Марк Маркин - Ужас - В. Набоков
текст песни
33
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Марк Маркин - Ужас - В. Набоков - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Владимир Набоков. Ужас
Со мной бывало следующее: просидев за письменным столом
первую часть ночи, когда ночь тяжело идет еще в гору,-- и
очнувшись от работы как раз в то мгновенье, когда ночь дошла до
вершины и вот-вот скатится, перевалит в легкий туман
рассвета,-- я вставал со стула, озябший, опустошенный, зажигал
в спальне свет -- и вдруг видел себя в зеркале. И было так: за
время глубокой работы я отвык от себя,-- и, как после разлуки,
при встрече с очень знакомым человеком, в течение нескольких
пустых, ясных, бесчувственных минут видишь его совсем
по-новому, хотя знаешь, что сейчас пройдет холодок этой
таинственной анестезии, и облик человека, на которого смотришь,
снова оживет, потеплеет, займет свое обычное место и снова
станет таким знакомым, что уж никаким усилием воли не вернешь
мимолетного чувства чуждости,-- вот точно так я глядел на свое
отраженье в зеркале и не узнавал себя. И чем пристальнее я
рассматривал свое лицо,-- чужие, немигающие глаза, блеск
волосков на скуле, тень вдоль носа,-- чем настойчивее я говорил
себе: вот это я, имярек,-- тем непонятнее мне становилось,
почему именно это-- я, и тем труднее мне было отождествить с
каким-то непонятным "я" лицо, отраженное в зеркале. Когда я
рассказывал об этом, мне справедливо замечали, что так можно
дойти до чертиков. Действительно, раза два я так долго
всматривался поздно ночью в свое отражение, что мне становилось
жутко и я поспешно тушил свет. А наутро пока брился, мне уже в
голову не приходило удивляться своему отражению.
Бывало со мной и другое: ночью, лежа в постели, я вдруг
вспоминал, что смертен. Тогда в моей душе происходило то же,
что происходит в огромном театре, когда внезапно потухает свет,
и в налетевшей тьме кто-то резко вскрикивает, и затем
вскрикивает несколько голосов сразу,-- слепая буря, темный
панический шум растет,-- и вдруг свет вспыхивает снова, и
беспечно продолжается представление. Так, бывало, душа моя
задохнется на миг, лежу навзничь, широко открыв глаза, и
стараюсь изо всех сил побороть страх, осмыслить смерть, понять
ее по-житейски, без помощи религий и философий. И потом
говоришь себе, что смерть еще далека, что успеешь ее
продумать,-- - а сам знаешь, что все равно никогда не
продумаешь, и опять в темноте, на галерке сознания, где мечутся
живые, теплые мысли о милых земных мелочах, проносится крик --
и внезапно стихает, когда наконец, повернувшись на бок,
начинаешь думать о другом.
Полагаю, что все это -- и недоумение перед ночным
зеркалом, и внезапное паническое предвкушение смерти,--
ощущения, знакомые многим, и если я так останавливаюсь на них,
то потому только, что в этих ощущениях есть частица того
высшего ужаса, который мне однажды довелось испытать. Высший
ужас... особенный ужас... я ищу точного определения, но на
складе готовых слов нет ничего подходящего. Напрасно примеряю
слова, ни одно из них мне ке впору.
Жил я счастливо. Была у меня подруга. Помню, как меня
измучила первая наша разлука,-- я по делу уезжал за границу,--
и как потом она встречала меня на вокзале-- стояла на перроне,
как раз в клетке желтого света, в пыльном снопе солнца,
пробившего стеклянный свод, и медленно поворачивала лицо по
мере того, как проползали окна вагонов. С нею мне было всегда
легко и покойно. Только однажды... Да, вот тут я опять
чувствую, какое неуклюжее орудие-- слово. А хочется мне
объяснить... Это такой пустяк, это так мимолетно: вот мы с нею
одни в ее комнате, я пишу, она штопает на ложке шелковый чулок,
низко наклонив голову, и розовеет ухо, наполовину прикрытое
светлой прядью, и трогательно блестит мелкий жемчуг вокруг шеи,
и нежная щека кажется впалой, оттого что она т
Со мной бывало следующее: просидев за письменным столом
первую часть ночи, когда ночь тяжело идет еще в гору,-- и
очнувшись от работы как раз в то мгновенье, когда ночь дошла до
вершины и вот-вот скатится, перевалит в легкий туман
рассвета,-- я вставал со стула, озябший, опустошенный, зажигал
в спальне свет -- и вдруг видел себя в зеркале. И было так: за
время глубокой работы я отвык от себя,-- и, как после разлуки,
при встрече с очень знакомым человеком, в течение нескольких
пустых, ясных, бесчувственных минут видишь его совсем
по-новому, хотя знаешь, что сейчас пройдет холодок этой
таинственной анестезии, и облик человека, на которого смотришь,
снова оживет, потеплеет, займет свое обычное место и снова
станет таким знакомым, что уж никаким усилием воли не вернешь
мимолетного чувства чуждости,-- вот точно так я глядел на свое
отраженье в зеркале и не узнавал себя. И чем пристальнее я
рассматривал свое лицо,-- чужие, немигающие глаза, блеск
волосков на скуле, тень вдоль носа,-- чем настойчивее я говорил
себе: вот это я, имярек,-- тем непонятнее мне становилось,
почему именно это-- я, и тем труднее мне было отождествить с
каким-то непонятным "я" лицо, отраженное в зеркале. Когда я
рассказывал об этом, мне справедливо замечали, что так можно
дойти до чертиков. Действительно, раза два я так долго
всматривался поздно ночью в свое отражение, что мне становилось
жутко и я поспешно тушил свет. А наутро пока брился, мне уже в
голову не приходило удивляться своему отражению.
Бывало со мной и другое: ночью, лежа в постели, я вдруг
вспоминал, что смертен. Тогда в моей душе происходило то же,
что происходит в огромном театре, когда внезапно потухает свет,
и в налетевшей тьме кто-то резко вскрикивает, и затем
вскрикивает несколько голосов сразу,-- слепая буря, темный
панический шум растет,-- и вдруг свет вспыхивает снова, и
беспечно продолжается представление. Так, бывало, душа моя
задохнется на миг, лежу навзничь, широко открыв глаза, и
стараюсь изо всех сил побороть страх, осмыслить смерть, понять
ее по-житейски, без помощи религий и философий. И потом
говоришь себе, что смерть еще далека, что успеешь ее
продумать,-- - а сам знаешь, что все равно никогда не
продумаешь, и опять в темноте, на галерке сознания, где мечутся
живые, теплые мысли о милых земных мелочах, проносится крик --
и внезапно стихает, когда наконец, повернувшись на бок,
начинаешь думать о другом.
Полагаю, что все это -- и недоумение перед ночным
зеркалом, и внезапное паническое предвкушение смерти,--
ощущения, знакомые многим, и если я так останавливаюсь на них,
то потому только, что в этих ощущениях есть частица того
высшего ужаса, который мне однажды довелось испытать. Высший
ужас... особенный ужас... я ищу точного определения, но на
складе готовых слов нет ничего подходящего. Напрасно примеряю
слова, ни одно из них мне ке впору.
Жил я счастливо. Была у меня подруга. Помню, как меня
измучила первая наша разлука,-- я по делу уезжал за границу,--
и как потом она встречала меня на вокзале-- стояла на перроне,
как раз в клетке желтого света, в пыльном снопе солнца,
пробившего стеклянный свод, и медленно поворачивала лицо по
мере того, как проползали окна вагонов. С нею мне было всегда
легко и покойно. Только однажды... Да, вот тут я опять
чувствую, какое неуклюжее орудие-- слово. А хочется мне
объяснить... Это такой пустяк, это так мимолетно: вот мы с нею
одни в ее комнате, я пишу, она штопает на ложке шелковый чулок,
низко наклонив голову, и розовеет ухо, наполовину прикрытое
светлой прядью, и трогательно блестит мелкий жемчуг вокруг шеи,
и нежная щека кажется впалой, оттого что она т
Vladimir Nabokov. Horror
The following happened to me: after sitting at the desk
the first part of the night, when the night goes up the mountain- and
waking up from work just at that moment when the night reached
the peaks and are about to slide, shift into a light fog
dawn,- I got up from a chair, frozen, devastated, lit
In the bedroom, the light - and suddenly saw himself in the mirror. And it was like this: for
The time of deep work I took off from myself- and, as after separation,
When meeting with a very familiar person, within a few
empty, clear, insensitive minutes you see him completely
in a new way, although you know that the chill of this
mysterious anesthesia, and the appearance of the person you look at,
he will come to life again, gets warmer, take its usual place and again
will become so familiar that you can’t return any willpower
a fleeting sense of alienness- just like that I looked at my
Reflection in the mirror and did not recognize himself. And the more close I
examined his face- strangers, unblinking eyes, brilliance
hairs on the cheekbone, shadow along the nose- the more persistent I said
myself: This is me, name,- the more incomprehensible to me it became,
Why exactly this is, and it was more difficult for me to identify with
Some kind of incomprehensible "I" face reflected in the mirror. When I
talked about this, I was rightly noticed that it was possible
Get to the devils. Indeed, two times for so long
She peered late at night in his reflection that it became for me
Terribly and I hastily stewed the light. And the next morning I shaved, I already in
The head did not come to be surprised at its reflection.
Another thing happened to me: at night, lying in bed, I suddenly
I recalled that he was mortal. Then the same thing happened in my soul
What happens in a huge theater when the light suddenly exacerbates
And in the flying darkness, someone screams sharply, and then
Creams a few votes at once- a blind storm, dark
Panic noise grows- and suddenly the light flashes again, and
The performance continues carelessly. So it happened, my soul
gasp for a moment, lying back, opening my eyes widely, and
I try my best to overcome fear, comprehend death, understand
Her life, without the help of religions and philosophy. And than
You tell yourself that death is still far away that you will have time
think about it,- and you yourself know that it is never anyway
You think about it, and again in the dark, on the gallery of consciousness, where they rush
Living, warm thoughts about cute earthly little things, a scream flashes -
and suddenly subsides when finally, turning on its side,
You start thinking about something else.
I believe that all this is and bewilderment before the night
mirror, and a sudden panic anticipation of death-
sensations familiar to many, and if I stop at them so much,
then because in these sensations there is a particle of that
The highest horror that I once had a chance to experience. Higher
horror ... special horror ... I am looking for an accurate definition, but on
The warehouse of ready -made words has nothing suitable. I try on in vain
Words, not one of them is fit for me.
I lived happily. I had a friend. I remember how to me
Our first separation was exhausted,-I went abroad on the case,-
And how then she met me at the station, she stood on the platform,
Just in the cage of the yellow light, in the dusty sheave of the sun,
piercing the glass vault, and slowly turned her face along
The way the windows of the wagons crawled. I always had
Easy and rest. Only once ... Yes, here I am again
I feel what a clumsy instrument-word. And I want
explain ... this is such a trifle, it is so fleeting: here we are with her
Some in her room, I write, she dwells a silk stocking on a spoon,
Tilt his head low, and the ear, half covered
light strand, and touchingly shines small pearls around the neck,
And the tender cheek seems to be hollow, because it is t
The following happened to me: after sitting at the desk
the first part of the night, when the night goes up the mountain- and
waking up from work just at that moment when the night reached
the peaks and are about to slide, shift into a light fog
dawn,- I got up from a chair, frozen, devastated, lit
In the bedroom, the light - and suddenly saw himself in the mirror. And it was like this: for
The time of deep work I took off from myself- and, as after separation,
When meeting with a very familiar person, within a few
empty, clear, insensitive minutes you see him completely
in a new way, although you know that the chill of this
mysterious anesthesia, and the appearance of the person you look at,
he will come to life again, gets warmer, take its usual place and again
will become so familiar that you can’t return any willpower
a fleeting sense of alienness- just like that I looked at my
Reflection in the mirror and did not recognize himself. And the more close I
examined his face- strangers, unblinking eyes, brilliance
hairs on the cheekbone, shadow along the nose- the more persistent I said
myself: This is me, name,- the more incomprehensible to me it became,
Why exactly this is, and it was more difficult for me to identify with
Some kind of incomprehensible "I" face reflected in the mirror. When I
talked about this, I was rightly noticed that it was possible
Get to the devils. Indeed, two times for so long
She peered late at night in his reflection that it became for me
Terribly and I hastily stewed the light. And the next morning I shaved, I already in
The head did not come to be surprised at its reflection.
Another thing happened to me: at night, lying in bed, I suddenly
I recalled that he was mortal. Then the same thing happened in my soul
What happens in a huge theater when the light suddenly exacerbates
And in the flying darkness, someone screams sharply, and then
Creams a few votes at once- a blind storm, dark
Panic noise grows- and suddenly the light flashes again, and
The performance continues carelessly. So it happened, my soul
gasp for a moment, lying back, opening my eyes widely, and
I try my best to overcome fear, comprehend death, understand
Her life, without the help of religions and philosophy. And than
You tell yourself that death is still far away that you will have time
think about it,- and you yourself know that it is never anyway
You think about it, and again in the dark, on the gallery of consciousness, where they rush
Living, warm thoughts about cute earthly little things, a scream flashes -
and suddenly subsides when finally, turning on its side,
You start thinking about something else.
I believe that all this is and bewilderment before the night
mirror, and a sudden panic anticipation of death-
sensations familiar to many, and if I stop at them so much,
then because in these sensations there is a particle of that
The highest horror that I once had a chance to experience. Higher
horror ... special horror ... I am looking for an accurate definition, but on
The warehouse of ready -made words has nothing suitable. I try on in vain
Words, not one of them is fit for me.
I lived happily. I had a friend. I remember how to me
Our first separation was exhausted,-I went abroad on the case,-
And how then she met me at the station, she stood on the platform,
Just in the cage of the yellow light, in the dusty sheave of the sun,
piercing the glass vault, and slowly turned her face along
The way the windows of the wagons crawled. I always had
Easy and rest. Only once ... Yes, here I am again
I feel what a clumsy instrument-word. And I want
explain ... this is such a trifle, it is so fleeting: here we are with her
Some in her room, I write, she dwells a silk stocking on a spoon,
Tilt his head low, and the ear, half covered
light strand, and touchingly shines small pearls around the neck,
And the tender cheek seems to be hollow, because it is t