут за дверь.
Тогда я просто чудом отвертелся,
А остальным повесили срока.
Я с ними столько страху натерпелся,
Что за неделю выучил УК.
Теперь я знаю, что и сколько весит,
И я не лезу больше на рожон.
Я поменяю тысячу профессий,
Как папа мой менял когда-то жен.
Родитель мой, блатной и незабвенный,
Меня ты сделал, сделал просто так.
Во мне гудят твои дурные гены,
И я с тоской взираю на чердак.
1983 год
I went out ...
I came out of the Jewish quarter,
I was conceived for three rubles in the attic.
Then there was not enough rubber on all,
And I was born in anger and longing.
When he grew up, played in bast shoes and hide and seek,
He threw knives at the wrapped door.
And his father had a long time to sparkle his heels,
And I don't know if he is alive now.
My family was blushing the freedom of morals,
And I got used to it in the end:
My maman is careless and rightfully
I often changed my fathers to me.
Of these, the last was the worse for me all,
Although he did not love me at all,
And he differed in the fact that without blushing,
He drove to the roof of women on the stairs.
Jewish kids grew up with me,
Everything, like me, dressed in rags -
Mine on the dads of sisters and brothers -
In the soul, a potential thief.
War came, their fathers gave a drap,
Without waiting for gloomy Godin,
And my beloved, unforgettable dad
The surrounding women served one.
He harassed rubles and treshki on them,
What my maman brought to the house,
And we hid in our hands with fear,
When he climbed her pocket in the morning.
We later ate with stale bread,
And dad for fornication scratched in the attic -
He was resting with his soul under the blue sky,
Clutching Troyak in a callous hand.
Years have passed, I grew up, even very,
And he began to go secretly in a tavern.
And my voluptuous step -free stepfather
I often caught my fist with an eye.
I forgot my sick childhood
And he secretly looked at the female floor.
I got a wonderful inheritance -
At the age of fifteen, I brought a woman to the house.
And of course I did not have enough money,
I'll tell you about this without melting.
And we became friends from the quarter
Raids to make in distant lands.
But we really did not know how to steal
And day after day they sat on Meli.
And once the cops on the tail inhabited
And the whole office swept up in a lot.
They hit pain painfully with a buckle,
But I was silent, like a fish, believe - do not believe!
And finally, with stars on thighs
I was thrown out the door.
Then I just miraculously turned away,
And the rest hung the deadline.
I suffered so much fear with them,
What in a week learned the Criminal Code.
Now I know what and how much weighs,
And I do not climb more on Rozhon.
I will change a thousand professions,
How my dad once changed my wives.
My parent, thieves and unforgettable,
You made me, did it just like that.
Your bad genes are buzzing in me
And I look at the attic with longing.
1983
I came out of the Jewish quarter,
I was conceived for three rubles in the attic.
Then there was not enough rubber on all,
And I was born in anger and longing.
When he grew up, played in bast shoes and hide and seek,
He threw knives at the wrapped door.
And his father had a long time to sparkle his heels,
And I don't know if he is alive now.
My family was blushing the freedom of morals,
And I got used to it in the end:
My maman is careless and rightfully
I often changed my fathers to me.
Of these, the last was the worse for me all,
Although he did not love me at all,
And he differed in the fact that without blushing,
He drove to the roof of women on the stairs.
Jewish kids grew up with me,
Everything, like me, dressed in rags -
Mine on the dads of sisters and brothers -
In the soul, a potential thief.
War came, their fathers gave a drap,
Without waiting for gloomy Godin,
And my beloved, unforgettable dad
The surrounding women served one.
He harassed rubles and treshki on them,
What my maman brought to the house,
And we hid in our hands with fear,
When he climbed her pocket in the morning.
We later ate with stale bread,
And dad for fornication scratched in the attic -
He was resting with his soul under the blue sky,
Clutching Troyak in a callous hand.
Years have passed, I grew up, even very,
And he began to go secretly in a tavern.
And my voluptuous step -free stepfather
I often caught my fist with an eye.
I forgot my sick childhood
And he secretly looked at the female floor.
I got a wonderful inheritance -
At the age of fifteen, I brought a woman to the house.
And of course I did not have enough money,
I'll tell you about this without melting.
And we became friends from the quarter
Raids to make in distant lands.
But we really did not know how to steal
And day after day they sat on Meli.
And once the cops on the tail inhabited
And the whole office swept up in a lot.
They hit pain painfully with a buckle,
But I was silent, like a fish, believe - do not believe!
And finally, with stars on thighs
I was thrown out the door.
Then I just miraculously turned away,
And the rest hung the deadline.
I suffered so much fear with them,
What in a week learned the Criminal Code.
Now I know what and how much weighs,
And I do not climb more on Rozhon.
I will change a thousand professions,
How my dad once changed my wives.
My parent, thieves and unforgettable,
You made me, did it just like that.
Your bad genes are buzzing in me
And I look at the attic with longing.
1983
Другие песни исполнителя: