Александр Розенбаум - Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда
текст песни
41
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Розенбаум - Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Не встречают города птичьим гомоном,
В них всё меньше и друзей, и товарищей.
Привокзальные цветы вечно сломаны.
Слишком много стало нас - уезжающих.
Где Берлин, где Тель-Авив, где Лос-Анджелес?
На букетах дорогих капли горечи.
А мне так хочется дарить тебе ландыши -
Вот такая, понимаешь, история.
И каждым летом два билета
Покупаю на Манхэттен,
И один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
А недавно я в кафе встретил девочку
Лет семнадцать с небольшим, как тебе тогда.
Много съели мы конфет, было времечко,
Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда.
Как в последний раз, танцует эмиграция,
За столами - что ни пара, то трагедия.
И твоя всегда чарующая грация
Обжигает взгляд мой, водкой чуть замедленный.
И каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
Но один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Расписные туеса, колокольный звон
И матрёшки вперемешку с тельняшками.
Эмигрирует в Париж среднерусский клён
Из коломенской избы тёти Пашиной.
Предлагали много раз люди добрые:
"Оставайся, Саня, много места в Америке.
И здесь, конечно, не в штанах, но тоже облако,
И наш Гудзон не хуже вашего берега".
Но каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
И один всегда обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
В них всё меньше и друзей, и товарищей.
Привокзальные цветы вечно сломаны.
Слишком много стало нас - уезжающих.
Где Берлин, где Тель-Авив, где Лос-Анджелес?
На букетах дорогих капли горечи.
А мне так хочется дарить тебе ландыши -
Вот такая, понимаешь, история.
И каждым летом два билета
Покупаю на Манхэттен,
И один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
А недавно я в кафе встретил девочку
Лет семнадцать с небольшим, как тебе тогда.
Много съели мы конфет, было времечко,
Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда.
Как в последний раз, танцует эмиграция,
За столами - что ни пара, то трагедия.
И твоя всегда чарующая грация
Обжигает взгляд мой, водкой чуть замедленный.
И каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
Но один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Расписные туеса, колокольный звон
И матрёшки вперемешку с тельняшками.
Эмигрирует в Париж среднерусский клён
Из коломенской избы тёти Пашиной.
Предлагали много раз люди добрые:
"Оставайся, Саня, много места в Америке.
И здесь, конечно, не в штанах, но тоже облако,
И наш Гудзон не хуже вашего берега".
Но каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
И один всегда обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Do not meet the cities with bird hubbub
They have fewer friends and comrades.
Promotional flowers are always broken.
Too many of us - leaving.
Where is Berlin, where is Tel Aviv, where is Los Angeles?
On bouquets of expensive bites of bitterness.
And I so want to give you the lilies of the valley -
Here is such a story.
And two tickets every summer
I buy on Manhattan,
And one of them is the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
And recently I met a girl in a cafe
About seventeen years old, as you like then.
We ate a lot of sweets, there was a time,
Yes, now we hasten to Gorky - that’s all the trouble.
As the last time, emigration dances,
At the tables - no matter what a couple, then a tragedy.
And your always enchanting grace
My gaze burns, vodka slightly slowed down.
And every summer on Manhattan
I buy two tickets,
But one of them is the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
Painted Tues, bell ringing
And dolls mixed with vests.
Emigrates the Central Russian maple to Paris
From the Kolomenskaya hut aunt Pashina.
They offered good people many times:
"Stay, Sanya, a lot of space in America.
And here, of course, not in pants, but also a cloud,
And our Hudson is no worse than your shore. "
But every summer on Manhattan
I buy two tickets,
And one is always the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
They have fewer friends and comrades.
Promotional flowers are always broken.
Too many of us - leaving.
Where is Berlin, where is Tel Aviv, where is Los Angeles?
On bouquets of expensive bites of bitterness.
And I so want to give you the lilies of the valley -
Here is such a story.
And two tickets every summer
I buy on Manhattan,
And one of them is the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
And recently I met a girl in a cafe
About seventeen years old, as you like then.
We ate a lot of sweets, there was a time,
Yes, now we hasten to Gorky - that’s all the trouble.
As the last time, emigration dances,
At the tables - no matter what a couple, then a tragedy.
And your always enchanting grace
My gaze burns, vodka slightly slowed down.
And every summer on Manhattan
I buy two tickets,
But one of them is the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
Painted Tues, bell ringing
And dolls mixed with vests.
Emigrates the Central Russian maple to Paris
From the Kolomenskaya hut aunt Pashina.
They offered good people many times:
"Stay, Sanya, a lot of space in America.
And here, of course, not in pants, but also a cloud,
And our Hudson is no worse than your shore. "
But every summer on Manhattan
I buy two tickets,
And one is always the opposite. I can not forget
Handy Neva city,
Garden of summer patterns
And the theater of Mariinsky.
Другие песни исполнителя: