Александр Розенбаум - Дорога на Ваганьково
текст песни
16
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Розенбаум - Дорога на Ваганьково - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Над заснеженным садиком одинокий фонарь,
И, как свежая ссадина, жжёт мне сердце луна.
В эту полночь щемящую, не заказан мне путь
На Ваганьково кладбище, где он лёг отдохнуть.
Я пойду, слыша плач иных, инквизиторских стран,
Мимо тел раскоряченных, мимо дыб и сутан.
Долго будет звенеть ещё тех помостов пила...
Я пойду, цепенеющий, от величия зла.
Пистолеты дуэльные различаю во мгле,
Два поэта застрелены и не на папской земле.
Офицерам молоденьким век убийцами слыть.
Ах, Володя, Володенька, а нам кого обвинить?
И во взгляде рассеянном возле петли тугой
Промелькнёт вдруг Есенина русочубая боль.
Рты распахнуты матерно, вижу пьяных господ
Над заблёванной скатертью велемировских од.
Вижу избы тарусские, Комарова снега,
Две великие, русские, две подруги богам.
Дом на спуске Андреевском, где доска, кто в нём жил?
Но мы всё же надеемся, в грудь встречая ножи.
Проплывают видения и хочу закричать:
"Родились не злодеями, так доколе ж нам лгать?"
Я стою перед "Банькою", я закончил свой путь,
Я пришёл на Ваганьково, где он лёг отдохнуть.
И, как свежая ссадина, жжёт мне сердце луна.
В эту полночь щемящую, не заказан мне путь
На Ваганьково кладбище, где он лёг отдохнуть.
Я пойду, слыша плач иных, инквизиторских стран,
Мимо тел раскоряченных, мимо дыб и сутан.
Долго будет звенеть ещё тех помостов пила...
Я пойду, цепенеющий, от величия зла.
Пистолеты дуэльные различаю во мгле,
Два поэта застрелены и не на папской земле.
Офицерам молоденьким век убийцами слыть.
Ах, Володя, Володенька, а нам кого обвинить?
И во взгляде рассеянном возле петли тугой
Промелькнёт вдруг Есенина русочубая боль.
Рты распахнуты матерно, вижу пьяных господ
Над заблёванной скатертью велемировских од.
Вижу избы тарусские, Комарова снега,
Две великие, русские, две подруги богам.
Дом на спуске Андреевском, где доска, кто в нём жил?
Но мы всё же надеемся, в грудь встречая ножи.
Проплывают видения и хочу закричать:
"Родились не злодеями, так доколе ж нам лгать?"
Я стою перед "Банькою", я закончил свой путь,
Я пришёл на Ваганьково, где он лёг отдохнуть.
A lone light above the snowy kindergarten,
And, like a fresh abrasion, the moon is burning my heart.
At this midnight, the path is not ordered
In the Vagankovo cemetery, where he went to rest.
I will go, hearing the cry of other, inquisitory countries,
Past the bodies of the crowned, past the cats and Sutan.
For a long time it will ring the more of those platforms ...
I will go, clinging, from the greatness of evil.
Duel pistols I distinguish in the darkness,
Two poets are shot and not on papal land.
To the officers of the young age to hear the killers.
Ah, Volodya, Volodenka, and who should we blame?
And in the look scattered near the loop tight
Esenin suddenly flashes a fair -haired pain.
The mouths are open swearing, I see drunk gentlemen
Above the sparkled tablecloth of the Velemirov OD.
I see Tarusky huts, mosquito snow,
Two great, Russians, two friends to the gods.
House on the descent of Andreevsky, where is the board, who lived in it?
But we still hope, meeting knives in the chest.
Visions swim and I want to scream:
"They were not born villains, so long as we lie?"
I stand in front of the "bathhouse", I finished my way,
I came to Vagankovo, where he went to rest.
And, like a fresh abrasion, the moon is burning my heart.
At this midnight, the path is not ordered
In the Vagankovo cemetery, where he went to rest.
I will go, hearing the cry of other, inquisitory countries,
Past the bodies of the crowned, past the cats and Sutan.
For a long time it will ring the more of those platforms ...
I will go, clinging, from the greatness of evil.
Duel pistols I distinguish in the darkness,
Two poets are shot and not on papal land.
To the officers of the young age to hear the killers.
Ah, Volodya, Volodenka, and who should we blame?
And in the look scattered near the loop tight
Esenin suddenly flashes a fair -haired pain.
The mouths are open swearing, I see drunk gentlemen
Above the sparkled tablecloth of the Velemirov OD.
I see Tarusky huts, mosquito snow,
Two great, Russians, two friends to the gods.
House on the descent of Andreevsky, where is the board, who lived in it?
But we still hope, meeting knives in the chest.
Visions swim and I want to scream:
"They were not born villains, so long as we lie?"
I stand in front of the "bathhouse", I finished my way,
I came to Vagankovo, where he went to rest.
Другие песни исполнителя: