анна ахматова - читает Маргарита Бычкова
текст песни
31
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
анна ахматова - читает Маргарита Бычкова - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
ГОСТЬ
Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.
Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".
Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
"Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".
И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.
О, я знаю: его отрада -
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.
1 января 1914
О нет, я не тебя любила,
Палима сладостным огнем,
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем.
Передо мною на колени
Ты стал, как будто ждал венца,
И смертные коснулись тени
Спокойно юного лица.
И ты ушел. Не за победой,
За смертью. Ночи глубоки!
О, ангел мой, не знай, не ведай
Моей теперешней тоски.
Но если белым солнцем рая
В лесу осветится тропа,
Но если птица полевая
Взлетит с колючего снопа,
Я знаю: это ты, убитый,
Мне хочешь рассказать о том,
И снова вижу холм изрытый
Над окровавленным Днестром.
Забуду дни любви и славы,
Забуду молодость мою,
Душа темна, пути лукавы,
Но образ твой, твой подвиг правый
До часа смерти сохраню.
Лето 1917
ВЕЧЕРОМ
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Так не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты в первый раз одна с любимым".
1913
ОН ЛЮБИЛ...
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики
...А я была его женой.
9 ноября
1910, Киев
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
ГОСТЬ
Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.
Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".
Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
"Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".
И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.
О, я знаю: его отрада -
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.
1 января 1914
О нет, я не тебя любила,
Палима сладостным огнем,
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем.
Передо мною на колени
Ты стал, как будто ждал венца,
И смертные коснулись тени
Спокойно юного лица.
И ты ушел. Не за победой,
За смертью. Ночи глубоки!
О, ангел мой, не знай, не ведай
Моей теперешней тоски.
Но если белым солнцем рая
В лесу осветится тропа,
Но если птица полевая
Взлетит с колючего снопа,
Я знаю: это ты, убитый,
Мне хочешь рассказать о том,
И снова вижу холм изрытый
Над окровавленным Днестром.
Забуду дни любви и славы,
Забуду молодость мою,
Душа темна, пути лукавы,
Но образ твой, твой подвиг правый
До часа смерти сохраню.
Лето 1917
ВЕЧЕРОМ
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Так не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты в первый раз одна с любимым".
1913
ОН ЛЮБИЛ...
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики
...А я была его женой.
9 ноября
1910, Киев
Twenty first. Night. Monday.
The outline of the capital is in the darkness.
I composed some kind of loafer
What is love on earth.
And from laziness or boredom
Everyone believed, they live:
Waiting for dates, afraid of separation
And they sing love songs.
But another secret reveals,
And silence will rest on them ...
I came across it by chance
And since then everything is as if sick.
THE GUEST
Everything is as before: in the windows of the dining room
Small panel snow beats,
And I myself did not become new
And a man came to me.
I asked: "What do you want?"
He said: "To be with you in hell."
I laughed: "Ah, you are
Perhaps trouble to us. "
But, raising his hand dry,
He touched the flowers slightly:
"Tell me how they kiss you
Tell me how you kiss. "
And the eyes, looking dull,
I did not take it from my ring.
Not one moved the muscles
Enlightenment-shaped face.
Oh, I know: his joy -
Know intensely and passionately
That he does not need anything,
That I have nothing to refuse him.
January 1, 1914
Oh no, I didn't love you
Palim with sweet fire,
So explain what power
In your sad name.
In front of me
You became as if waiting for a crown,
And mortals touched the shadows
Calmly young face.
And you left. Not for victory
For death. The nights are deep!
Oh, my angel, don't know, don't know
My current longing.
But if the white sun is paradise
A path will be lit in the forest,
But if the bird is field
Fly off the thorny sheaf,
I know: it's you, killed,
I want to tell me about
And again I see a hill of the linked
Above the bloodied Dniester.
I will forget the days of love and glory,
I will forget my youth,
The soul is dark, Lukava’s paths,
But your image, your feat is right
I’ll keep up to an hour of death.
Summer 1917
IN THE EVENING
The music rang in the garden
So inexpressible grief.
Fresh and sharply smelled by the sea
On the dish are oysters in ice.
He told me: "I am a faithful friend!"
And mine touched the dress.
So do not look like embrace
Touching these hands.
So stroke cats or birds,
So they look at the riders at the riders ...
Only laughter in the eyes of his calm
Under the light gold of the eyelashes.
And the mournful violins of the voice
Sing for creeping smoke:
"Bless the heaven -
You are the first time alone with your beloved. "
1913
HE LOVED...
He loved three things in the world:
For evening singing, white peacocks
And erased maps of America.
I did not like when the children cry,
I did not like Malina's tea
And female hysteria
... and I was his wife.
November 9
1910, Kyiv
The outline of the capital is in the darkness.
I composed some kind of loafer
What is love on earth.
And from laziness or boredom
Everyone believed, they live:
Waiting for dates, afraid of separation
And they sing love songs.
But another secret reveals,
And silence will rest on them ...
I came across it by chance
And since then everything is as if sick.
THE GUEST
Everything is as before: in the windows of the dining room
Small panel snow beats,
And I myself did not become new
And a man came to me.
I asked: "What do you want?"
He said: "To be with you in hell."
I laughed: "Ah, you are
Perhaps trouble to us. "
But, raising his hand dry,
He touched the flowers slightly:
"Tell me how they kiss you
Tell me how you kiss. "
And the eyes, looking dull,
I did not take it from my ring.
Not one moved the muscles
Enlightenment-shaped face.
Oh, I know: his joy -
Know intensely and passionately
That he does not need anything,
That I have nothing to refuse him.
January 1, 1914
Oh no, I didn't love you
Palim with sweet fire,
So explain what power
In your sad name.
In front of me
You became as if waiting for a crown,
And mortals touched the shadows
Calmly young face.
And you left. Not for victory
For death. The nights are deep!
Oh, my angel, don't know, don't know
My current longing.
But if the white sun is paradise
A path will be lit in the forest,
But if the bird is field
Fly off the thorny sheaf,
I know: it's you, killed,
I want to tell me about
And again I see a hill of the linked
Above the bloodied Dniester.
I will forget the days of love and glory,
I will forget my youth,
The soul is dark, Lukava’s paths,
But your image, your feat is right
I’ll keep up to an hour of death.
Summer 1917
IN THE EVENING
The music rang in the garden
So inexpressible grief.
Fresh and sharply smelled by the sea
On the dish are oysters in ice.
He told me: "I am a faithful friend!"
And mine touched the dress.
So do not look like embrace
Touching these hands.
So stroke cats or birds,
So they look at the riders at the riders ...
Only laughter in the eyes of his calm
Under the light gold of the eyelashes.
And the mournful violins of the voice
Sing for creeping smoke:
"Bless the heaven -
You are the first time alone with your beloved. "
1913
HE LOVED...
He loved three things in the world:
For evening singing, white peacocks
And erased maps of America.
I did not like when the children cry,
I did not like Malina's tea
And female hysteria
... and I was his wife.
November 9
1910, Kyiv
Другие песни исполнителя: