МДС - Виктор Пелевин - Тайм-аут, или Вечерняя Москва
текст песни
38
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
МДС - Виктор Пелевин - Тайм-аут, или Вечерняя Москва - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
После банальной кончины (взорвали козлы в собственном поршаке) Вован Каширский,
наконец, очнулся. Он находился в странном тускло-сером пространстве, а под
ногами была ровная плита из тёмного камня, уходящая во все стороны, насколько
хватало зрения. Сквозь туман светили далёкие и тусклые разноцветные огни,
похожие на лампочки гирлянд Нового Арбата, но Вован не успел к ним приглядеться:
вдалеке послышался тяжёлый удар по камню, потом ещё один и он содрогнулся от
ужаса. «Янлаван идёт», — понял он.
Янлаван был огромен, как многоэтажный дом, и шёл странно, поворачиваясь при
каждом шаге вокруг оси, но такого момента, когда бы он повернулся к Вовану
спиной, не было, потому что у Янлавана не было спины, а вместо неё были вторая
грудь и второе лицо.
Если первое его лицо было бешено беспощадным (Вован сразу вспомнил про одну
гнилую разборку в Долгопрудном, на которую ну совсем не надо было ходить), то
другое лицо было на редкость снисходительным и добрым, и, видя его, Вовчик уже
ни о чём не вспоминал, а хотел просто бежать к Янлавану и, захлёбываясь в слезах,
жаловаться на жизнь и, в особенности, на смерть. Но шёл Янлаван быстро и
поскольку в один момент Вовану хотелось кинуться от него прочь, а в другой,
наоборот, изо всех сил побежать к нему, в результате он остался на месте и очень
скоро Янлаван навис над ним, как Пизанская башня.
«А вот сейчас будет суд», — подумал Вован с оглушительной ясностью. Но суд
оказался простой и не страшной процедурой, Вован, на самом деле, даже не успел
всерьез испугаться или хотя бы зажмуриться. В руках у Янлавана появился странный
предмет, похожий на гигантскую мухобойку. Описав широкую дугу, она взлетела
вверх и яростно страшное лицо, которое было в тот момент повёрнуто к Вовану,
открыло рот и громовым голосом произнесло приговор: — Калдурас.
Правда, это произошло не совсем так. На самом деле гневное лицо произнесло «кал»,
но Янлаван повернулся на пятке, и доброе лицо произнесло «дурас». Получилось
странное слово «калдурас». Но Вован не успел ничего осмыслить, потому что с
небес упала гигантская мухобойка и ударила его обухом, как хоккейная клюшка по
шайбе.
Вован упал на какой-то заброшенной улице возле старой футбольной площадки. Был
бы он жив, то от такого удара немедленно отдал бы кому-нибудь душу. Но поскольку
он был мёртв, ничего не произошло, только было очень больно. Его сразу окружили
не то карлики, не то дети, схватили за руки, куда-то потащили. По дороге они
покатывались от счастливого смеха и приговаривали низкими треснувшими голосами:
— Лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме, лучше колымить в
Гондурасе, чем гондурасить на Колыме.
Свита подтащила Вована к двери, над которой висела табличка «ЗАО РАЙ» (Вован
принял это как должное, недаром ведь он носил тяжёлую цепь с гимнастом) и
втолкнула внутрь. Дверь за ним закрылась, это его тоже не удивило, акционерное
общество ведь было закрытого типа, и Вован оказался в маленькой комнатке. В ней
стояла большая бронзовая сковородка, при одном взгляде на которую становилось
ясно, что вещь эта невероятно древняя. На стене над ней висел такой же древний
бронзовый термометр непонятного принципа, у него внутри зеленела какая-то
спираль, на циферблате, к которому подходила грубая стрелка, была только одна
отметина. На другой стене висела инструкция под названием «К сведению акционера».
То, что Вован прочёл в этой инструкции, наполнило его глубоким унынием. Как
выяснилось, содержанием его новой работы было охлаждать эту бронзовую сковородку
таким образом, чтобы стрелка ни в коем случае не зашкаливала за отметку на
циферблате. Но, что было самым жутким, охлаждать её надо было исключительно
обнажёнными ягодицами, причиной чего была некоторая древняя тайна, о которой
инструкция говорила уклончиво, а в случае нежелания Вована работать инструкция
просто и без околичности обещала такое, что Вован понял — работать
наконец, очнулся. Он находился в странном тускло-сером пространстве, а под
ногами была ровная плита из тёмного камня, уходящая во все стороны, насколько
хватало зрения. Сквозь туман светили далёкие и тусклые разноцветные огни,
похожие на лампочки гирлянд Нового Арбата, но Вован не успел к ним приглядеться:
вдалеке послышался тяжёлый удар по камню, потом ещё один и он содрогнулся от
ужаса. «Янлаван идёт», — понял он.
Янлаван был огромен, как многоэтажный дом, и шёл странно, поворачиваясь при
каждом шаге вокруг оси, но такого момента, когда бы он повернулся к Вовану
спиной, не было, потому что у Янлавана не было спины, а вместо неё были вторая
грудь и второе лицо.
Если первое его лицо было бешено беспощадным (Вован сразу вспомнил про одну
гнилую разборку в Долгопрудном, на которую ну совсем не надо было ходить), то
другое лицо было на редкость снисходительным и добрым, и, видя его, Вовчик уже
ни о чём не вспоминал, а хотел просто бежать к Янлавану и, захлёбываясь в слезах,
жаловаться на жизнь и, в особенности, на смерть. Но шёл Янлаван быстро и
поскольку в один момент Вовану хотелось кинуться от него прочь, а в другой,
наоборот, изо всех сил побежать к нему, в результате он остался на месте и очень
скоро Янлаван навис над ним, как Пизанская башня.
«А вот сейчас будет суд», — подумал Вован с оглушительной ясностью. Но суд
оказался простой и не страшной процедурой, Вован, на самом деле, даже не успел
всерьез испугаться или хотя бы зажмуриться. В руках у Янлавана появился странный
предмет, похожий на гигантскую мухобойку. Описав широкую дугу, она взлетела
вверх и яростно страшное лицо, которое было в тот момент повёрнуто к Вовану,
открыло рот и громовым голосом произнесло приговор: — Калдурас.
Правда, это произошло не совсем так. На самом деле гневное лицо произнесло «кал»,
но Янлаван повернулся на пятке, и доброе лицо произнесло «дурас». Получилось
странное слово «калдурас». Но Вован не успел ничего осмыслить, потому что с
небес упала гигантская мухобойка и ударила его обухом, как хоккейная клюшка по
шайбе.
Вован упал на какой-то заброшенной улице возле старой футбольной площадки. Был
бы он жив, то от такого удара немедленно отдал бы кому-нибудь душу. Но поскольку
он был мёртв, ничего не произошло, только было очень больно. Его сразу окружили
не то карлики, не то дети, схватили за руки, куда-то потащили. По дороге они
покатывались от счастливого смеха и приговаривали низкими треснувшими голосами:
— Лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме, лучше колымить в
Гондурасе, чем гондурасить на Колыме.
Свита подтащила Вована к двери, над которой висела табличка «ЗАО РАЙ» (Вован
принял это как должное, недаром ведь он носил тяжёлую цепь с гимнастом) и
втолкнула внутрь. Дверь за ним закрылась, это его тоже не удивило, акционерное
общество ведь было закрытого типа, и Вован оказался в маленькой комнатке. В ней
стояла большая бронзовая сковородка, при одном взгляде на которую становилось
ясно, что вещь эта невероятно древняя. На стене над ней висел такой же древний
бронзовый термометр непонятного принципа, у него внутри зеленела какая-то
спираль, на циферблате, к которому подходила грубая стрелка, была только одна
отметина. На другой стене висела инструкция под названием «К сведению акционера».
То, что Вован прочёл в этой инструкции, наполнило его глубоким унынием. Как
выяснилось, содержанием его новой работы было охлаждать эту бронзовую сковородку
таким образом, чтобы стрелка ни в коем случае не зашкаливала за отметку на
циферблате. Но, что было самым жутким, охлаждать её надо было исключительно
обнажёнными ягодицами, причиной чего была некоторая древняя тайна, о которой
инструкция говорила уклончиво, а в случае нежелания Вована работать инструкция
просто и без околичности обещала такое, что Вован понял — работать
After the banal death (blown up goats in their own piston) Vovan Kashirsky,
Finally, woke up. He was in a strange dimly-gray space, and under
his legs were a flat plate made of dark stone, which goes in all directions, as far as
There was enough vision. District and dull multi -colored lights shone through the fog,
Similar to the bulbs of the garland of the new Arbat, but Vovan did not have time to take a closer look at them:
In the distance, a heavy blow was heard on the stone, then another and he shuddered from
horror. “January is going,” he understood.
January was huge, like a multi -storey building, and walked strangely, turning at
every step around the axis, but the moment when he turned to Vovan
there was no back, because Janvan had no back, and instead there were a second
Breast and second face.
If his first face was frantically merciless (Vovan immediately remembered one
Rotten disassembly in Dolgoprudny, on which well, did not have to go at all), then
The other person was extremely condescending and kind, and, seeing him, Vovchik already
I did not remember anything, but I just wanted to run to Janan and, choking in tears,
complain about life and, in particular, death. But Yanvevan was walking quickly and
Since at one moment Vova wanted to rush away from him, and in the other,
on the contrary, run to him with all his might, as a result he remained in place and very
Soon Janine Navis above him, like a Pisan tower.
“But now there will be a court,” thought Vovan with deafening clarity. But the court
turned out to be a simple and not terrible procedure, Vovan, in fact, did not even have time
Seriously get scared or at least squint. A strange
A item that looks like a giant flyboy. Having described a wide arc, it took off
up and fiercely terrible face, which was at that moment turned to Vova,
She opened her mouth and said in a thunderous voice: - Kalduras.
True, this did not happen entirely. In fact, the angry face said "feces",
But Janvan turned on the heel, and the kind face said “Duras”. Happened
The strange word "kalduras". But Vovan did not have time to comprehend anything, because with
Heaven fell a giant flyboy and hit it with a butt, like a hockey club
puck.
Vovan fell on some abandoned street near the old football platform. Was
He would have been alive, then from such a blow he would immediately give a soul to someone. But because
He was dead, nothing happened, only it was very painful. He was immediately surrounded
Not that the dwarfs, or the children, grabbed hands, dragged somewhere. On the way they are
They rolled with happy laughter and sentenced to low cracked voices:
- It is better to sink in Honduras than to gonderate on Kolyma, it is better to sink in
Honduras, than to gonderate on Kolyma.
The retinue dragged Vova to the door, above which the sign “CJSC RADA” hung (VOVAN
took it for granted, not without reason he wore a heavy chain with a gymnast) and
She pushed inside. The door was closed behind him, it did not surprise him either, shareholder
After all, the society was closed, and Vovan was in a small room. In it
There was a large bronze pan, with one look at which
It is clear that this thing is incredibly ancient. On the wall above it hung the same ancient
The bronze thermometer of an incomprehensible principle, some kind of green inside him
a spiral, on the dial, to which a rude arrow approached, there was only one
mark. An instruction called "Knowing the shareholder" hung on the other wall.
The fact that Vovan read in this instructions filled it with deep despondency. How
It turned out that the content of his new work was to cool this bronze pan
Thus, so that the arrow does not go off the mark on the mark on
dial. But, which was the most terrible, it had to cool it exclusively
naked buttocks, the reason for which was some ancient secret, about which
The instruction spoke evasively, and in case of unwillingness, the instruction
Simply and without outskirts, she promised such that Vovan understood - to work
Finally, woke up. He was in a strange dimly-gray space, and under
his legs were a flat plate made of dark stone, which goes in all directions, as far as
There was enough vision. District and dull multi -colored lights shone through the fog,
Similar to the bulbs of the garland of the new Arbat, but Vovan did not have time to take a closer look at them:
In the distance, a heavy blow was heard on the stone, then another and he shuddered from
horror. “January is going,” he understood.
January was huge, like a multi -storey building, and walked strangely, turning at
every step around the axis, but the moment when he turned to Vovan
there was no back, because Janvan had no back, and instead there were a second
Breast and second face.
If his first face was frantically merciless (Vovan immediately remembered one
Rotten disassembly in Dolgoprudny, on which well, did not have to go at all), then
The other person was extremely condescending and kind, and, seeing him, Vovchik already
I did not remember anything, but I just wanted to run to Janan and, choking in tears,
complain about life and, in particular, death. But Yanvevan was walking quickly and
Since at one moment Vova wanted to rush away from him, and in the other,
on the contrary, run to him with all his might, as a result he remained in place and very
Soon Janine Navis above him, like a Pisan tower.
“But now there will be a court,” thought Vovan with deafening clarity. But the court
turned out to be a simple and not terrible procedure, Vovan, in fact, did not even have time
Seriously get scared or at least squint. A strange
A item that looks like a giant flyboy. Having described a wide arc, it took off
up and fiercely terrible face, which was at that moment turned to Vova,
She opened her mouth and said in a thunderous voice: - Kalduras.
True, this did not happen entirely. In fact, the angry face said "feces",
But Janvan turned on the heel, and the kind face said “Duras”. Happened
The strange word "kalduras". But Vovan did not have time to comprehend anything, because with
Heaven fell a giant flyboy and hit it with a butt, like a hockey club
puck.
Vovan fell on some abandoned street near the old football platform. Was
He would have been alive, then from such a blow he would immediately give a soul to someone. But because
He was dead, nothing happened, only it was very painful. He was immediately surrounded
Not that the dwarfs, or the children, grabbed hands, dragged somewhere. On the way they are
They rolled with happy laughter and sentenced to low cracked voices:
- It is better to sink in Honduras than to gonderate on Kolyma, it is better to sink in
Honduras, than to gonderate on Kolyma.
The retinue dragged Vova to the door, above which the sign “CJSC RADA” hung (VOVAN
took it for granted, not without reason he wore a heavy chain with a gymnast) and
She pushed inside. The door was closed behind him, it did not surprise him either, shareholder
After all, the society was closed, and Vovan was in a small room. In it
There was a large bronze pan, with one look at which
It is clear that this thing is incredibly ancient. On the wall above it hung the same ancient
The bronze thermometer of an incomprehensible principle, some kind of green inside him
a spiral, on the dial, to which a rude arrow approached, there was only one
mark. An instruction called "Knowing the shareholder" hung on the other wall.
The fact that Vovan read in this instructions filled it with deep despondency. How
It turned out that the content of his new work was to cool this bronze pan
Thus, so that the arrow does not go off the mark on the mark on
dial. But, which was the most terrible, it had to cool it exclusively
naked buttocks, the reason for which was some ancient secret, about which
The instruction spoke evasively, and in case of unwillingness, the instruction
Simply and without outskirts, she promised such that Vovan understood - to work