Макулатура - 30 лет как мeртв
текст песни
40
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Макулатура - 30 лет как мeртв - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
[Куплет 1, Макулатура]:
Моё тело - Ноев ковчег для бактерий. Я санитар леса в этом борделе.
Каждый оргазм, как звонок с того света. К телу презрение.
Анкеты баб из Tinder мелькают, как на столбах объявления,
Не особо маня. Пинаю бутылку вдоль пустынной аллеи.
Застыл в холодном воздухе. Под светофором ржавый скелет трамвая.
Вечная зима ютится в башмаках, куда-то от этого дня убегаю.
Выкидываю минуты, как купюры. В сумерках пытаюсь нащупать дно.
Кто-то жалуется на нехватку времени, а у меня его полно.
Готов им делиться, на что-то менять, простаивать в ваших очередях.
В Метро выкидывать на ленту, раздавать бродягам и богачам.
Воспользйтесь им, чтобы по настоящему жить начать.
Кафе и ночлежки. С вас 750. Возьмите еще сотню на чай.
Под столом нейлон чулка женщины - это реклама счастья.
Но у меня баферная слепота. Опыт в рэп продолжаю впечатывать.
Регистратор фиксирует все, как есть. Выбрасываю стихи в чатик.
Вот мой арт-хаусный видеоблог. В нём ничего никогда не случается.
Хочу, чтоб чайки кричали и набережная не кончалась.
Накладывать разноцветные фильтры на собственную печаль.
Всматриваться в туман над водой, пока паром не причалит.
Отплыть на остров в город-мутант, собранный из моих слов по частям.
От отрешенности до влюбленности, от пробежки до сигареты.
От депрессии до ремиссии, от черновика до большого концерта.
От гримерки до хостела, от рождения до приятия своей смертности.
Мои маленькие поражения перед тупой равнодушной вечностью.
Припев:
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
[Куплет 2, Макулатура]:
Там, где был я теперь синтаксис, только формальные признаки.
Пакет, наполненный [вейпом, консервная банка на привязи.
Лошок, влюбленный в одноклассницу, не помнящую его имени.
Мне подают выпивку и я проношу руку мимо.
Не попадаю вовремя, да и некуда попадать в общем.
Лежит на полу кататоник, ждет долгие холодные ночи.
Лицо в темноте, как в крови. В интернете идет торговля,
Но выставлять свой ёбыч совсем никуда не хочется.
Я ненавижу творчество. Поэты, вставайте в очередь.
Прыгаю на современность, как обрыган второй лиги.
Но уважая мой эфир мой мне не стыдно.
У меня 1000 строчек, но ни одна не дописана.
Ты обосрался на площади.
Острые углы, выставленные вперед кулаки манят, как огни.
Дальше всех заходит тот, кто не знает, куда идти.
Пустота разлилась чернилами. Глотаю ее, как стрихнин.
Утро наступило позже, чем меня успело прибить.
И я смотрю на море, как на любовницу.
Хочу его скомкать и бросить с огневой, истыкать ножиком.
И обменяться кольцами, забывая своё имя и прошлое.
И всё это кости в собачьей миске.
Их крошат клыки камней, чтобы другой вместо меня родился.
От нового коллектива до долгов по кредиту.
От презрения до флирта, от ухода в лес до нового аккаунта в твиттере.
От выборов до митинга, от боксерского зала до пустых бутылок.
Я перестаю быть индивидом. И жду, когда море слижет меня.
Припев:
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
Моё тело - Ноев ковчег для бактерий. Я санитар леса в этом борделе.
Каждый оргазм, как звонок с того света. К телу презрение.
Анкеты баб из Tinder мелькают, как на столбах объявления,
Не особо маня. Пинаю бутылку вдоль пустынной аллеи.
Застыл в холодном воздухе. Под светофором ржавый скелет трамвая.
Вечная зима ютится в башмаках, куда-то от этого дня убегаю.
Выкидываю минуты, как купюры. В сумерках пытаюсь нащупать дно.
Кто-то жалуется на нехватку времени, а у меня его полно.
Готов им делиться, на что-то менять, простаивать в ваших очередях.
В Метро выкидывать на ленту, раздавать бродягам и богачам.
Воспользйтесь им, чтобы по настоящему жить начать.
Кафе и ночлежки. С вас 750. Возьмите еще сотню на чай.
Под столом нейлон чулка женщины - это реклама счастья.
Но у меня баферная слепота. Опыт в рэп продолжаю впечатывать.
Регистратор фиксирует все, как есть. Выбрасываю стихи в чатик.
Вот мой арт-хаусный видеоблог. В нём ничего никогда не случается.
Хочу, чтоб чайки кричали и набережная не кончалась.
Накладывать разноцветные фильтры на собственную печаль.
Всматриваться в туман над водой, пока паром не причалит.
Отплыть на остров в город-мутант, собранный из моих слов по частям.
От отрешенности до влюбленности, от пробежки до сигареты.
От депрессии до ремиссии, от черновика до большого концерта.
От гримерки до хостела, от рождения до приятия своей смертности.
Мои маленькие поражения перед тупой равнодушной вечностью.
Припев:
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
[Куплет 2, Макулатура]:
Там, где был я теперь синтаксис, только формальные признаки.
Пакет, наполненный [вейпом, консервная банка на привязи.
Лошок, влюбленный в одноклассницу, не помнящую его имени.
Мне подают выпивку и я проношу руку мимо.
Не попадаю вовремя, да и некуда попадать в общем.
Лежит на полу кататоник, ждет долгие холодные ночи.
Лицо в темноте, как в крови. В интернете идет торговля,
Но выставлять свой ёбыч совсем никуда не хочется.
Я ненавижу творчество. Поэты, вставайте в очередь.
Прыгаю на современность, как обрыган второй лиги.
Но уважая мой эфир мой мне не стыдно.
У меня 1000 строчек, но ни одна не дописана.
Ты обосрался на площади.
Острые углы, выставленные вперед кулаки манят, как огни.
Дальше всех заходит тот, кто не знает, куда идти.
Пустота разлилась чернилами. Глотаю ее, как стрихнин.
Утро наступило позже, чем меня успело прибить.
И я смотрю на море, как на любовницу.
Хочу его скомкать и бросить с огневой, истыкать ножиком.
И обменяться кольцами, забывая своё имя и прошлое.
И всё это кости в собачьей миске.
Их крошат клыки камней, чтобы другой вместо меня родился.
От нового коллектива до долгов по кредиту.
От презрения до флирта, от ухода в лес до нового аккаунта в твиттере.
От выборов до митинга, от боксерского зала до пустых бутылок.
Я перестаю быть индивидом. И жду, когда море слижет меня.
Припев:
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
30 лет, как мёртвый. Древо, растущее вверх корнем.
Невинен, как крюк на живодерне. Поэт должен быть проклятым.
[Verse 1, waste paper]:
My body is noev ark for bacteria. I am a nurse of the forest in this brothel.
Each orgasm is like a call from the other world. To the body contempt.
Tinder's profiles flashes, as on the posts of ads,
Not particularly beckoning. I kick the bottle along the desert alley.
Failed in the cold air. Under the traffic light, a rusty skeleton of a tram.
Eternal winter huddles in shoes, I’m running away from this day.
I throw out minutes like bills. At dusk I try to find the bottom.
Someone complains about a lack of time, and I have it full of it.
I am ready to share them, to change something, idle in your lines.
Throw it on the tape in the subway, distribute tramps and rich people.
Use it to really start to start.
Cafes and overnight stays. With you 750. Take a hundred more for tea.
Under the table, the nylon stocking of a woman is an advertisement for happiness.
But I have a buffer blindness. I continue to imprint the experience in rap.
The registrar fixes everything as it is. I throw poetry into a chatik.
Here is my art chay video blog. Nothing ever happens in it.
I want the seagulls to scream and the embankment does not end.
Put multi -colored filters on your own sadness.
To peer into the fog over the water until the ferry is moored.
Take salak to the island in the Mutant city, assembled from my words in parts.
From detachment to falling in love, from jogging to cigarettes.
From depression to remission, from a draft to a big concert.
From the dressing room to the hostel, from birth to acceptance of his mortality.
My little defeats before dumb indifferent eternity.
Chorus:
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
[Verse 2, waste paper]:
Where I was now syntax, only formal signs.
A package filled with [wake, a tin can on a leash.
A patch in love with a classmate who does not remember his name.
They give me a drink and I carry my hand past.
I do not fall on time, and there is nowhere to get in general.
Catatonic lies on the floor, waiting for long cold nights.
The face is in the dark, as in the blood. Trade is on the Internet,
But I don’t want to put your Yobych at all.
I hate creativity. Poets, stand in line.
I jump to the present, how the second league is dug.
But respecting my broadcast, I am not ashamed.
I have 1000 lines, but not one is completed.
You crap in the square.
Sharp angles, fists put forward beckoning like lights.
Further, the one who does not know where to go.
The emptiness spilled in ink. I swallow it like Strichnin.
Morning came later than I managed to beat me.
And I look at the sea, like a mistress.
I want to crumple it and throw it with a fire, to sprinkle with a knife.
And exchange rings, forgetting your name and the past.
And all these are bones in a dog bowl.
They are crumbled with fangs of stones so that the other is born instead of me.
From a new team to debt on a loan.
From contempt to flirting, from leaving the forest to a new account on Twitter.
From the elections to the rally, from the boxing hall to empty bottles.
I cease to be an individual. And I'm waiting for the sea to lick me.
Chorus:
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
My body is noev ark for bacteria. I am a nurse of the forest in this brothel.
Each orgasm is like a call from the other world. To the body contempt.
Tinder's profiles flashes, as on the posts of ads,
Not particularly beckoning. I kick the bottle along the desert alley.
Failed in the cold air. Under the traffic light, a rusty skeleton of a tram.
Eternal winter huddles in shoes, I’m running away from this day.
I throw out minutes like bills. At dusk I try to find the bottom.
Someone complains about a lack of time, and I have it full of it.
I am ready to share them, to change something, idle in your lines.
Throw it on the tape in the subway, distribute tramps and rich people.
Use it to really start to start.
Cafes and overnight stays. With you 750. Take a hundred more for tea.
Under the table, the nylon stocking of a woman is an advertisement for happiness.
But I have a buffer blindness. I continue to imprint the experience in rap.
The registrar fixes everything as it is. I throw poetry into a chatik.
Here is my art chay video blog. Nothing ever happens in it.
I want the seagulls to scream and the embankment does not end.
Put multi -colored filters on your own sadness.
To peer into the fog over the water until the ferry is moored.
Take salak to the island in the Mutant city, assembled from my words in parts.
From detachment to falling in love, from jogging to cigarettes.
From depression to remission, from a draft to a big concert.
From the dressing room to the hostel, from birth to acceptance of his mortality.
My little defeats before dumb indifferent eternity.
Chorus:
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
[Verse 2, waste paper]:
Where I was now syntax, only formal signs.
A package filled with [wake, a tin can on a leash.
A patch in love with a classmate who does not remember his name.
They give me a drink and I carry my hand past.
I do not fall on time, and there is nowhere to get in general.
Catatonic lies on the floor, waiting for long cold nights.
The face is in the dark, as in the blood. Trade is on the Internet,
But I don’t want to put your Yobych at all.
I hate creativity. Poets, stand in line.
I jump to the present, how the second league is dug.
But respecting my broadcast, I am not ashamed.
I have 1000 lines, but not one is completed.
You crap in the square.
Sharp angles, fists put forward beckoning like lights.
Further, the one who does not know where to go.
The emptiness spilled in ink. I swallow it like Strichnin.
Morning came later than I managed to beat me.
And I look at the sea, like a mistress.
I want to crumple it and throw it with a fire, to sprinkle with a knife.
And exchange rings, forgetting your name and the past.
And all these are bones in a dog bowl.
They are crumbled with fangs of stones so that the other is born instead of me.
From a new team to debt on a loan.
From contempt to flirting, from leaving the forest to a new account on Twitter.
From the elections to the rally, from the boxing hall to empty bottles.
I cease to be an individual. And I'm waiting for the sea to lick me.
Chorus:
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
30 years as dead. Tree growing up the root.
Innocent, like a hook on the flayer. The poet must be damned.
Другие песни исполнителя: