Леонид Филатов - Дай руку,деда.
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Леонид Филатов - Дай руку,деда. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди...
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу, и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди...
И я годил, годил, сколь было сил, а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди, я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу, и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу.
That swearing year for many years, sometimes I slid out of the hospital bed.
He raked his fragments and fragments and reconstructed the skeleton.
And he stole himself with sensitive nurses, with his nostrils, a sensed smell of will,
I ran away to the two -year -old granddaughter Ole there, on life, a smelling scope.
Olya and I went to children's park, sat on my favorite swings,
They jerked juice, spruce, stared at walking dogs.
There were a dime a dozen attractions, but the day burned, and the sun was cooling down,
And Olya was tired, lagging behind and ached quietly, wait a minute.
Leaving the Sunday day behind, I returned to the walls of the hospital guests,
But in the ward I heard Olyn a voice, give my grandfather's hand, wait a minute ...
And I fed, how much the strength was, but they did not live in the neighboring bunks,
Histili, dried, stolen, left, no one asked them to wait for them.
When I honor burning in my chest, I see how from the other edge of the field
A little Olya rushes to me with a heart-rending cry: "Grandfather-ah, wait and ..."
And I am sitting, I'm still sitting, and, it seems, I endure any flour,
While I still hold that tiny hand in my exhausted hand.
He raked his fragments and fragments and reconstructed the skeleton.
And he stole himself with sensitive nurses, with his nostrils, a sensed smell of will,
I ran away to the two -year -old granddaughter Ole there, on life, a smelling scope.
Olya and I went to children's park, sat on my favorite swings,
They jerked juice, spruce, stared at walking dogs.
There were a dime a dozen attractions, but the day burned, and the sun was cooling down,
And Olya was tired, lagging behind and ached quietly, wait a minute.
Leaving the Sunday day behind, I returned to the walls of the hospital guests,
But in the ward I heard Olyn a voice, give my grandfather's hand, wait a minute ...
And I fed, how much the strength was, but they did not live in the neighboring bunks,
Histili, dried, stolen, left, no one asked them to wait for them.
When I honor burning in my chest, I see how from the other edge of the field
A little Olya rushes to me with a heart-rending cry: "Grandfather-ah, wait and ..."
And I am sitting, I'm still sitting, and, it seems, I endure any flour,
While I still hold that tiny hand in my exhausted hand.
Другие песни исполнителя: