козявка в книге - мир без имен
текст песни
37
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
козявка в книге - мир без имен - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
После первого раза
Я помнил практически всё.
Как дорогу трясет,
И где-то сзади стреляют очередью.
Пока полые в своих имениях
Наполняют пуншем фужеры,
Мы прячем под куртками
Толкина и Фицджеральда.
Мы уверены, что мы все изменим.
Подвалами обнимает Родной Кемптон,
(столица свинца),
Тут воедино слились и тыл и бруствер,
В центре города, на виселицах
Грустно болтаются тела инсургентов.
Я помню, как под ногой чей-то череп хрустел,
Как мы были в хвосте, опасаясь,
Что нас тоже зачистят.
И еще я так четко помню
Ее, измученные тяжкой работой,
Кисти.
После второго раза – омут.
Помню, как нас становилось все меньше,
Как книги жгли в центре и в окресностях,
Но вот лица сидящих в соседних креслах
Мне стали уже незнакомы.
С каждого экрана громом гремел голос оратора,
И дико было, что против нас - весь мир,
Я помню взрывы на продовольственных складах,
Но зачем мы перестали принимать препараты,
Я не смог бы уже объяснить.
И почему я здесь, и за что меня следует наказать,
Ничего не останется во временной полосе,
Я знаю, мне сотрут память, как всем,
Но я еще так четко помню.
Так четко помню ее заплаканные глаза.
А потом – провал.
И моя голова – большой чистый лист,
Пустая, безжизненная река:
Ни имен, ни дат, ни воспоминаний иных
Мне сказали не пропускать прием лекарств,
И каждый день проводить, как минимум,
По три часа у телестены.
Вот так и живу, в мире новых понятий и истин,
Но бывает, что-то ужалит, как овод.
И я вспоминаю ее глаза,
Вспоминаю ее, измученные тяжкой работой, кисти.
И ее имя.
Ее звали
Свобода.
Я помнил практически всё.
Как дорогу трясет,
И где-то сзади стреляют очередью.
Пока полые в своих имениях
Наполняют пуншем фужеры,
Мы прячем под куртками
Толкина и Фицджеральда.
Мы уверены, что мы все изменим.
Подвалами обнимает Родной Кемптон,
(столица свинца),
Тут воедино слились и тыл и бруствер,
В центре города, на виселицах
Грустно болтаются тела инсургентов.
Я помню, как под ногой чей-то череп хрустел,
Как мы были в хвосте, опасаясь,
Что нас тоже зачистят.
И еще я так четко помню
Ее, измученные тяжкой работой,
Кисти.
После второго раза – омут.
Помню, как нас становилось все меньше,
Как книги жгли в центре и в окресностях,
Но вот лица сидящих в соседних креслах
Мне стали уже незнакомы.
С каждого экрана громом гремел голос оратора,
И дико было, что против нас - весь мир,
Я помню взрывы на продовольственных складах,
Но зачем мы перестали принимать препараты,
Я не смог бы уже объяснить.
И почему я здесь, и за что меня следует наказать,
Ничего не останется во временной полосе,
Я знаю, мне сотрут память, как всем,
Но я еще так четко помню.
Так четко помню ее заплаканные глаза.
А потом – провал.
И моя голова – большой чистый лист,
Пустая, безжизненная река:
Ни имен, ни дат, ни воспоминаний иных
Мне сказали не пропускать прием лекарств,
И каждый день проводить, как минимум,
По три часа у телестены.
Вот так и живу, в мире новых понятий и истин,
Но бывает, что-то ужалит, как овод.
И я вспоминаю ее глаза,
Вспоминаю ее, измученные тяжкой работой, кисти.
И ее имя.
Ее звали
Свобода.
After the first time
I remembered almost everything.
How the road shakes
And somewhere in the back they shoot in a queue.
While hollow in their estates
Fill the glasses with punch,
We hide under the jackets
Tolkien and Fitzgerald.
We are sure that we will change everything.
Campon hugs his native Campon,
(the capital of lead),
Here, both the rear and the parapet merged,
In the center of the city, on the gallows
The bodies of insurgents hang out sadly.
I remember how the skull was crunching under the foot,
How we were in the tail, fearing
That we will be cleaned too.
And I also remember so clearly
Her, exhausted by the hard work,
Brushes.
After the second time - pool.
I remember how we became less and less,
How books were burned in the center and in the vicinity,
But here are the faces of those sitting in neighboring chairs
I have already become unfamiliar.
From each screen, the speaker's voice rattled thunder,
And it was wild that the whole world was against us,
I remember explosions in food warehouses,
But why did we stop taking drugs,
I could not explain.
And why am I here, and what should I be punished,
Nothing will remain in the temporary lane
I know they will erase my memory, like everyone,
But I still remember so clearly.
So clearly I remember her tearful eyes.
And then - failure.
And my head is a large clean sheet,
An empty, lifeless river:
No names, no dates, no memories of other
I was told not to miss the medication,
And every day to spend at least
Three hours for Telesten.
So I live, in the world of new concepts and truths,
But it happens that something stung like a binding.
And I remember her eyes
I recall her, exhausted by heavy work, brushes.
And her name.
Her name was
Freedom.
I remembered almost everything.
How the road shakes
And somewhere in the back they shoot in a queue.
While hollow in their estates
Fill the glasses with punch,
We hide under the jackets
Tolkien and Fitzgerald.
We are sure that we will change everything.
Campon hugs his native Campon,
(the capital of lead),
Here, both the rear and the parapet merged,
In the center of the city, on the gallows
The bodies of insurgents hang out sadly.
I remember how the skull was crunching under the foot,
How we were in the tail, fearing
That we will be cleaned too.
And I also remember so clearly
Her, exhausted by the hard work,
Brushes.
After the second time - pool.
I remember how we became less and less,
How books were burned in the center and in the vicinity,
But here are the faces of those sitting in neighboring chairs
I have already become unfamiliar.
From each screen, the speaker's voice rattled thunder,
And it was wild that the whole world was against us,
I remember explosions in food warehouses,
But why did we stop taking drugs,
I could not explain.
And why am I here, and what should I be punished,
Nothing will remain in the temporary lane
I know they will erase my memory, like everyone,
But I still remember so clearly.
So clearly I remember her tearful eyes.
And then - failure.
And my head is a large clean sheet,
An empty, lifeless river:
No names, no dates, no memories of other
I was told not to miss the medication,
And every day to spend at least
Three hours for Telesten.
So I live, in the world of new concepts and truths,
But it happens that something stung like a binding.
And I remember her eyes
I recall her, exhausted by heavy work, brushes.
And her name.
Her name was
Freedom.
Другие песни исполнителя: