Михаил Кочетков - Мой дедушка старый...
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Кочетков - Мой дедушка старый... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Мой дедушка, строгий, но добрый старик,
Мечтал, что я стану большим скрипачом,
И даже в далёком Милане
Я буду играть на концерте.
А внук его глупый закатывал крик,
Ведь он не хотел быть большим скрипачом.
Он плавать мечтал в океане
На старом пиратском корвете.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту
Слегка подвыпившим матросом, с огромной трубкою во рту,
Кричать в бою осипшим басом: "На абордаж, орлы, вперёд!"
И быть огромным, одноглазым и даже раненным в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал
Весёлый, раненый и пьяный — о, боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейшу задушив,
Орать: "А ну, скрипач, холера! Сыграй мне чё-нить для души!"
Но время проходит, и дедушки нет,
Он больше не будет стоять над душой.
Теперь-то ему безразлично,
Что внучек — скрипач в ресторане.
Он по вечерам достает инструмент,
И мучает скрипку, и всем хорошо.
Ему ж это все безразлично,
Ведь он далеко в океане.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту
Слегка подвыпившим матросом с огромной трубкою во рту,
Кричать в бою осипшим басом: "На абордаж, орлы! Вперёд!"
Быть одноногим, одноглазым и даже раненным в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал,
Веселый, раненый и пьяный — о, боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейши умереть,
Крича: "А ну, скрипач, холера! Давай играй! Я буду петь!"
Он спел бы под скрипку про скрип старых мачт,
Про боцмана — злую собаку.
А маленький, злой, одинокий скрипач
Играл бы на скрипке
и плакал.
Мечтал, что я стану большим скрипачом,
И даже в далёком Милане
Я буду играть на концерте.
А внук его глупый закатывал крик,
Ведь он не хотел быть большим скрипачом.
Он плавать мечтал в океане
На старом пиратском корвете.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту
Слегка подвыпившим матросом, с огромной трубкою во рту,
Кричать в бою осипшим басом: "На абордаж, орлы, вперёд!"
И быть огромным, одноглазым и даже раненным в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал
Весёлый, раненый и пьяный — о, боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейшу задушив,
Орать: "А ну, скрипач, холера! Сыграй мне чё-нить для души!"
Но время проходит, и дедушки нет,
Он больше не будет стоять над душой.
Теперь-то ему безразлично,
Что внучек — скрипач в ресторане.
Он по вечерам достает инструмент,
И мучает скрипку, и всем хорошо.
Ему ж это все безразлично,
Ведь он далеко в океане.
Среди акул и альбатросов мечтал стоять он на борту
Слегка подвыпившим матросом с огромной трубкою во рту,
Кричать в бою осипшим басом: "На абордаж, орлы! Вперёд!"
Быть одноногим, одноглазым и даже раненным в живот.
Как он мечтал из океана вернуться на родной причал,
Веселый, раненый и пьяный — о, боже мой, как он мечтал!
В портовом кабаке "Ривьера" в объятьях гейши умереть,
Крича: "А ну, скрипач, холера! Давай играй! Я буду петь!"
Он спел бы под скрипку про скрип старых мачт,
Про боцмана — злую собаку.
А маленький, злой, одинокий скрипач
Играл бы на скрипке
и плакал.
My grandfather, strict, but kind old man,
I dreamed that I would become a big violinist
And even in a distant Milan
I will play at the concert.
And his grandson stupid rolled up a scream,
After all, he did not want to be a big violinist.
He dreamed of swimming in the ocean
On the old pirate Corvet.
Among sharks and albatarsov, he dreamed of standing on board
A slightly tipsy sailor, with a huge pipe in the mouth,
Screaming in the battle with hoarse bass: "On boarding, eagles, forward!"
And to be huge, one -eyed and even wounded in the stomach.
How he dreamed from the ocean to return to his native pier
Funny, wounded and drunk - Oh, my God, how he dreamed!
In the port of the Riviera, in the arms of a geisha, strangling
Yell: "Well, violinist, cholera! Play me a thread for the soul!"
But time passes, and there is no grandfather,
He will no longer stand over his soul.
Now he does not care
That granddaughter is a violinist in a restaurant.
He takes out a tool in the evenings
And torments the violin, and everyone is fine.
Well all this is indifferent to him
After all, he is far in the ocean.
Among sharks and albatarsov, he dreamed of standing on board
A slightly tipsy sailor with a huge tube in the mouth,
Shout in the battle with hoarse bass: "On boarding, eagles! Go!"
To be one -legged, one -eyed and even wounded in the stomach.
How he dreamed of returning from the ocean to his native pier,
Cheerful, wounded and drunk - Oh, my God, how he dreamed!
In the port of the Riviera, in the arms of the geisha, to die,
Screaming: "Well, violinist, cholera! Let's play! I will sing!"
He would sang under the violin about the creak of old masts,
About the boatswain - an evil dog.
And a small, evil, lonely violinist
I would play the violin
And cried.
I dreamed that I would become a big violinist
And even in a distant Milan
I will play at the concert.
And his grandson stupid rolled up a scream,
After all, he did not want to be a big violinist.
He dreamed of swimming in the ocean
On the old pirate Corvet.
Among sharks and albatarsov, he dreamed of standing on board
A slightly tipsy sailor, with a huge pipe in the mouth,
Screaming in the battle with hoarse bass: "On boarding, eagles, forward!"
And to be huge, one -eyed and even wounded in the stomach.
How he dreamed from the ocean to return to his native pier
Funny, wounded and drunk - Oh, my God, how he dreamed!
In the port of the Riviera, in the arms of a geisha, strangling
Yell: "Well, violinist, cholera! Play me a thread for the soul!"
But time passes, and there is no grandfather,
He will no longer stand over his soul.
Now he does not care
That granddaughter is a violinist in a restaurant.
He takes out a tool in the evenings
And torments the violin, and everyone is fine.
Well all this is indifferent to him
After all, he is far in the ocean.
Among sharks and albatarsov, he dreamed of standing on board
A slightly tipsy sailor with a huge tube in the mouth,
Shout in the battle with hoarse bass: "On boarding, eagles! Go!"
To be one -legged, one -eyed and even wounded in the stomach.
How he dreamed of returning from the ocean to his native pier,
Cheerful, wounded and drunk - Oh, my God, how he dreamed!
In the port of the Riviera, in the arms of the geisha, to die,
Screaming: "Well, violinist, cholera! Let's play! I will sing!"
He would sang under the violin about the creak of old masts,
About the boatswain - an evil dog.
And a small, evil, lonely violinist
I would play the violin
And cried.
Другие песни исполнителя: