Куликов Сергей - Прощание с новогодней ёлкой
текст песни
32
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Куликов Сергей - Прощание с новогодней ёлкой - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Слова и музыка Б. Окуджава
Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел - тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел, бешеный, как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя, мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя, словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг (знать, в простодушии сердечном):
Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа, в день увядания недели
чем это стала ты нехороша? Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи, гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои прячут твои кавалеры?
Нет бы, собраться им - время унять, нет бы им всем - расстараться.
Но начинают колеса стучать: как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета. Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась:
Женщины той осторожная тень в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас на крови, твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной.
1966
Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел - тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел, бешеный, как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя, мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя, словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг (знать, в простодушии сердечном):
Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа, в день увядания недели
чем это стала ты нехороша? Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи, гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои прячут твои кавалеры?
Нет бы, собраться им - время унять, нет бы им всем - расстараться.
Но начинают колеса стучать: как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета. Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась:
Женщины той осторожная тень в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас на крови, твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной.
1966
Words and music by B. Okudzhava
The blue crown, raspberry trunk, tinkling of green cones.
Somewhere in the rooms the wind walked: the lovers were congratulated there.
Somewhere he touched the old strings - their roll call stretches ...
So January rolled, fled, mad like an electric train.
We dressed you up to fluff, we served you correctly.
Loudly in the cardboard pipes, a pipe, as if they were in a hurry for a feat.
It was even believed somewhere for a moment (to know, in the innocence of heart):
Women of that fascinated face are merged with your festival of eternal.
At a moment of parting, per hour of payment, on the day of wilting the week
What has you become bad? What are they all, fooled?!
And sophisticated as nightingales, proud, like grenadiers,
What are your reliable hands hide your gentlemen?
No, they would get together - to calm them down, they would not have all - to part.
But the wheels begin to knock: how hard it is to part!
But the vanity begins again. Time judges in his own way.
And in the bustle you were removed from the cross, and there will be no Sunday.
My spruce, spruce - outgoing deer, in vain you probably tried:
Women that cautious shadow in your khva were lost!
My spruce, spruce, as if saved on blood, your silhouette is distant,
It was as if a trace of surprised love, flared up, unquenchable.
1966
The blue crown, raspberry trunk, tinkling of green cones.
Somewhere in the rooms the wind walked: the lovers were congratulated there.
Somewhere he touched the old strings - their roll call stretches ...
So January rolled, fled, mad like an electric train.
We dressed you up to fluff, we served you correctly.
Loudly in the cardboard pipes, a pipe, as if they were in a hurry for a feat.
It was even believed somewhere for a moment (to know, in the innocence of heart):
Women of that fascinated face are merged with your festival of eternal.
At a moment of parting, per hour of payment, on the day of wilting the week
What has you become bad? What are they all, fooled?!
And sophisticated as nightingales, proud, like grenadiers,
What are your reliable hands hide your gentlemen?
No, they would get together - to calm them down, they would not have all - to part.
But the wheels begin to knock: how hard it is to part!
But the vanity begins again. Time judges in his own way.
And in the bustle you were removed from the cross, and there will be no Sunday.
My spruce, spruce - outgoing deer, in vain you probably tried:
Women that cautious shadow in your khva were lost!
My spruce, spruce, as if saved on blood, your silhouette is distant,
It was as if a trace of surprised love, flared up, unquenchable.
1966
Другие песни исполнителя: