Леонид Фёдоров - Мальчик из Москвы
текст песни
51
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Леонид Фёдоров - Мальчик из Москвы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
СУДЬЯ
Упал на пашне у высотки
суровый мальчик из Москвы;
и тихо сдвинулась пилотка
с пробитой пулей головы.
Не глядя на беззвездный купол
и чуя веянье конца,
он пашню бережно ощупал
руками быстрыми слепца.
И, уходя в страну иную
от мест родных невдалеке,
он землю теплую, сырую
зажал в коснеющей руке.
Горсть отвоеванной России
он захотел на память взять,
и не сумели мы, живые,
те пальцы мертвые разжать.
Мы так его похоронили —
в его военной красоте —
в большой торжественной могиле
на взятой утром высоте.
И если правда будет время,
когда людей на Страшный суд
из всех земель, с грехами всеми,
трикратно трубы призовут,—
предстанет за столом судейским
не бог с туманной бородой,
а паренек красноармейский
пред потрясенною толпой,
держа в своей ладони правой,
помятой немцами в бою,
не символы небесной славы,
а землю русскую свою.
Он все увидит, этот мальчик,
и ни йоты не простит,
но лесть от правды, боль от фальши
и гнев от злобы отличит.
Он все узнает оком зорким,
с пятном кровавым на груди,
судья в истлевшей гимнастерке,
сидящий молча впереди.
И будет самой высшей мерой,
какою мерить нас могли,
в ладони юношеской серой
та горсть тяжелая земли.
(текст - Ярослав Смеляков)
Упал на пашне у высотки
суровый мальчик из Москвы;
и тихо сдвинулась пилотка
с пробитой пулей головы.
Не глядя на беззвездный купол
и чуя веянье конца,
он пашню бережно ощупал
руками быстрыми слепца.
И, уходя в страну иную
от мест родных невдалеке,
он землю теплую, сырую
зажал в коснеющей руке.
Горсть отвоеванной России
он захотел на память взять,
и не сумели мы, живые,
те пальцы мертвые разжать.
Мы так его похоронили —
в его военной красоте —
в большой торжественной могиле
на взятой утром высоте.
И если правда будет время,
когда людей на Страшный суд
из всех земель, с грехами всеми,
трикратно трубы призовут,—
предстанет за столом судейским
не бог с туманной бородой,
а паренек красноармейский
пред потрясенною толпой,
держа в своей ладони правой,
помятой немцами в бою,
не символы небесной славы,
а землю русскую свою.
Он все увидит, этот мальчик,
и ни йоты не простит,
но лесть от правды, боль от фальши
и гнев от злобы отличит.
Он все узнает оком зорким,
с пятном кровавым на груди,
судья в истлевшей гимнастерке,
сидящий молча впереди.
И будет самой высшей мерой,
какою мерить нас могли,
в ладони юношеской серой
та горсть тяжелая земли.
(текст - Ярослав Смеляков)
REFEREE
Fell on a arable land near a high -rise
Severe boy from Moscow;
And the cap turned quietly
With a broken head bullet.
Without looking at the freezer dome
And a sensing end of the end,
He carefully felt the arable land
Hands with fast blind man.
And, leaving for a different country
From the places of relatives not far away,
He is warm, damp
He clamped in a touching hand.
A handful of conquered Russia
He wanted to take as a keepsake,
And we did not manage, alive,
Those fingers are dead to unclench.
We buried him like that -
In his military beauty -
in a large solemn grave
At the height taken in the morning.
And if the truth is time
When people are a Last Judgment
Of all the lands, with all sins,
Trostrisly pipes will call, -
will appear at the trial of the judicial
Not a god with a foggy beard,
And the boy Red Army
before a shocked crowd
Holding the right hand in his palm
rumpled by the Germans in battle,
Not symbols of heavenly glory,
And its Russian land.
He will see everything, this boy,
And he will not forgive the yota,
but flattery from the truth, pain from falsehood
And anger is distinguished from anger.
He recognizes everything with a vigilant,
With a stain bloody on the chest,
Judge in the decayed tunic,
Sitting silently ahead.
And it will be the highest measure
how to measure us,
In the palm of the youthful gray
That handful of heavy land.
(text - Yaroslav Smelyakov)
Fell on a arable land near a high -rise
Severe boy from Moscow;
And the cap turned quietly
With a broken head bullet.
Without looking at the freezer dome
And a sensing end of the end,
He carefully felt the arable land
Hands with fast blind man.
And, leaving for a different country
From the places of relatives not far away,
He is warm, damp
He clamped in a touching hand.
A handful of conquered Russia
He wanted to take as a keepsake,
And we did not manage, alive,
Those fingers are dead to unclench.
We buried him like that -
In his military beauty -
in a large solemn grave
At the height taken in the morning.
And if the truth is time
When people are a Last Judgment
Of all the lands, with all sins,
Trostrisly pipes will call, -
will appear at the trial of the judicial
Not a god with a foggy beard,
And the boy Red Army
before a shocked crowd
Holding the right hand in his palm
rumpled by the Germans in battle,
Not symbols of heavenly glory,
And its Russian land.
He will see everything, this boy,
And he will not forgive the yota,
but flattery from the truth, pain from falsehood
And anger is distinguished from anger.
He recognizes everything with a vigilant,
With a stain bloody on the chest,
Judge in the decayed tunic,
Sitting silently ahead.
And it will be the highest measure
how to measure us,
In the palm of the youthful gray
That handful of heavy land.
(text - Yaroslav Smelyakov)
Другие песни исполнителя: