Александр Розенбаум - Маня
текст песни
40
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Александр Розенбаум - Маня - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Дело было в ресторане, где менты висят.
Взяли Маню на кармане - фраернулася.
Платье белое в горохах, опер молодой
Шепчет ей: "Скажи, где Лёха, отпущу домой".
А на улице метели - зла окраина.
Не такого насмотрелись за хозяином.
"Не скажу тебе, где любый, не суди, старлей.
Ты б продал свою голубу? То-то. И налей".
Маню бросили на нары, щёлкнули ключом.
Ты играй, моя гитара, говори ещё.
В поцелуях твоих жарко, жизнь фартовая.
Пододвинься-ка, товарка, чернобровая.
Как жилось ей, как спалось ей - знает Бог один.
Отсидела Маня восемь долгих лет и зим.
А как вышла, оглянулась - жизни-то и нет,
Потому что фраернулась в двадцать юных лет.
Дело к вечеру. Смеркалось. Фонари стоят.
Маня в хату постучалась, сама не своя.
Платье то же, в цвет горошек, да косынки шёлк.
"Я вернулась, здравствуй, Лёша, милый корешок!"
Эх, судьба, свечи огарок, воробей в руке...
Дверь открыла Мане шмара в рыжем парике.
Сытый Лёха в коридоре лампочку винтил...
Маня охнула от боли и лишилась сил.
Взяли Маню на кармане - фраернулася.
Платье белое в горохах, опер молодой
Шепчет ей: "Скажи, где Лёха, отпущу домой".
А на улице метели - зла окраина.
Не такого насмотрелись за хозяином.
"Не скажу тебе, где любый, не суди, старлей.
Ты б продал свою голубу? То-то. И налей".
Маню бросили на нары, щёлкнули ключом.
Ты играй, моя гитара, говори ещё.
В поцелуях твоих жарко, жизнь фартовая.
Пододвинься-ка, товарка, чернобровая.
Как жилось ей, как спалось ей - знает Бог один.
Отсидела Маня восемь долгих лет и зим.
А как вышла, оглянулась - жизни-то и нет,
Потому что фраернулась в двадцать юных лет.
Дело к вечеру. Смеркалось. Фонари стоят.
Маня в хату постучалась, сама не своя.
Платье то же, в цвет горошек, да косынки шёлк.
"Я вернулась, здравствуй, Лёша, милый корешок!"
Эх, судьба, свечи огарок, воробей в руке...
Дверь открыла Мане шмара в рыжем парике.
Сытый Лёха в коридоре лампочку винтил...
Маня охнула от боли и лишилась сил.
It was in the restaurant where the cops hang.
They took Mania in his pocket - fraud.
Dress white in peas, young opera
She whispers to her: "Tell me, where Lyokha is, I’ll go home."
And on the street, snowstorms are evil of the outskirts.
Not so seen after the owner.
"I will not tell you where you are any, do not judge, Starley.
Have you sold your pigeon? That's it. And pour. "
Manya was thrown into the bunks, clicked with a key.
You play, my guitar, say more.
In your kisses, it is hot, the life is pharmacy.
Put off, goods, black -bar.
How she lived, as she was sleeping - God knows alone.
Macan has served eight long years and winters.
And how she came out, she looked around - there was no life,
Because she fraught in twenty young years.
It is in the evening. It got dark. The lanterns are standing.
Manya knocked in the hut, herself was not her own.
The dress is the same, in the color of the peas, and the scarves are silk.
"I returned, hello, Lyosha, cute root!"
Eh, fate, candles of the ogarik, sparrow in his hand ...
The door opened Manet Shmara in a red wig.
The well -fed Lyokha in the corridor twisted a light bulb ...
Manya gasped in pain and lost her strength.
They took Mania in his pocket - fraud.
Dress white in peas, young opera
She whispers to her: "Tell me, where Lyokha is, I’ll go home."
And on the street, snowstorms are evil of the outskirts.
Not so seen after the owner.
"I will not tell you where you are any, do not judge, Starley.
Have you sold your pigeon? That's it. And pour. "
Manya was thrown into the bunks, clicked with a key.
You play, my guitar, say more.
In your kisses, it is hot, the life is pharmacy.
Put off, goods, black -bar.
How she lived, as she was sleeping - God knows alone.
Macan has served eight long years and winters.
And how she came out, she looked around - there was no life,
Because she fraught in twenty young years.
It is in the evening. It got dark. The lanterns are standing.
Manya knocked in the hut, herself was not her own.
The dress is the same, in the color of the peas, and the scarves are silk.
"I returned, hello, Lyosha, cute root!"
Eh, fate, candles of the ogarik, sparrow in his hand ...
The door opened Manet Shmara in a red wig.
The well -fed Lyokha in the corridor twisted a light bulb ...
Manya gasped in pain and lost her strength.
Другие песни исполнителя: