Легенды Про... - Громкие разговоры
текст песни
2
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Легенды Про... - Громкие разговоры - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Когда откроется дверь, кто будет стоять за ней? О чем будет мне говорить и каких ждать новостей?
Эти вопросы как один сливались воедино, куча красок было в голове - и ни одной картины.
Как залатать эти дыры, когда мой корабль утонет, я ведь не сошел с ума, просто кем-то не смог быть понят.
Сам успокоил себя, оставшись лежать на кровати, мысли съедали внутри при виде людей в белом халате.
Решать задачи в палате уже не было смысла, сколько я разрушил дорог и сколько дней было кислых.
"Я для чего был прислан?" - орал в приступах гнева, каждый день смотрел наверх и ждал, когда ответит небо.
Ему был предан даже больше, чем себе самому и, чтобы с ним связаться, мысли приходили на ум
О суициде в палате, что как оператор связи сможет тебя с ним соединить - услуга эвтаназии.
Сам утопил себя в грязи, что поставлял Азия, не мог себе простить того, что раньше не начал слазить.
Всё это безобразие его вело к одному - найти того, кто угостил, кто помог утонуть.
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
Кому-то лучше быть голодным и сердитым, кому-то легче быть обиженным и сытым,
Кому-то трудно держать рот закрытым, но всегда есть те, кто любит молчать с аппетитом.
Кому открыть, кому оставить вход закрыты, кому-то с грязной лапой или с чистым копытом.
Кто тут считает себя дураком набитым - поднимите руки, вас не видно.
Не видно дна моего зла, теперь тебе стыдно, кровь на асфальте повидлом под видом.
Романтика - первобытное б*дло, ей так было любопытно, обидно.
Она, как все, сделала из сердца сито, моя фата-моргана искала, что там скрыто.
Но я - не твой шерстяной свитер, я для той, которая в каждой - вот мой выбор.
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
Что мне делать? Как мне быть? А? Вопросы мучали снова, горло рвало от обид.
Разбитый быт и вид: не умыт и не брит, скоро сосед придет, хоть похмелит.
Много говорит своей бабе Ритке, но газ не горит в его малогабаритке,
Потому что там, за стеной Кремля сборище путан рушит курс рубля.
А все эти партии, призывы, речевки - дело рук одной всем известной группировки.
И, вообще, в целом от этого полит-ядра разит не лучше, чем от помойного ведра.
Быть может, он прав, да, но как известно, слово без дела мало чего значит,
В голове много вопросов, но одному нет места: "А что ты сделал, чтобы всё было иначе?"
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
Эти вопросы как один сливались воедино, куча красок было в голове - и ни одной картины.
Как залатать эти дыры, когда мой корабль утонет, я ведь не сошел с ума, просто кем-то не смог быть понят.
Сам успокоил себя, оставшись лежать на кровати, мысли съедали внутри при виде людей в белом халате.
Решать задачи в палате уже не было смысла, сколько я разрушил дорог и сколько дней было кислых.
"Я для чего был прислан?" - орал в приступах гнева, каждый день смотрел наверх и ждал, когда ответит небо.
Ему был предан даже больше, чем себе самому и, чтобы с ним связаться, мысли приходили на ум
О суициде в палате, что как оператор связи сможет тебя с ним соединить - услуга эвтаназии.
Сам утопил себя в грязи, что поставлял Азия, не мог себе простить того, что раньше не начал слазить.
Всё это безобразие его вело к одному - найти того, кто угостил, кто помог утонуть.
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
Кому-то лучше быть голодным и сердитым, кому-то легче быть обиженным и сытым,
Кому-то трудно держать рот закрытым, но всегда есть те, кто любит молчать с аппетитом.
Кому открыть, кому оставить вход закрыты, кому-то с грязной лапой или с чистым копытом.
Кто тут считает себя дураком набитым - поднимите руки, вас не видно.
Не видно дна моего зла, теперь тебе стыдно, кровь на асфальте повидлом под видом.
Романтика - первобытное б*дло, ей так было любопытно, обидно.
Она, как все, сделала из сердца сито, моя фата-моргана искала, что там скрыто.
Но я - не твой шерстяной свитер, я для той, которая в каждой - вот мой выбор.
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
Что мне делать? Как мне быть? А? Вопросы мучали снова, горло рвало от обид.
Разбитый быт и вид: не умыт и не брит, скоро сосед придет, хоть похмелит.
Много говорит своей бабе Ритке, но газ не горит в его малогабаритке,
Потому что там, за стеной Кремля сборище путан рушит курс рубля.
А все эти партии, призывы, речевки - дело рук одной всем известной группировки.
И, вообще, в целом от этого полит-ядра разит не лучше, чем от помойного ведра.
Быть может, он прав, да, но как известно, слово без дела мало чего значит,
В голове много вопросов, но одному нет места: "А что ты сделал, чтобы всё было иначе?"
Все эти громкие разговоры так легко забыть,
Все эти золотые горы - лишь песочные холмы.
Я не могу показать тебе то, что не хочу всё время прятать.
Нет, это не песня про любовь, так что ты можешь не плакать.
When the door opens, who will stand behind her? What will I talk about and what news to wait for?
These questions as one merged together, a bunch of colors was in the head - and not a single picture.
How to patch these holes when my ship drowned, I didn’t go crazy, I just could not be understood by someone.
He reassured himself, remaining lying on the bed, thoughts ate inside at the sight of people in a white robe.
There was no point in solving problems in the ward how much I destroyed the roads and how many days were sour.
"What was I sent for?" - I yelled in bouts of anger, every day I looked up and waited for the sky to answer.
He was even more devoted to him than himself and, in order to contact him, thoughts came to mind
About suicide in the ward that as an operator of communication will be able to connect you with him - the service of euthanasia.
He drowned himself in the mud that he supplied Asia, could not forgive himself for what had not begun to send before.
All this disgrace led to one - to find who treated him, who helped to drown.
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
Someone is better to be hungry and angry, someone is easier to be offended and well-fed,
It is difficult for someone to hold their mouths closed, but there are always those who like to be silent with appetite.
To whom to open, who to leave the entrance is closed, someone with a dirty paw or a clean hoof.
Whoever considers himself a fool stuffed here - raise your hands, you are not visible.
The bottom of my evil is not visible, now you are ashamed, the blood on the asphalt is jam under the guise.
Romance is a primitive b*boo, she was so curious, insulting.
She, like everyone else, made a sieve from her heart, my veil-Morgan was looking for what was hidden there.
But I am not your woolen sweater, I am for the one that is in each - this is my choice.
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
What should I do? How can I be? A? Questions tormented again, the throat rushed from offenses.
Broken life and look: he is not washed and not brit, soon the neighbor will come, even though it will hang.
He says a lot to his woman Ritka, but the gas does not burn in his small -sized,
Because there, behind the wall of the Kremlin, the gathering is confusing the ruble.
And all these parties, calls, speech are the work of the hands of one well -known group.
And, in general, in general, this is not better from this political yadra than from a garbage bucket.
Perhaps he is right, yes, but as you know, a word idle does not mean.
There are many questions in my head, but there is no place alone: "What did you do so that everything is different?"
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
These questions as one merged together, a bunch of colors was in the head - and not a single picture.
How to patch these holes when my ship drowned, I didn’t go crazy, I just could not be understood by someone.
He reassured himself, remaining lying on the bed, thoughts ate inside at the sight of people in a white robe.
There was no point in solving problems in the ward how much I destroyed the roads and how many days were sour.
"What was I sent for?" - I yelled in bouts of anger, every day I looked up and waited for the sky to answer.
He was even more devoted to him than himself and, in order to contact him, thoughts came to mind
About suicide in the ward that as an operator of communication will be able to connect you with him - the service of euthanasia.
He drowned himself in the mud that he supplied Asia, could not forgive himself for what had not begun to send before.
All this disgrace led to one - to find who treated him, who helped to drown.
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
Someone is better to be hungry and angry, someone is easier to be offended and well-fed,
It is difficult for someone to hold their mouths closed, but there are always those who like to be silent with appetite.
To whom to open, who to leave the entrance is closed, someone with a dirty paw or a clean hoof.
Whoever considers himself a fool stuffed here - raise your hands, you are not visible.
The bottom of my evil is not visible, now you are ashamed, the blood on the asphalt is jam under the guise.
Romance is a primitive b*boo, she was so curious, insulting.
She, like everyone else, made a sieve from her heart, my veil-Morgan was looking for what was hidden there.
But I am not your woolen sweater, I am for the one that is in each - this is my choice.
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
What should I do? How can I be? A? Questions tormented again, the throat rushed from offenses.
Broken life and look: he is not washed and not brit, soon the neighbor will come, even though it will hang.
He says a lot to his woman Ritka, but the gas does not burn in his small -sized,
Because there, behind the wall of the Kremlin, the gathering is confusing the ruble.
And all these parties, calls, speech are the work of the hands of one well -known group.
And, in general, in general, this is not better from this political yadra than from a garbage bucket.
Perhaps he is right, yes, but as you know, a word idle does not mean.
There are many questions in my head, but there is no place alone: "What did you do so that everything is different?"
All these loud conversations are so easy to forget
All these golden mountains are only sand hills.
I cannot show you what I do not want to hide all the time.
No, this is not a song about love, so you may not cry.
Другие песни исполнителя: