Клуб Унылых Лиц - Парень Нехороший
текст песни
21
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Клуб Унылых Лиц - Парень Нехороший - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Скрипит в колесах лаковых под плюшем катафалк,
На козлах - Ян Ароныч, обут в кургузый фрак.
Качает гром кистями со скрипкой в унисон,
Хоронит свою дочку потчмейстер Шифферсон.
Любовь была короткой и липкой, как сургуч,
Запарились лиманы в манто июльских туч.
Но кончились курорты, сломалась карусель,
И девочка из жизни ушла, прихлопнув дверь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
На Ланжероне, ночью, труп женский, молодой
Пришвартовало к берегу ленивою волной.
В корсете - три медузы, оскален красный рот,
Утопла, в самом цвете, четвертая за год.
По центру Водопроводной вруляет катафалк,
На козлах - Ян Ароныч, на нем евонный фрак
И в голос проклиная коварную сволочь
Сенсимер-парикмахер схоронил чудо-дочь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Со Стасом Подлиманским страдали тут и там
Цицкастые модистки, и кое-кто из дам!
Травились мышьяками, топилися водой,
За то, что не слюбились с горючим сиротой.
И снова кочевряжится потертый катафалк,
Рыдает Ян Ароныч в проетый молью фрак,
Дрожит слезой Одесса, пруд в черных лебедях.
Хоронит Фима Цигель любимое дитя.
Припев:
Жил парень нехороший, тужил и воровал,
И в рыбном ряде, с краю, ставридой торговал.
Не знал он слов любовных, и вырос сиротой,
Но нравился он бабам, за то, что был такой!
Но нравился он бабам, за то, что был такой!
На козлах - Ян Ароныч, обут в кургузый фрак.
Качает гром кистями со скрипкой в унисон,
Хоронит свою дочку потчмейстер Шифферсон.
Любовь была короткой и липкой, как сургуч,
Запарились лиманы в манто июльских туч.
Но кончились курорты, сломалась карусель,
И девочка из жизни ушла, прихлопнув дверь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
На Ланжероне, ночью, труп женский, молодой
Пришвартовало к берегу ленивою волной.
В корсете - три медузы, оскален красный рот,
Утопла, в самом цвете, четвертая за год.
По центру Водопроводной вруляет катафалк,
На козлах - Ян Ароныч, на нем евонный фрак
И в голос проклиная коварную сволочь
Сенсимер-парикмахер схоронил чудо-дочь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Со Стасом Подлиманским страдали тут и там
Цицкастые модистки, и кое-кто из дам!
Травились мышьяками, топилися водой,
За то, что не слюбились с горючим сиротой.
И снова кочевряжится потертый катафалк,
Рыдает Ян Ароныч в проетый молью фрак,
Дрожит слезой Одесса, пруд в черных лебедях.
Хоронит Фима Цигель любимое дитя.
Припев:
Жил парень нехороший, тужил и воровал,
И в рыбном ряде, с краю, ставридой торговал.
Не знал он слов любовных, и вырос сиротой,
Но нравился он бабам, за то, что был такой!
Но нравился он бабам, за то, что был такой!
Creaks in the wheels of lacquers under Plush Katafalk,
On the goats - Yan Aronych, shod in a chicken tailcoat.
Shakes the thunder with a violin in unison,
The Pochmaster Schifferson bursts his daughter.
Love was short and sticky, like a wax,
Limans were steamed in the Manto of the July clouds.
But the resorts ended, the carousel broke,
And the girl left her life, slamming the door.
Chorus:
There lived a bad guy, he traded in a ravride,
He grew up an orphan, did not know his parents.
On the bare foot in the summer, in the winter without a coat,
But Babam liked him, and he himself did not know why!
But Babam liked him, and he himself did not know why!
On Langeron, at night, a woman’s corpse, young
I moored to the shore with a lazy wave.
There are three jellyfish in the corset, a red mouth was bared,
Heated, in color, the fourth in the year.
A hearse vests in the center of the tap,
On the goats - Jan Aronych, on it is an Evonnaya tailcoat
And in a voice cursing the treacherous bastard
Sensimer-scoundrel buried a miracle-daughter.
Chorus:
There lived a bad guy, he traded in a ravride,
He grew up an orphan, did not know his parents.
On the bare foot in the summer, in the winter without a coat,
But Babam liked him, and he himself did not know why!
But Babam liked him, and he himself did not know why!
With Stas Podlimansky suffered here and there
Citsky modists, and some of the ladies!
Poisoned with arsenic, drowned with water,
For not falling in love with a combustible orphan.
And again, a shabby heat is naughty,
Yang Aronych sobs into a prayer wipes,
Trembles with a tear of Odessa, a pond in black swans.
Fima Tsigel Burnts Favorite Child.
Chorus:
The guy lived badly, he was tinker and stole
And in the fish row, from the edge, he traded in Stavride.
He did not know the words of love, and grew up an orphan,
But Babam liked him, for being like that!
But Babam liked him, for being like that!
On the goats - Yan Aronych, shod in a chicken tailcoat.
Shakes the thunder with a violin in unison,
The Pochmaster Schifferson bursts his daughter.
Love was short and sticky, like a wax,
Limans were steamed in the Manto of the July clouds.
But the resorts ended, the carousel broke,
And the girl left her life, slamming the door.
Chorus:
There lived a bad guy, he traded in a ravride,
He grew up an orphan, did not know his parents.
On the bare foot in the summer, in the winter without a coat,
But Babam liked him, and he himself did not know why!
But Babam liked him, and he himself did not know why!
On Langeron, at night, a woman’s corpse, young
I moored to the shore with a lazy wave.
There are three jellyfish in the corset, a red mouth was bared,
Heated, in color, the fourth in the year.
A hearse vests in the center of the tap,
On the goats - Jan Aronych, on it is an Evonnaya tailcoat
And in a voice cursing the treacherous bastard
Sensimer-scoundrel buried a miracle-daughter.
Chorus:
There lived a bad guy, he traded in a ravride,
He grew up an orphan, did not know his parents.
On the bare foot in the summer, in the winter without a coat,
But Babam liked him, and he himself did not know why!
But Babam liked him, and he himself did not know why!
With Stas Podlimansky suffered here and there
Citsky modists, and some of the ladies!
Poisoned with arsenic, drowned with water,
For not falling in love with a combustible orphan.
And again, a shabby heat is naughty,
Yang Aronych sobs into a prayer wipes,
Trembles with a tear of Odessa, a pond in black swans.
Fima Tsigel Burnts Favorite Child.
Chorus:
The guy lived badly, he was tinker and stole
And in the fish row, from the edge, he traded in Stavride.
He did not know the words of love, and grew up an orphan,
But Babam liked him, for being like that!
But Babam liked him, for being like that!