ABC

Алексей Курбатов - Ленинградский Апокалипсис
текст песни

32

0 человек. считает текст песни верным

0 человек считают текст песни неверным

Алексей Курбатов - Ленинградский Апокалипсис - оригинальный текст песни, перевод, видео

Ночные ветры! Выси черные
Над снежным гробом Ленинграда!
Вы - испытанье; в вас - награда;
И зорче ордена храню
Ту ночь, когда шаги упорные
Я слил во тьме Ледовой трассы
С угрюмым шагом русской расы,
До глаз закованной в броню.

2

С холмов Москвы, с полей Саратова,
Где волны зыблются ржаные,
С таежных недр, где вековые
Рождают кедры хвойный гул,
Для горестного дела ратного
Закон спаял нас воедино
И сквозь сугробы, судры, льдины
Живою цепью протянул.

3

Дыханье фронта здесь воочию
Ловили мы в чертах природы:
Мы - инженеры, счетоводы,
Юристы, урки, лесники,
Колхозники, врачи, рабочие -
Мы, злые псы народной псарни,
Курносые мальчишки, парни,
С двужильным нравом старики.

4

Косою сверхгигантов скошенным
Казался лес равнин Петровых,
Где кости пней шестиметровых
Торчали к небу, как стерня,
И чудилась сама пороша нам
Пропахшей отдаленным дымом
Тех битв, что Русь подняли дыбом
И рушат в океан огня.

5

В нас креп утробный ропот голода.
За этот месяц сколько раз мы
Преодолеть пытались спазмы,
Опустошающие мозг!
Но голод пух, мутил нам головы,
И видел каждый: воля, вера,
Рассудок - в этих лапах серых
Податливей, чем нежный воск.

6

Он заволакивал нам зрение,
Затягивал всю душу студнем;
Он только к пище, только к будням
Спешил направить труд ума...
Свои восторги, озарения,
Тоску, наитья, взрывы злобы
Рождает этот дух безлобый,
Бесформенный, как смерть сама.

7

Как страшно чуять эти щупальцы,
Сперва скользящие в желудке,
Потом - в сознанье, в промежутке
Меж двух идей, двух фраз, двух слов!
От паутины липкой щурится
И слепнет дух, дичает разум,
И мутный медленный маразм
Жизнь превращает в рыск и в лов.

8

Прости, насыть, помилуй. Господи,
Пошли еще один кусок тем,
Кто после пшенной каши ногтем
Скребет по днищу котелка;
Кто, попадая в теплый госпиталь,
Сестер, хирургов молит тупо:
"Товарищ доктор, супа... супа!" -
О да, воистину жалка

9

Судьба того, кто мир наследовал
В его минуты роковые,
Кого призвали Всеблагие
Как собеседника на пир -
И кто лишь с поваром беседовал
Тайком, в походной кухне роты,
Суля ему за все щедроты
Табак - свой лучший сувенир.

10

Так начинался марш. Над Ладогой
Сгущались сумерки. На юге
Ракет германских злые дуги
Порой вились... Но ветер креп:
Он сверхъестественную радугу
Залить пытался плотным мраком,
Перед враждебным Зодиаком
Натягивая черный креп.

11

И все ж - порою в отдалении
Фонтаны света, то лиловый,
То едко-желтый, то багровый,
То ядовито-голубой
Вдруг вспыхивали на мгновение,
Как отблески на башнях черных
От пламени в незримых горнах
Над дикой нашею судьбой.

12

А здесь, под снеговой кирасою,
От наших глаз скрывали воды
Разбомбленные пароходы,
Расстрелянные поезда,
Прах самолетов, что над трассою
Вести пытались оборону,
Теперь же - к тинистому лону
Прижались грудью навсегда.

13

Вперед, вперед! Быть может, к полночи
И мы вот так же молча ляжем,
Как эти птицы, фюзеляжем
До глаз зарывшиеся в ил,
И озеро тугими волнами
Над нами справит чин отходной,
Чтоб непробудный мрак подводный
Нам мавзолеем вечным был.

14

Мы знали все: вкруг "града Ленина"
Блокада петлю распростерла.
Как раненный навылет в горло,
Дышать он лишь сквозь трубку мог -
Сквозь трассу Ладоги... В томлении
Хватал он воздух узким входом
И гнал по жаждущим заводам
Свой каждый судорожный вдох.

15

Мы знали все: что гекатомбами
Он платит за свое дыханье;
Что в речи русской нет названья
Безумствам боевой зимы;
Что Эрмитаж звенит под бомбами;
В домах мороз; мощь льда рвет трубы;
Паек - сто грамм. На Невском трупы...
О людоедстве знали мы.
Night winds! Lay black
Above the snow coffin of Leningrad!
You are a test; You are a reward in you;
And I keep the Order of the Order
That night when the steps are persistent
I leaked in the darkness of the ice track
With the gloomy step of the Russian race,
To the eye in an armor.

2

From the hills of Moscow, from the fields of Saratov,
Where the waves are ragged,
From taiga bowels, where are the centuries -old
Cedars of coniferous rumble are born,
For a woeful work of a military
The law sold us together
And through the snowdrifts, swords, ice floes
He handed it to a live chain.

3

The breath of the front is personally
We caught in nature features:
We are engineers, accounts,
Lawyers, Urki, Lesniki,
Collective farmers, doctors, workers -
We, evil dogs of folk psarny,
Snub -nosed boys, guys,
With a two -core disposition old people.

four

Slogging supergiants mowed
The forest seemed to the Petrovs,
Where are the bones of six -meter stumps
Stuck to the sky, like stubble,
And I was porous for myself
Sroakeled with remote smoke
Those battles that Russia raised on end
And they ruin into the ocean of fire.

5

We have a wry murmur of hunger.
For this month how many times we
Spasms tried to overcome
Devastating the brain!
But hunger fluff, dangled our heads,
And everyone saw: will, faith,
Reason - in these paws of gray
Particular than delicate wax.

6

He dug us out vision,
Pulled the whole soul with a jacket;
He is only for food, only for everyday life
Hurried to direct the work of the mind ...
Their enthusiasm, insight,
Longing, impressing, explosions of anger
Gives birth to this spiritless spirit,
Reported as death itself.

7

How scary to smell these tentacles,
First sliding in the stomach,
Then - in consciousness, in the interval
Between two ideas, two phrases, two words!
From the web, sticky squints
And the spirit will blindly, the mind dies,
And muddy slow insanity
Life turns into a river and into fishing.

eight

Sorry, saturate, have mercy. God,
We went another piece of topics
Who is after millet porridge with a fingernail
The chopping of the pot of the pot;
Who, getting into a warm hospital,
Sisters, surgeons pray stupidly:
"Comrade doctor, soup ... soup!" -
Oh yes, truly sorry

9

The fate of the one who inherited the world
In his moments fatal,
Who was called the all -good
As an interlocutor for a feast -
And who was only talking to a site
Secretly, in the camp kitchen of the company,
Sulia for him for all the bounties
Tobacco is your best souvenir.

ten

So the march began. Above Ladoga
Twilight was thickened. On South
Hermansky rockets Evil arcs
Sometimes you curled up ... but the wind is crepe:
He is a supernatural rainbow
I tried to fill in dense darkness,
Before the hostile zodiac
Pulling a black crest.

eleven

And all - sometimes in the distance
Light fountains, then lilac,
Either caustic yellow, then crimson,
That is poisonous blue
Suddenly flashed for a moment
Like reflections on the towers of black
From flame in invisible mountains
Above our wild fate.

12

And here, under the snow cuiraso,
Water hid from our eyes
Bombed steamboats,
Shot trains,
The dust of aircraft that over the track
They tried to lead the defense,
Now - to the muddy bosom
They pressed their chests forever.

13

Go-go! Perhaps by midnight
And we will lie down the same silently,
Like these birds, a fuselage
To the eyes, buried in silt,
And lake with tight waves
The rank of waste will cope with us,
So that the unstable darkness is underwater
We were eternal mausoleum.

fourteen

We knew everything: a “city of Lenin”
The blockade opened the loop.
Like a wounded throat
He could only breathe through the phone -
Ladoga through the highway ... in languor
He grabbed the air with a narrow entrance
And drove through thirsty factories
Each convulsive breath.

fifteen

We knew everything: what hekatomb
He pays for his breath;
That there is no name in the Russian speech
The madness of the military winter;
That the Hermitage rings under the bombs;
In houses frost; The power of the ice tears the pipe;
Ration is one hundred grams. On Nevsky corpses ...
We knew about cannibalism.

Другие песни исполнителя:

Все тексты Алексей Курбатов

Верный ли текст песни?  Да | Нет