Небо в сюрпризах - Волшебный Богородский Лес
текст песни
26
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Небо в сюрпризах - Волшебный Богородский Лес - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Волшебный Богородский Лес.
Богородское называлось так неспроста. Место, облюбованное когда-то самой Святой Матерью не могло пребывать в первозданном виде, поскольку совершало непрестанное продолжительное грехопадение, метафизически выраженное в присутствии Ада. Таким образом Богородское получило славу тёмного пристанища. Именно тут практиковали жуткие алхимики, сюда боялись приходить даже маги, и лишь только земные, точнее Лесные первородные обитатели Богородского сохраняли свою подлинную свободу.
Те обитатели населяли Волшебный Богородский Лес, кромешную чащу, сияющую в ночи своими гигантскими по-психоделически узорчатыми грибами. Некоторое количество Богородских животных собиралось в норе у мерзковатого, хитрого Хорька. К Хорьку приходили Медведь и Лось, принося лохани с подгнившими лесными плодами. Звери устраивались в норе, нора же была под колоссальным дубовым пнём. На том пне Лешии плясали в дни Богородских Празднеств. Медведь и Лось доставали из лохани жуткие разваливающиеся плоды и жадно жрали их, а Хорёк уныло ошивался рядом, ожидая, когда Медведь и Лось уснут, наевшись гнилых лесных плодов и опьянев от них тупым, животным кайфом. Богородские Звери любили разные виды тупого животного кайфа. Например, ужасающая Горилла обожала половые развлечения со своим гаремом жирных обезьян с окраины Богородского Леса. Помимо постоянных обитателей Богородского Леса нору Хорька посещал древний, неизвестно откуда появившийся, Мегатерий - Гигантский Ленивец, приходивший в нору Хорька с Лисичкой и Опоссумом. Древний Ленивец любил разводить в норе Хорька небольшой костерок, в который подкладывал источающие зеленоватое свечение Еловые Ломти. Звери вдыхали дурманящий запах тлеющих Еловых Ломтей и рисовали на земляном полу норы звериные рисунки, в то время как обезумевшая от похоти Горилла совокуплялась одновременно с двумя-тремя жирными обезьянами. Хорёк по-прежнему уныло шнырял мимо гостей своей норы. В такие моменты мог появиться Кротовый, появлялся он из под земли. Пугая одурманенных Енотиков, Кротовый присоединялся к звериному веселью. Иногда крупные звери собирали Грибы Переливающиеся Психоделическим Сиянием и с жадностью, как в другие дни подгнившие плоды, поедали сияющие куски грибной материи. Потом все звери долго пребывали в экстатическом трансе. Горилла же, не находя рядом своих жирных обезьян, соблазняла какое-нибудь иное животное и продолжала свои утехи. В норе Хорька только рысь сидела спокойно и не выражала никаких эмоций, кроме умиротворения. Самым буйным посетителем норы был Волчонок, наевшись пьяных яблочек, Волчонок всегда пытался совершить суицид. Опоссум же, друг Волчонка, нанюхавшись дурманящих Еловых Ломтей, делал добрые слегка шизофренические приколы и засыпал. Иногда в нору Хорька заглядывал и Тигрёнок, обязательно принося с собой Цветные Сияющие Грибы или Цветочную Пыльцу. Тогда все звери радовались, пили лесную жижу и считали, что день прошёл хорошо.
Богородское называлось так неспроста. Место, облюбованное когда-то самой Святой Матерью не могло пребывать в первозданном виде, поскольку совершало непрестанное продолжительное грехопадение, метафизически выраженное в присутствии Ада. Таким образом Богородское получило славу тёмного пристанища. Именно тут практиковали жуткие алхимики, сюда боялись приходить даже маги, и лишь только земные, точнее Лесные первородные обитатели Богородского сохраняли свою подлинную свободу.
Те обитатели населяли Волшебный Богородский Лес, кромешную чащу, сияющую в ночи своими гигантскими по-психоделически узорчатыми грибами. Некоторое количество Богородских животных собиралось в норе у мерзковатого, хитрого Хорька. К Хорьку приходили Медведь и Лось, принося лохани с подгнившими лесными плодами. Звери устраивались в норе, нора же была под колоссальным дубовым пнём. На том пне Лешии плясали в дни Богородских Празднеств. Медведь и Лось доставали из лохани жуткие разваливающиеся плоды и жадно жрали их, а Хорёк уныло ошивался рядом, ожидая, когда Медведь и Лось уснут, наевшись гнилых лесных плодов и опьянев от них тупым, животным кайфом. Богородские Звери любили разные виды тупого животного кайфа. Например, ужасающая Горилла обожала половые развлечения со своим гаремом жирных обезьян с окраины Богородского Леса. Помимо постоянных обитателей Богородского Леса нору Хорька посещал древний, неизвестно откуда появившийся, Мегатерий - Гигантский Ленивец, приходивший в нору Хорька с Лисичкой и Опоссумом. Древний Ленивец любил разводить в норе Хорька небольшой костерок, в который подкладывал источающие зеленоватое свечение Еловые Ломти. Звери вдыхали дурманящий запах тлеющих Еловых Ломтей и рисовали на земляном полу норы звериные рисунки, в то время как обезумевшая от похоти Горилла совокуплялась одновременно с двумя-тремя жирными обезьянами. Хорёк по-прежнему уныло шнырял мимо гостей своей норы. В такие моменты мог появиться Кротовый, появлялся он из под земли. Пугая одурманенных Енотиков, Кротовый присоединялся к звериному веселью. Иногда крупные звери собирали Грибы Переливающиеся Психоделическим Сиянием и с жадностью, как в другие дни подгнившие плоды, поедали сияющие куски грибной материи. Потом все звери долго пребывали в экстатическом трансе. Горилла же, не находя рядом своих жирных обезьян, соблазняла какое-нибудь иное животное и продолжала свои утехи. В норе Хорька только рысь сидела спокойно и не выражала никаких эмоций, кроме умиротворения. Самым буйным посетителем норы был Волчонок, наевшись пьяных яблочек, Волчонок всегда пытался совершить суицид. Опоссум же, друг Волчонка, нанюхавшись дурманящих Еловых Ломтей, делал добрые слегка шизофренические приколы и засыпал. Иногда в нору Хорька заглядывал и Тигрёнок, обязательно принося с собой Цветные Сияющие Грибы или Цветочную Пыльцу. Тогда все звери радовались, пили лесную жижу и считали, что день прошёл хорошо.
Magic Bogorodsky forest.
Bogorodskoye was called so for a reason. A place, once chosen by the most holy mother, could not remain in its original form, since it made a constant prolonged fall, metaphysically expressed in the presence of hell. Thus, Bogorodskoye received the glory of a dark refuge. It was here that the terrible alchemists practiced, even magicians were afraid to come here, and only earthly, or rather forest original inhabitants of Bogorodsky retained their genuine freedom.
Those inhabitants inhabited the Magic Bogorodsky forest, a pitch thicket, shining in the night with their gigantic mushrooms in psychically patterned mushrooms. A certain number of Bogorodsky animals gathered in the hole of a vile, cunning ferret. A bear and an elk came to the ferret, bringing a looha with rotten forest fruits. The animals were arranged in the hole, but Nora was under a tremendous oak tune. On that stump of Leshia, they danced during the Bogorodsky festivities. The bear and the moose took out terrible collapsing fruits from Lohani and eagerly burned them, and the chokee was sad at the same way, waiting for the bear and moose to fall asleep, eating rotten forest fruits and intoxianev from them with a dull, animal high. Bogorodsky animals loved different types of stupid animal buzz. For example, a terrifying gorilla adopted sexual entertainment with its harem of fat monkeys from the outskirts of the Bogorodsky forest. In addition to the permanent inhabitants of the Bogorodsky forest, the hole was visited by the ancient, unknown from where the appeared megateria - a giant lady who came to the hole of the ferret with a fox and an opossum. The ancient sliver liked to breed a small bonfire in the hole of the ferret, in which he put the spruce slices exuding greenish glow. The animals inhaled the stupefying smell of smoldering spruce lumps and painted animal drawings on the earthen floor, while the gorilla that was distraught from lust was at the same time as two or three fat monkeys. The chokee still dullly snooped past the guests of his hole. At such moments, moleal could appear, he appeared from under the ground. Frightening the ducked raccoons, Mortly joined the bestial fun. Sometimes large animals collected mushrooms overflowing with psychedelic radiance and with greed, like rotten fruits on other days, eating shining pieces of mushroom matter. Then all the animals were in an ecstatic trance for a long time. The gorilla, on the other hand, did not find some of her fat monkeys nearby, seduced some other animal and continued her delights. In the hole of the ferret, only the lynx sat calmly and did not express any emotions except peace. The most violent visitor of Nora was a wolf cub, having eaten drunken apples, the wolf cub always tried to make suicide. Opissum, a friend of the wolf cub, sniffing into the stupefying spruce lumps, made good slightly schizophrenic jokes and fell asleep. Sometimes the ferret also looked into the hole of the ferret, always bringing colored shining mushrooms or flower pollen with him. Then all the animals rejoiced, drank a forest slurry and believed that the day passed well.
Bogorodskoye was called so for a reason. A place, once chosen by the most holy mother, could not remain in its original form, since it made a constant prolonged fall, metaphysically expressed in the presence of hell. Thus, Bogorodskoye received the glory of a dark refuge. It was here that the terrible alchemists practiced, even magicians were afraid to come here, and only earthly, or rather forest original inhabitants of Bogorodsky retained their genuine freedom.
Those inhabitants inhabited the Magic Bogorodsky forest, a pitch thicket, shining in the night with their gigantic mushrooms in psychically patterned mushrooms. A certain number of Bogorodsky animals gathered in the hole of a vile, cunning ferret. A bear and an elk came to the ferret, bringing a looha with rotten forest fruits. The animals were arranged in the hole, but Nora was under a tremendous oak tune. On that stump of Leshia, they danced during the Bogorodsky festivities. The bear and the moose took out terrible collapsing fruits from Lohani and eagerly burned them, and the chokee was sad at the same way, waiting for the bear and moose to fall asleep, eating rotten forest fruits and intoxianev from them with a dull, animal high. Bogorodsky animals loved different types of stupid animal buzz. For example, a terrifying gorilla adopted sexual entertainment with its harem of fat monkeys from the outskirts of the Bogorodsky forest. In addition to the permanent inhabitants of the Bogorodsky forest, the hole was visited by the ancient, unknown from where the appeared megateria - a giant lady who came to the hole of the ferret with a fox and an opossum. The ancient sliver liked to breed a small bonfire in the hole of the ferret, in which he put the spruce slices exuding greenish glow. The animals inhaled the stupefying smell of smoldering spruce lumps and painted animal drawings on the earthen floor, while the gorilla that was distraught from lust was at the same time as two or three fat monkeys. The chokee still dullly snooped past the guests of his hole. At such moments, moleal could appear, he appeared from under the ground. Frightening the ducked raccoons, Mortly joined the bestial fun. Sometimes large animals collected mushrooms overflowing with psychedelic radiance and with greed, like rotten fruits on other days, eating shining pieces of mushroom matter. Then all the animals were in an ecstatic trance for a long time. The gorilla, on the other hand, did not find some of her fat monkeys nearby, seduced some other animal and continued her delights. In the hole of the ferret, only the lynx sat calmly and did not express any emotions except peace. The most violent visitor of Nora was a wolf cub, having eaten drunken apples, the wolf cub always tried to make suicide. Opissum, a friend of the wolf cub, sniffing into the stupefying spruce lumps, made good slightly schizophrenic jokes and fell asleep. Sometimes the ferret also looked into the hole of the ferret, always bringing colored shining mushrooms or flower pollen with him. Then all the animals rejoiced, drank a forest slurry and believed that the day passed well.