Людмила Гурченко - Такие были времена
текст песни
31
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Людмила Гурченко - Такие были времена - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Музыка Л.Гурченко, стихи Ю.Мориц
Здесь в годы юности моей
Старушка - божий одуванчик
Сдавала угол, стол, диванчик
Всего за двадцать пять рублей.
Она любила молодёжь,
Поэтов юных, музыкантов.
Не будь бездомен, не найдёшь
Такой поклонницы талантов.
А жили тесно вместе с ней
В одной квартире семь семей,
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
Диванчик пел, а стол скрипел,
Мой угол был слепяще бел,
И шёл мне двадцать третий год,
И светел был событий ход!
Поэзия пробила твердь,
И каждый вечер шла на сцену.
Как на кострище, как на смерть,
Поэтам возвращая цену!
Брала нас критика на штык,
Вопила: "Пошлость и дешёвка!"
Но нас прославил каждый втык,
Но нас прославил каждый втык,
И это отрицать неловко.
Стиляг драконила печать.
Джаз героически сражался,
Пошёл во всю права качать,
Пошёл во всю права качать
И с треском самовыражался.
Такие были времена,
Такие страсти бушевали.
А там, где угол мне сдавали,
Трава сегодня зелена.
И прорастает одуванчик
Где стол скрипел и пел диванчик...
Диванчик пел, а стол скрипел,
В семи кастрюлях суп кипел,
Двенадцать кошек, семь собак
Делили коридорный мрак.
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
Такие были времена...
Здесь в годы юности моей
Старушка - божий одуванчик
Сдавала угол, стол, диванчик
Всего за двадцать пять рублей.
Она любила молодёжь,
Поэтов юных, музыкантов.
Не будь бездомен, не найдёшь
Такой поклонницы талантов.
А жили тесно вместе с ней
В одной квартире семь семей,
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
Диванчик пел, а стол скрипел,
Мой угол был слепяще бел,
И шёл мне двадцать третий год,
И светел был событий ход!
Поэзия пробила твердь,
И каждый вечер шла на сцену.
Как на кострище, как на смерть,
Поэтам возвращая цену!
Брала нас критика на штык,
Вопила: "Пошлость и дешёвка!"
Но нас прославил каждый втык,
Но нас прославил каждый втык,
И это отрицать неловко.
Стиляг драконила печать.
Джаз героически сражался,
Пошёл во всю права качать,
Пошёл во всю права качать
И с треском самовыражался.
Такие были времена,
Такие страсти бушевали.
А там, где угол мне сдавали,
Трава сегодня зелена.
И прорастает одуванчик
Где стол скрипел и пел диванчик...
Диванчик пел, а стол скрипел,
В семи кастрюлях суп кипел,
Двенадцать кошек, семь собак
Делили коридорный мрак.
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
Такие были времена...
Music L. Gurchenko, poems by Y. Moritz
Here during the years of my youth
Old woman - God's dandelion
I handed over a corner, table, sofa
For only twenty -five rubles.
She loved the youth
Poets of young, musicians.
If I had no permissive, you will not find
Such a fan of talents.
And they lived closely with her
There are seven families in one apartment,
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
The sofa sang, and the table creaked,
My corner was blindly white,
And I walked for me for the twenty -third year,
And there was a bright course!
Poetry pierced the firmament,
And every evening she went on stage.
As on the fire, as for death,
Poets returning the price!
Criticism took us on the bayonet
Brown: "Pluggishness and cheap!"
But everyone glorified us,
But everyone glorified us,
And it is awkward to deny.
The dudes draged the seal.
Jazz fought heroically
Went to the whole right to download,
Went to the whole right to download
And he expressed himself with a bang.
There were times
Such passions raged.
And where the corner was handed over to me
The grass is green today.
And the dandelion sprouts
Where the table creaked and sang sofa ...
The sofa sang, and the table creaked,
In seven pots, the soup was boiling,
Twelve cats, seven dogs
Delivered corridor darkness.
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
There were times ...
Here during the years of my youth
Old woman - God's dandelion
I handed over a corner, table, sofa
For only twenty -five rubles.
She loved the youth
Poets of young, musicians.
If I had no permissive, you will not find
Such a fan of talents.
And they lived closely with her
There are seven families in one apartment,
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
The sofa sang, and the table creaked,
My corner was blindly white,
And I walked for me for the twenty -third year,
And there was a bright course!
Poetry pierced the firmament,
And every evening she went on stage.
As on the fire, as for death,
Poets returning the price!
Criticism took us on the bayonet
Brown: "Pluggishness and cheap!"
But everyone glorified us,
But everyone glorified us,
And it is awkward to deny.
The dudes draged the seal.
Jazz fought heroically
Went to the whole right to download,
Went to the whole right to download
And he expressed himself with a bang.
There were times
Such passions raged.
And where the corner was handed over to me
The grass is green today.
And the dandelion sprouts
Where the table creaked and sang sofa ...
The sofa sang, and the table creaked,
In seven pots, the soup was boiling,
Twelve cats, seven dogs
Delivered corridor darkness.
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
And washed thirty -two tenants
Thirty -two faces under the tap.
There were times ...
Другие песни исполнителя: