Народная американская песня - Sweet William
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Народная американская песня - Sweet William - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Sweet William
'Twas in the merry, merry month of May
When the meadows looked fresh and gay,
He hung his bugles around about his neck
And he went riding away.
He rode ‘till he came to Fair Ellen’s home.
He knocked and he tingled at the ring.
“Asleep or awake. Fair Ellen,” I said,
“Pray arise and let me in.”
Fair Ellen she arose and she slipped on her clothes
To let Sweet William in:
No one was so ready as Fair Ellen herself
To arise and let him in.
Then he mounted her upon the milkwhite steed,
Himself on the iron gray.
He hung his bugles around about his neck
And they went riding away.
They rode ’till thay came in three miles of the place,
They stopped and looked all around.
They looked and they saw some seven armed men
Come hasting over the ground.
“You get down, Fair Ellen,” I said,
“And take my steed in hand,
‘Till I go back to yonder’s spring
And stop those seven armed men.”
She stood ’till she saw her six brothers fall,
Her father fall so near.
“Sweet William,” I said,“come and stop your chase
For you seem almost too severe.”
She took a handkerchief from her side,
Was made of linen so fine;
She took and wiped his bleeding, bleeding wound
For the blood run as red as any wine.
Then he mounted her upon his milkwhite steed,
Himself on the iron gray,
He hung his bugles around about his neck
And they went riding away.
They rode ’till they came to his mother’s home,
They knocked and he tingled at the ring,
“Asleep or awake, dear mother,” I said,
“Pray arise and let me in.”
His mother arose and she slipped on her clothes
To let Sweet William in;
No one was so ready as his mother herself
To arise and let him in.
“Dear mother,” I said,“come and bind up my head,
You never shall bind it anymore.”
Sweet William he died from the wound that he bore
And Fair Ellen she died also.
'Twas in the merry, merry month of May
When the meadows looked fresh and gay,
He hung his bugles around about his neck
And he went riding away.
He rode ‘till he came to Fair Ellen’s home.
He knocked and he tingled at the ring.
“Asleep or awake. Fair Ellen,” I said,
“Pray arise and let me in.”
Fair Ellen she arose and she slipped on her clothes
To let Sweet William in:
No one was so ready as Fair Ellen herself
To arise and let him in.
Then he mounted her upon the milkwhite steed,
Himself on the iron gray.
He hung his bugles around about his neck
And they went riding away.
They rode ’till thay came in three miles of the place,
They stopped and looked all around.
They looked and they saw some seven armed men
Come hasting over the ground.
“You get down, Fair Ellen,” I said,
“And take my steed in hand,
‘Till I go back to yonder’s spring
And stop those seven armed men.”
She stood ’till she saw her six brothers fall,
Her father fall so near.
“Sweet William,” I said,“come and stop your chase
For you seem almost too severe.”
She took a handkerchief from her side,
Was made of linen so fine;
She took and wiped his bleeding, bleeding wound
For the blood run as red as any wine.
Then he mounted her upon his milkwhite steed,
Himself on the iron gray,
He hung his bugles around about his neck
And they went riding away.
They rode ’till they came to his mother’s home,
They knocked and he tingled at the ring,
“Asleep or awake, dear mother,” I said,
“Pray arise and let me in.”
His mother arose and she slipped on her clothes
To let Sweet William in;
No one was so ready as his mother herself
To arise and let him in.
“Dear mother,” I said,“come and bind up my head,
You never shall bind it anymore.”
Sweet William he died from the wound that he bore
And Fair Ellen she died also.
Сладкий Уильям
'Twas в веселом, веселом месяце мая
Когда луга выглядели свежим и веселым,
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И он уехал.
Он ехал ‘, пока не пришел в дом Фэйр Эллен.
Он постучал, и он покалыл на ринге.
«Спит или проснулся. Ярмарка Эллен, - сказала я,
«Молитесь и впусти меня».
Ярмарка, Эллен, она встала, и она скользила на одежду
Чтобы позволить сладкому Уильяму в:
Никто не был так готов, как сама справедливая Эллен
Встать и впустить его.
Затем он поднял ее на кости молока,
Сам на железной серой.
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И они уехали.
Они ехали, пока Тай не прошел в трех милях от места,
Они остановились и смотрели все вокруг.
Они посмотрели и увидели несколько вооруженных мужчин
Приходите на землю.
«Ты спускаешься, честно, Эллен», - сказала я,
«И возьми мой скачку в руку,
‘Пока я не вернусь к весне Йондера
И остановите этих семи вооруженных людей ».
Она стояла, пока не увидела, как ее шесть братьев упали,
Ее отец так близко падает.
«Сладкий Уильям, - сказал я:« Приходи и останови свою погоню
Ибо ты казашься почти слишком серьезным ».
Она взяла платок с своей стороны,
Был сделан из льна так хорошо;
Она взяла и вытирала кровотечение, кровоточащую рану
Для крови бегают как красное, как любое вино.
Затем он установил ее на своем молочном скачке,
Сам на железной серой,
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И они уехали.
Они ехали, пока не пришли в дом его матери,
Они постучали, и он покалыл на ринге,
«Спит или проснулась, дорогая мама», - сказал я,
«Молитесь и впусти меня».
Его мать возникла, и она скользила на свою одежду
Впустить сладкого Уильяма;
Никто не был так готов, как сама его мать
Встать и впустить его.
«Дорогая мать, - сказал я, - приходи и связывай голову,
Вы никогда больше не будете связывать это ».
Сладкий Уильям, он умер от раны, которую он носил
И честная Эллен она тоже умерла.
'Twas в веселом, веселом месяце мая
Когда луга выглядели свежим и веселым,
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И он уехал.
Он ехал ‘, пока не пришел в дом Фэйр Эллен.
Он постучал, и он покалыл на ринге.
«Спит или проснулся. Ярмарка Эллен, - сказала я,
«Молитесь и впусти меня».
Ярмарка, Эллен, она встала, и она скользила на одежду
Чтобы позволить сладкому Уильяму в:
Никто не был так готов, как сама справедливая Эллен
Встать и впустить его.
Затем он поднял ее на кости молока,
Сам на железной серой.
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И они уехали.
Они ехали, пока Тай не прошел в трех милях от места,
Они остановились и смотрели все вокруг.
Они посмотрели и увидели несколько вооруженных мужчин
Приходите на землю.
«Ты спускаешься, честно, Эллен», - сказала я,
«И возьми мой скачку в руку,
‘Пока я не вернусь к весне Йондера
И остановите этих семи вооруженных людей ».
Она стояла, пока не увидела, как ее шесть братьев упали,
Ее отец так близко падает.
«Сладкий Уильям, - сказал я:« Приходи и останови свою погоню
Ибо ты казашься почти слишком серьезным ».
Она взяла платок с своей стороны,
Был сделан из льна так хорошо;
Она взяла и вытирала кровотечение, кровоточащую рану
Для крови бегают как красное, как любое вино.
Затем он установил ее на своем молочном скачке,
Сам на железной серой,
Он повесил свои багоны вокруг своей шеи
И они уехали.
Они ехали, пока не пришли в дом его матери,
Они постучали, и он покалыл на ринге,
«Спит или проснулась, дорогая мама», - сказал я,
«Молитесь и впусти меня».
Его мать возникла, и она скользила на свою одежду
Впустить сладкого Уильяма;
Никто не был так готов, как сама его мать
Встать и впустить его.
«Дорогая мать, - сказал я, - приходи и связывай голову,
Вы никогда больше не будете связывать это ».
Сладкий Уильям, он умер от раны, которую он носил
И честная Эллен она тоже умерла.