Мегаполис - Рождественский романс
текст песни
70
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Мегаполис - Рождественский романс - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
сл. И.Бродского
Евгению Рейну, с любовью
Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый Год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних,
и пахнет сладкою халвою;
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый Год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
Евгению Рейну, с любовью
Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый Год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних,
и пахнет сладкою халвою;
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый Год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
sl. Brodsky
Yevgeny Rein, with love
Swimming in anguish inexplicable
among brick hurt therewith;
night boat unquenchable
from the Alexander Garden,
Night flashlight unsociable,
the rose-like yellow,
above the head of their favorite,
passers feet.
Swimming in anguish inexplicable
bee choir somnambulist, drunkards.
In the capital the night photograph
sadly did a foreigner,
and leaves on Ordynka
taxi riders with patients,
and the dead are in an embrace
with mansions.
Swimming in anguish inexplicable
singer sad for the capital,
standing at the shop kerosene
sad janitor chubby,
hurrying down the street unprepossessing
lover of old and beautiful.
Midnight Train newlywed
swimming in anguish inexplicable.
Floats in the darkness of Zamoskvorechye,
swimmer in the misfortune of a random,
wanders reprimanded the Jewish
on a yellow staircase sad,
and from love to mirthless
the New Year, a Sunday,
swimming beauty notebook,
his anguish without explaining.
It floats in the eyes of a cold night,
shaking snowflakes on a car,
frosty wind, the pale wind
obtyanet red palm,
and pouring honey evening lights,
and smells sweet halva;
Night cake bears Eve
over his head.
Your New Year on a dark blue
midst of the sea wave of urban
swimming in anguish inexplicable,
as if life will start again,
seemed to be light and glory,
good day, and plenty of bread,
as if life will swing to the right,
swaying left.
Yevgeny Rein, with love
Swimming in anguish inexplicable
among brick hurt therewith;
night boat unquenchable
from the Alexander Garden,
Night flashlight unsociable,
the rose-like yellow,
above the head of their favorite,
passers feet.
Swimming in anguish inexplicable
bee choir somnambulist, drunkards.
In the capital the night photograph
sadly did a foreigner,
and leaves on Ordynka
taxi riders with patients,
and the dead are in an embrace
with mansions.
Swimming in anguish inexplicable
singer sad for the capital,
standing at the shop kerosene
sad janitor chubby,
hurrying down the street unprepossessing
lover of old and beautiful.
Midnight Train newlywed
swimming in anguish inexplicable.
Floats in the darkness of Zamoskvorechye,
swimmer in the misfortune of a random,
wanders reprimanded the Jewish
on a yellow staircase sad,
and from love to mirthless
the New Year, a Sunday,
swimming beauty notebook,
his anguish without explaining.
It floats in the eyes of a cold night,
shaking snowflakes on a car,
frosty wind, the pale wind
obtyanet red palm,
and pouring honey evening lights,
and smells sweet halva;
Night cake bears Eve
over his head.
Your New Year on a dark blue
midst of the sea wave of urban
swimming in anguish inexplicable,
as if life will start again,
seemed to be light and glory,
good day, and plenty of bread,
as if life will swing to the right,
swaying left.
Другие песни исполнителя: