Анастасия Апухтина - Подруге
текст песни
19
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Анастасия Апухтина - Подруге - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Мне нравились твои голубые мечты,
Твои золотые глаза, твои ярко-красные речи.
И если представить дворец красоты,
В нём белая шаль, сквозь мираж пустоты,
Окутает шелком твои бледные плечи.
Душу мне греет твоё рубиновое тепло,
Твои белоснежные крылья спасают в моменты безжизненной комы,
И если опять наступают синдромы,
Где я понимаю, что со смертью едва ль мы останемся не знакомы,
Мне твои синие птицы помогают взлететь высоко.
Меня окружают черно-серые люди,
Здесь нет ни единого звука родной души,
Скорей бы к тебе, и мы вместе плохое забудем,
И желтые тени в пустыне на темном верблюде
С тобой нарисуем в объятьях хрустальной тиши.
Сложнее, чем выбраться из ежедневного круга
Противных и мелких, многоразовых тяжких проблем,
Нет в принципе ничего. И ты, моя дорогая подруга,
Не плачь, не кричи, будешь ты ему точно супруга,
Или он попадет в твой папирусный штатный гарем.
Можно много писать о тебе, лучше даже гуашью,
Говорить о нехватке малиновых сладких бесед,
Но ты знаешь, что наш психоделичный бред,
Непонятный для окружающих и желто-прессных газет,
Для тебя и меня - это дружбы небесная чаша.
Я люблю тебя, очей моих нежно-неоновый свет.
Твоя рыжая лисья довольнейшая мордаша.
Твои золотые глаза, твои ярко-красные речи.
И если представить дворец красоты,
В нём белая шаль, сквозь мираж пустоты,
Окутает шелком твои бледные плечи.
Душу мне греет твоё рубиновое тепло,
Твои белоснежные крылья спасают в моменты безжизненной комы,
И если опять наступают синдромы,
Где я понимаю, что со смертью едва ль мы останемся не знакомы,
Мне твои синие птицы помогают взлететь высоко.
Меня окружают черно-серые люди,
Здесь нет ни единого звука родной души,
Скорей бы к тебе, и мы вместе плохое забудем,
И желтые тени в пустыне на темном верблюде
С тобой нарисуем в объятьях хрустальной тиши.
Сложнее, чем выбраться из ежедневного круга
Противных и мелких, многоразовых тяжких проблем,
Нет в принципе ничего. И ты, моя дорогая подруга,
Не плачь, не кричи, будешь ты ему точно супруга,
Или он попадет в твой папирусный штатный гарем.
Можно много писать о тебе, лучше даже гуашью,
Говорить о нехватке малиновых сладких бесед,
Но ты знаешь, что наш психоделичный бред,
Непонятный для окружающих и желто-прессных газет,
Для тебя и меня - это дружбы небесная чаша.
Я люблю тебя, очей моих нежно-неоновый свет.
Твоя рыжая лисья довольнейшая мордаша.
I liked your blue dreams
Your golden eyes, your bright red speeches.
And if you imagine the Palace of Beauty,
It has a white shawl, through a mirage of void,
It will envelop your pale shoulders with silk.
Your ruby heat warms me,
Your snow -white wings save at the moments of a lifeless coma,
And if syndromes come again,
Where I understand that with death, we will not be familiar with, we will not be familiar,
Your blue birds help me to take off high.
I am surrounded by black-gray people
There is not a single sound of a native soul here,
It would be soon to you, and we will forget the bad together,
And yellow shadows in the desert on a dark camel
We will draw with you in the arms of crystal silence.
More difficult than getting out of a daily circle
Nasty and small, reusable heavy problems,
In principle, nothing. And you, my dear friend,
Do not cry, do not scream, you will definitely be his spouse for him,
Or he will fall into your papyrus regular harem.
You can write a lot about you, it’s better even with gouache,
Talk about the lack of raspberry sweet conversations,
But you know that our psychedelic nonsense,
Incomprehensible to others and yellow-pressed newspapers,
For you and me, this is a friendship of heaven.
I love you, the eyes of my pale-neon light.
Your red fox is a contented face.
Your golden eyes, your bright red speeches.
And if you imagine the Palace of Beauty,
It has a white shawl, through a mirage of void,
It will envelop your pale shoulders with silk.
Your ruby heat warms me,
Your snow -white wings save at the moments of a lifeless coma,
And if syndromes come again,
Where I understand that with death, we will not be familiar with, we will not be familiar,
Your blue birds help me to take off high.
I am surrounded by black-gray people
There is not a single sound of a native soul here,
It would be soon to you, and we will forget the bad together,
And yellow shadows in the desert on a dark camel
We will draw with you in the arms of crystal silence.
More difficult than getting out of a daily circle
Nasty and small, reusable heavy problems,
In principle, nothing. And you, my dear friend,
Do not cry, do not scream, you will definitely be his spouse for him,
Or he will fall into your papyrus regular harem.
You can write a lot about you, it’s better even with gouache,
Talk about the lack of raspberry sweet conversations,
But you know that our psychedelic nonsense,
Incomprehensible to others and yellow-pressed newspapers,
For you and me, this is a friendship of heaven.
I love you, the eyes of my pale-neon light.
Your red fox is a contented face.