Аудиокнига в кармане, Александр Хорлин - Преступление и наказание, Том 1, Чт. 1
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Аудиокнига в кармане, Александр Хорлин - Преступление и наказание, Том 1, Чт. 1 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С — м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К — ну мосту.
Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной на лестницу. И каждый раз молодой человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился и от которого морщился. Он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться.
Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его. Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий вздор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.
Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной на лестницу. И каждый раз молодой человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился и от которого морщился. Он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться.
Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его. Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий вздор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.
At the beginning of July, in an extremely hot time, in the evening, one young man came out of his closet, which he had rented from tenants in the S—th lane, into the street and slowly, as if in indecision, went to the K—well, bridge.
He successfully avoided meeting his mistress on the stairs. His closet was right under the roof of a tall five-story building and looked more like a closet than an apartment. His landlady, from whom he rented this closet with dinner and servants, was located one staircase down, in a separate apartment, and every time, when going out into the street, he certainly had to pass by the landlady’s kitchen, which was almost always wide open to the stairs. And every time the young man, passing by, felt some kind of painful and cowardly sensation, which he was ashamed of and from which he winced. He owed everything to his mistress and was afraid to meet her.
It’s not that he was so cowardly and downtrodden, quite the contrary; but for some time he had been in an irritable and tense state, similar to hypochondria. He became so deeply involved in himself and secluded himself from everyone that he was afraid of even any meeting, not just a meeting with his hostess. He was crushed by poverty; but even his cramped situation had recently ceased to burden him. He completely stopped his daily affairs and did not want to deal with them. In essence, he was not afraid of any mistress, no matter what she was plotting against him. But to stop on the stairs, listen to all this nonsense about all this ordinary rubbish, which he has nothing to do with, all this pestering about payment, threats, complaints, and at the same time dodge, apologize, lie - no, it’s better to slip through somehow cat up the stairs and sneak away so no one can see.
He successfully avoided meeting his mistress on the stairs. His closet was right under the roof of a tall five-story building and looked more like a closet than an apartment. His landlady, from whom he rented this closet with dinner and servants, was located one staircase down, in a separate apartment, and every time, when going out into the street, he certainly had to pass by the landlady’s kitchen, which was almost always wide open to the stairs. And every time the young man, passing by, felt some kind of painful and cowardly sensation, which he was ashamed of and from which he winced. He owed everything to his mistress and was afraid to meet her.
It’s not that he was so cowardly and downtrodden, quite the contrary; but for some time he had been in an irritable and tense state, similar to hypochondria. He became so deeply involved in himself and secluded himself from everyone that he was afraid of even any meeting, not just a meeting with his hostess. He was crushed by poverty; but even his cramped situation had recently ceased to burden him. He completely stopped his daily affairs and did not want to deal with them. In essence, he was not afraid of any mistress, no matter what she was plotting against him. But to stop on the stairs, listen to all this nonsense about all this ordinary rubbish, which he has nothing to do with, all this pestering about payment, threats, complaints, and at the same time dodge, apologize, lie - no, it’s better to slip through somehow cat up the stairs and sneak away so no one can see.