Михаил Круг - ПЕСНЯ О КАЛИНИНСКИХ ХАНЫГАХ
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Круг - ПЕСНЯ О КАЛИНИНСКИХ ХАНЫГАХ - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Не дыши на меня и не сдавливай грудь;
Я устал и обмяк и чуть-чуть,
Только самую малость хочу отдохнуть
От скандалов твоих, от друзей-забулдыг,
Перегаров пропитых и прочих синюх и ханыг.
И от дыма табачного белая тюль отдаёт желтизной.
И засалена дверь, как руками берутся, когда сюда прутся толпой.
Не обласканная, а пропитая, как ханыга,
Мутноглазая, рожа красная.
На столе в переплёте обтрёпанном книга.
И по комнате грязь, и воняет мочой, как в помойке.
И в угаре блатном проститутки поют,
И поутру трясутся пропойки.
Рай земной в бутыле, по три десять цена,
Как икота с похмелья, проходит она.
И паршивая тварь, чтобы дали глоток, заскулит.
Льнёт, ласкаясь, шутя, улыбается, льстит,
На карачках ползёт и, хрипя, как навзрыд, закричит:
«Я в уплату долгам, как нальёте, вам телом отдам.
И как верная блядь, в том, в чём мать родила,
Буду петь, и плясать, да налейте — так в чём же дела?!»
А хлебнув из горла, помутнели глаза,
И она поползла по углам.
На столе весь бардак, и упали цветы:
Луговые ромашки из банки не для красоты,
Просто нечем запить эту жутко дрянную Ризоль.
Нажралась одна блядь и вопила какую-то чушь,
Успокоилась лишь и с собой позвала,
Когда кто-то сказал: «Я твой муж».
Я устал и обмяк и чуть-чуть,
Только самую малость хочу отдохнуть
От скандалов твоих, от друзей-забулдыг,
Перегаров пропитых и прочих синюх и ханыг.
И от дыма табачного белая тюль отдаёт желтизной.
И засалена дверь, как руками берутся, когда сюда прутся толпой.
Не обласканная, а пропитая, как ханыга,
Мутноглазая, рожа красная.
На столе в переплёте обтрёпанном книга.
И по комнате грязь, и воняет мочой, как в помойке.
И в угаре блатном проститутки поют,
И поутру трясутся пропойки.
Рай земной в бутыле, по три десять цена,
Как икота с похмелья, проходит она.
И паршивая тварь, чтобы дали глоток, заскулит.
Льнёт, ласкаясь, шутя, улыбается, льстит,
На карачках ползёт и, хрипя, как навзрыд, закричит:
«Я в уплату долгам, как нальёте, вам телом отдам.
И как верная блядь, в том, в чём мать родила,
Буду петь, и плясать, да налейте — так в чём же дела?!»
А хлебнув из горла, помутнели глаза,
И она поползла по углам.
На столе весь бардак, и упали цветы:
Луговые ромашки из банки не для красоты,
Просто нечем запить эту жутко дрянную Ризоль.
Нажралась одна блядь и вопила какую-то чушь,
Успокоилась лишь и с собой позвала,
Когда кто-то сказал: «Я твой муж».
Do not breathe on me and do not squeeze the breasts;
I'm tired and cold and slightly,
Only the smallest thing I want to relax
From your scandals, from Friend-Zabuldig,
Peregratov satuned and other blue and khang.
And from the smoke of tobacco white tulle gives yellow.
And the door is sleeping, as the hands are taken when the crowd is served here.
Not solid, but impregnated like Hanga,
Mutnoglazy, Ryzh Red.
On the table in the binding of the book by the book.
And on the room dirt, and stinks urine as in the garbage.
And in the fourth of the thorough prostitutes sing,
And in the morning you shake rosy.
Paradise terrestrial in a bottle, three ten price,
Like a hookover with a hangover, she passes.
And the lousy creature to give a sip, grind.
Flax, caressing, joking, smiles, flatters,
On the karacheki crawling and, wheezing, like a vanity, shout:
"I'm in paying debts as a clutter, I will give you a body.
And as a faithful fuck, in what mother gave birth,
I will sing, and dance, but pour - so what is the case?! "
And bumps from the throat, the eyes cloudy,
And she crawled around the corners.
On the table all the mess, and fell flowers:
Meadow chamomiles from banks not for beauty,
I just have nothing wrong with stupid risole.
Drove one fucking and cried some kind of nonsense,
Calmed down only and called with it,
When someone said, "I am your husband."
I'm tired and cold and slightly,
Only the smallest thing I want to relax
From your scandals, from Friend-Zabuldig,
Peregratov satuned and other blue and khang.
And from the smoke of tobacco white tulle gives yellow.
And the door is sleeping, as the hands are taken when the crowd is served here.
Not solid, but impregnated like Hanga,
Mutnoglazy, Ryzh Red.
On the table in the binding of the book by the book.
And on the room dirt, and stinks urine as in the garbage.
And in the fourth of the thorough prostitutes sing,
And in the morning you shake rosy.
Paradise terrestrial in a bottle, three ten price,
Like a hookover with a hangover, she passes.
And the lousy creature to give a sip, grind.
Flax, caressing, joking, smiles, flatters,
On the karacheki crawling and, wheezing, like a vanity, shout:
"I'm in paying debts as a clutter, I will give you a body.
And as a faithful fuck, in what mother gave birth,
I will sing, and dance, but pour - so what is the case?! "
And bumps from the throat, the eyes cloudy,
And she crawled around the corners.
On the table all the mess, and fell flowers:
Meadow chamomiles from banks not for beauty,
I just have nothing wrong with stupid risole.
Drove one fucking and cried some kind of nonsense,
Calmed down only and called with it,
When someone said, "I am your husband."
Другие песни исполнителя: