Марина Курсанова - Эллинская
текст песни
42
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Марина Курсанова - Эллинская - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Кто смотрит на меня через бумажное оконце,
перебирая до-мажор так упоительно-уныло?
Уже ко сну твоя родня сняла с тяжёлых пальцев кольца,
уже для греческих комедий время ночи наступило…
Эллин — имя или пол? — гости будут совершенны.
Какое пьяное вино из молодых и нежных ягод!
Подруга, расстилая шёлк, мне имя тайное прошепчет:
играй на флейтах или пей, пока твои совсем не лягут…
Пульсирует плечо, и плащ, и ремешки сандалий.
Тот новый мальчик так поёт, что хочется улечься в ложе.
Сегодня внятен всякий зов — и всяк стремится на свиданье,
но разве можно взять звено так, чтобы слуг не потревожить?
Не поднять ни глаз, ни рук, не говори “какая полночь!”,
не размыкай своих цепочек ни на лодыжке, ни на талии!
Я за комнату боюсь, когда луна вздымает волны,
а мы так долго далеки, что хочется сказать “останься”.
Я за комнату боюсь, когда луна вздымает волны,
а мы так долго далеки, что хочется сказать…
Масло кончится, и ткань похитит алчущая челядь.
Я каждый взгляд и каждый смех перевела бы в поцелуи!
Но кто угадывает тайну, кто удерживает веер,
кому я выплачу позор свой, когда без памяти засну?
Но кто угадывает тайну, кто удерживает веер,
кому я выплачу позор свой, когда без памяти засну?
Для воды подходит всё. Чашка меркнет в изголовье.
Зачем я трогаю лицо, как будто что-то понимаю?
Подруга смотрит сквозь меня, как двор перетекает в море,
а я ни вслух не шелохнусь, от головы до ног немая.
Светлячок дрожит на складке неразвязанной одежды.
Так просидим, душа моя, на тёплых внутренних ступенях.
Наутро книг передадут и свитков из бумаги снежной.
Но это ничего не значит — и ничего не переменит.
Наутро книг передадут и свитков из бумаги снежной.
Но это ничего не значит — и ничего не переменит.
перебирая до-мажор так упоительно-уныло?
Уже ко сну твоя родня сняла с тяжёлых пальцев кольца,
уже для греческих комедий время ночи наступило…
Эллин — имя или пол? — гости будут совершенны.
Какое пьяное вино из молодых и нежных ягод!
Подруга, расстилая шёлк, мне имя тайное прошепчет:
играй на флейтах или пей, пока твои совсем не лягут…
Пульсирует плечо, и плащ, и ремешки сандалий.
Тот новый мальчик так поёт, что хочется улечься в ложе.
Сегодня внятен всякий зов — и всяк стремится на свиданье,
но разве можно взять звено так, чтобы слуг не потревожить?
Не поднять ни глаз, ни рук, не говори “какая полночь!”,
не размыкай своих цепочек ни на лодыжке, ни на талии!
Я за комнату боюсь, когда луна вздымает волны,
а мы так долго далеки, что хочется сказать “останься”.
Я за комнату боюсь, когда луна вздымает волны,
а мы так долго далеки, что хочется сказать…
Масло кончится, и ткань похитит алчущая челядь.
Я каждый взгляд и каждый смех перевела бы в поцелуи!
Но кто угадывает тайну, кто удерживает веер,
кому я выплачу позор свой, когда без памяти засну?
Но кто угадывает тайну, кто удерживает веер,
кому я выплачу позор свой, когда без памяти засну?
Для воды подходит всё. Чашка меркнет в изголовье.
Зачем я трогаю лицо, как будто что-то понимаю?
Подруга смотрит сквозь меня, как двор перетекает в море,
а я ни вслух не шелохнусь, от головы до ног немая.
Светлячок дрожит на складке неразвязанной одежды.
Так просидим, душа моя, на тёплых внутренних ступенях.
Наутро книг передадут и свитков из бумаги снежной.
Но это ничего не значит — и ничего не переменит.
Наутро книг передадут и свитков из бумаги снежной.
Но это ничего не значит — и ничего не переменит.
Who looks at me through a paper window,
Sortering to the house so delighted?
Already to bed, your relatives took off the ring from the heavy fingers,
Already for Greek comedies, the time of the night has come ...
Ellin's name or floor? - Guests will be perfect.
What a drunken wine from young and delicate berries!
A friend, spreading a silk, whispers my name:
Play flute or drink until yours are at all ...
The shoulder pulsates, and the cloak, and the straps of sandals.
That new boy sings so that he wants to lie down in the bed.
Every call is intelligible today - and everyone strives for a date,
But is it possible to take the link so that the servants do not disturb?
Do not raise either eyes or hands, do not say “how midnight!”,
Do not open your chains on either the ankle or on the waist!
I'm afraid for the room when the moon rises the waves,
And we are so far far that I want to say “stay”.
I'm afraid for the room when the moon rises the waves,
And we are so far away that I want to say ...
The oil will end, and the fabric will abduct the hungry servants.
I would translate every look and every laugh into kisses!
But who guesses the secret, who holds the fan,
To whom will I pay my shame when I fall asleep without memory?
But who guesses the secret, who holds the fan,
To whom will I pay my shame when I fall asleep without memory?
Everything is suitable for water. The cup fades into the headboard.
Why am I touching my face, as if I understand something?
A friend looks through me, as the yard flows into the sea,
And I will never move out loud, dumb from head to toe.
The firefly trembles on the fold of unbridled clothes.
So sit, my soul, on warm inner steps.
The next morning of books will be transmitted from Snezhnoy paper scrolls.
But this does not mean anything - and will not change anything.
The next morning of books will be transmitted from Snezhnoy paper scrolls.
But this does not mean anything - and will not change anything.
Sortering to the house so delighted?
Already to bed, your relatives took off the ring from the heavy fingers,
Already for Greek comedies, the time of the night has come ...
Ellin's name or floor? - Guests will be perfect.
What a drunken wine from young and delicate berries!
A friend, spreading a silk, whispers my name:
Play flute or drink until yours are at all ...
The shoulder pulsates, and the cloak, and the straps of sandals.
That new boy sings so that he wants to lie down in the bed.
Every call is intelligible today - and everyone strives for a date,
But is it possible to take the link so that the servants do not disturb?
Do not raise either eyes or hands, do not say “how midnight!”,
Do not open your chains on either the ankle or on the waist!
I'm afraid for the room when the moon rises the waves,
And we are so far far that I want to say “stay”.
I'm afraid for the room when the moon rises the waves,
And we are so far away that I want to say ...
The oil will end, and the fabric will abduct the hungry servants.
I would translate every look and every laugh into kisses!
But who guesses the secret, who holds the fan,
To whom will I pay my shame when I fall asleep without memory?
But who guesses the secret, who holds the fan,
To whom will I pay my shame when I fall asleep without memory?
Everything is suitable for water. The cup fades into the headboard.
Why am I touching my face, as if I understand something?
A friend looks through me, as the yard flows into the sea,
And I will never move out loud, dumb from head to toe.
The firefly trembles on the fold of unbridled clothes.
So sit, my soul, on warm inner steps.
The next morning of books will be transmitted from Snezhnoy paper scrolls.
But this does not mean anything - and will not change anything.
The next morning of books will be transmitted from Snezhnoy paper scrolls.
But this does not mean anything - and will not change anything.
Другие песни исполнителя: