Мировая классика - Баркарола
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Мировая классика - Баркарола - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.
Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом
Соседней рейтарской квартал.
Весь день внимают клены детям,
Когда ж мы ночью лампу жжем
И листья, как салфетки, метим,
Крошатся огненным дождем.
Тогда, насквозь проколобродив
Штыками белых пирамид,
В шатрах каштановых напротив
Из окон музыка гремит.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век.
Как бьют тогда в его сонате,
Качая маятник громад,
Часы разъездов и занятий,
И снов без смерти, и фермат!
Итак, опять из-под акаций
Под экипажи парижан?
Опять бежать и спотыкаться,
Как жизни тряский дилижанс?
Опять трубить, и гнать, и звякать,
И, мякоть в кровь поря, опять
Рождать рыданье, но не плакать,
Не умирать, не умирать?
Опять в сырую ночь в мальпосте
Проездом в гости из гостей
Подслушать пенье на погосте
Колес, и листьев, и костей?
В конце ж, как женщина, отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть?
А век спустя, в самозащите
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять? И, посвятив соцветьям
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.
Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом
Соседней рейтарской квартал.
Весь день внимают клены детям,
Когда ж мы ночью лампу жжем
И листья, как салфетки, метим,
Крошатся огненным дождем.
Тогда, насквозь проколобродив
Штыками белых пирамид,
В шатрах каштановых напротив
Из окон музыка гремит.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век.
Как бьют тогда в его сонате,
Качая маятник громад,
Часы разъездов и занятий,
И снов без смерти, и фермат!
Итак, опять из-под акаций
Под экипажи парижан?
Опять бежать и спотыкаться,
Как жизни тряский дилижанс?
Опять трубить, и гнать, и звякать,
И, мякоть в кровь поря, опять
Рождать рыданье, но не плакать,
Не умирать, не умирать?
Опять в сырую ночь в мальпосте
Проездом в гости из гостей
Подслушать пенье на погосте
Колес, и листьев, и костей?
В конце ж, как женщина, отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть?
А век спустя, в самозащите
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять? И, посвятив соцветьям
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Again Chopin is not looking for benefits,
But, inspiring on the fly,
One lays a way out
From Verozhia to right.
Rajor with a broken hole,
Hibarka with Pacley on the sides.
Two maples in a row, behind the third, at once
Neighboring Ritarean quarter.
Kaps are listening to children all day,
When we burn a lamp at night
And leaves like napkins, marking,
Crushing with fiery rain.
Then, piercing through
Bayonets of white pyramids,
In brown tents opposite
From the windows the music is rattling.
Grinding Chopin, stuck out of the windows,
And from below, under its effect
Strands of Kashtanov candlesticks,
The last century looks at the stars.
How then they beat in his sonata,
Swinging the pendulum of the community,
Clothes and classes
And dreams without death, and farmat!
So, again from under acacia
Under the crews of Parisians?
Run again and stumble,
How is the life of a shaking stagecoach?
Turn again, and drive, and call,
And, the flesh in the blood, in the blood, again
Give birth to sobbing, but do not cry,
Do not die, do not die?
Again on a damp night in Malpost
Traveling from guests
Eavesdrop
Wheels, and leaves, and bones?
In the end, like a woman, recoil
And miraculously restraining the agility
In the darkness of the bastard gallopans,
Sweeping the piano to freeze?
And a century later, in self -defense
Touching for white flowers,
Break about hostels
The slab of winged rightness.
Again? And dedicating the inflorescences
The piano is a boorish ritual,
All the nineteenth table
Fall on the old sidewalk.
But, inspiring on the fly,
One lays a way out
From Verozhia to right.
Rajor with a broken hole,
Hibarka with Pacley on the sides.
Two maples in a row, behind the third, at once
Neighboring Ritarean quarter.
Kaps are listening to children all day,
When we burn a lamp at night
And leaves like napkins, marking,
Crushing with fiery rain.
Then, piercing through
Bayonets of white pyramids,
In brown tents opposite
From the windows the music is rattling.
Grinding Chopin, stuck out of the windows,
And from below, under its effect
Strands of Kashtanov candlesticks,
The last century looks at the stars.
How then they beat in his sonata,
Swinging the pendulum of the community,
Clothes and classes
And dreams without death, and farmat!
So, again from under acacia
Under the crews of Parisians?
Run again and stumble,
How is the life of a shaking stagecoach?
Turn again, and drive, and call,
And, the flesh in the blood, in the blood, again
Give birth to sobbing, but do not cry,
Do not die, do not die?
Again on a damp night in Malpost
Traveling from guests
Eavesdrop
Wheels, and leaves, and bones?
In the end, like a woman, recoil
And miraculously restraining the agility
In the darkness of the bastard gallopans,
Sweeping the piano to freeze?
And a century later, in self -defense
Touching for white flowers,
Break about hostels
The slab of winged rightness.
Again? And dedicating the inflorescences
The piano is a boorish ritual,
All the nineteenth table
Fall on the old sidewalk.
Другие песни исполнителя: