Некрасов - Кому на Руси жить хорошо - Глава 4. Доброе время - добрые песни
текст песни
27
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Некрасов - Кому на Руси жить хорошо - Глава 4. Доброе время - добрые песни - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
4. ДОБРОЕ ВРЕМЯ - ДОБРЫЕ ПЕСНИ
В замену спичей с песнями,
В подспорье речи с дракою
Пир только к утру кончился,
Великий пир!.. Расходится
Народ. Уснув, осталися
Под ивой наши странники,
И тут же спал Ионушка,
Смиренный богомол.
Качаясь, Савва с Гришею
Вели домой родителя
И пели; в чистом воздухе
Над Волгой, как набатные,
Согласные и сильные
Гремели голоса:
Доля народа,
Счастье его,
Свет и свобода
Прежде всего!
Мы же немного
Просим у бога:
Честное дело
Делать умело
Силы нам дай!
Жизнь трудовая -
Другу прямая
К сердцу дорога,
Прочь от порога,
Трус и лентяй!
То ли не рай?
Доля народа,
Счастье его,
Свет и свобода
Прежде всего!
--------
Беднее захудалого
Последнего крестьянина
Жил Трифон. Две коморочки:
Одна с дымящей печкою,
Другая в сажень - летняя,
И вся тут недолга;
Коровы нет, лошадки нет,
Была собака Зудушка,
Был кот - и те ушли.
Спать уложив родителя,
Взялся за книгу Саввушка,
А Грише не сиделося,
Ушел в поля, в луга.
У Гриши - кость широкая,
Но сильно исхудалое
Лицо - их недокармливал
Хапуга-эконом.
Григорий в семинарии
В час ночи просыпается
И уж потом до солнышка
Не спит - ждет жадно ситника,
Который выдавался им
Со сбитнем по утрам.
Как ни бедна вахлачина,
Они в ней отъедалися.
Спасибо Власу-крестному
И прочим мужикам!
Платили им молодчики,
По мере сил, работою,
По их делишкам хлопоты
Справляли в городу.
Дьячок хвалился детками,
А чем они питаются -
И думать позабыл.
Он сам был вечно голоден,
Весь тратился на поиски,
Где выпить, где поесть.
И был он нрава легкого,
А будь иного, вряд ли бы
И дожил до седин.
Его хозяйка Домнушка
Была куда заботлива,
Зато и долговечности
Бог не дал ей. Покойница
Всю жизнь о соли думала:
Нет хлеба - у кого-нибудь
Попросит, а за соль
Дать надо деньги чистые,
А их по всей вахлачине,
Сгоняемой на барщину,
Не густо! Благо - хлебушком
Вахлак делился с Домною.
Давно в земле истлели бы
Ее родные деточки,
Не будь рука вахлацкая
Щедра, чем бог послал.
Батрачка безответная
На каждого, кто чем-нибудь
Помог ей в черный день,
Всю жизнь о соли думала,
О соли пела Домнушка -
Стирала ли, косила ли,
Баюкала ли Гришеньку,
Любимого сынка.
Как сжалось сердце мальчика,
Когда крестьянки вспомнили
И спели песню Домнину
(Прозвал ее "Соленою"
Находчивый вахлак).
СОЛЕНАЯ
Никто как бог!
Не ест, не пьет
Меньшой сынок,
Гляди - умрет!
Дала кусок,
Дала другой -
Не ест, кричит:
"Посыпь сольцой!"
А соли нет,
Хоть бы щепоть!
"Посыпь мукой",-
Шепнул господь.
Раз-два куснул,
Скривил роток.
"Соли еще!"-
Кричит сынок.
Опять мукой...
А на кусок
Слеза рекой!
Поел сынок!
Хвалилась мать -
Сынка спасла...
Знать, солона
Слеза была!..
Запомнил Гриша песенку
И голосом молитвенным
Тихонько в семинарии,
Где было темно, холодно,
Угрюмо, строго, голодно,
Певал - тужил о матушке
И обо всей вахлачине,
Кормилице своей.
И скоро в сердце мальчика
С любовью к бедной матери
Любовь ко всей вахлачине
Слилась,- и лет пятнадцати
Григорий твердо знал уже,
Что будет жить для счастия
Убогого и темного
Родного уголка.
Довольно демон ярости
Летал с мечом карающим
Над русскою землей.
Довольно рабство тяжкое
Одни пути лукавые
Открытыми, влекущими
Держало на Руси!
Над Русью отживающей
Иная песня слышится:
То ангел милосердия,
Незримо пролетающий
Над нею, души сильные
Зовет на честный путь.
Средь мира дольнего
Для сердца вольного
Есть два пути.
Взвесь силу гордую,
Взвесь волю твердую,-
Каким идти?
Одна просторная
Дорога - торная,
Страстей раба,
По ней громадная,
К соблазну жадная
Идет толпа.
О жизни искренней,
О цели выспренней
Там мысль смешна.
Кипит там вечная,
Бесчеловечная
Вражда-война
За блага бренные.
Там души пленные
Полны греха.
На вид блестящая,
Там жизнь мертвящая
К добру глуха.
Другая - тесная
Дорога, честная,
По ней идут
Лишь души сильные,
Любвеобильные,
На бой, на труд.
За обойденного,
За угнетенного -
По их стопам
Иди к униженным,
Иди к обиженным -
Будь первый там!
---
И ангел милосердия
Недаром песнь призывную
Поет над русским юношей,-
Немало Русь уж выслала
Сынов своих, отмеченных
Печатью дара божьего,
На честные пути,
Немало их оплакала
(Пока звездой падучею
Проносятся они!).
Как ни темна вахлачина,
Как ни забита барщиной
И рабством - и она,
Благословясь, поставила
В Григорье Добросклонове
Такого посланца.
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
---
Светило солнце ласково,
Дышало утро раннее
Прохладой, ароматами
Косимых всюду трав...
Григорий шел задумчиво
Сперва большой дорогою
(Старинная: с высокими
Курчавыми березами,
Прямая, как стрела).
Ему то было весело,
То грустно. Возбужденная
Вахлацкою пирушкою,
В нем сильно мысль работала
И в песне излилась:
"В минуты унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю.
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Был гуще невежества мрак над тобой,
Удушливей сон непробудный,
Была ты глубоко несчастной страной,
Подавленной, рабски бессудной.
Давно ли народ твой игрушкой служил
Позорным страстям господина?
Потомок татар, как коня, выводил
На рынок раба-славянина,
И русскую деву влекли на позор,
Свирепствовал бич без боязни,
И уж
В замену спичей с песнями,
В подспорье речи с дракою
Пир только к утру кончился,
Великий пир!.. Расходится
Народ. Уснув, осталися
Под ивой наши странники,
И тут же спал Ионушка,
Смиренный богомол.
Качаясь, Савва с Гришею
Вели домой родителя
И пели; в чистом воздухе
Над Волгой, как набатные,
Согласные и сильные
Гремели голоса:
Доля народа,
Счастье его,
Свет и свобода
Прежде всего!
Мы же немного
Просим у бога:
Честное дело
Делать умело
Силы нам дай!
Жизнь трудовая -
Другу прямая
К сердцу дорога,
Прочь от порога,
Трус и лентяй!
То ли не рай?
Доля народа,
Счастье его,
Свет и свобода
Прежде всего!
--------
Беднее захудалого
Последнего крестьянина
Жил Трифон. Две коморочки:
Одна с дымящей печкою,
Другая в сажень - летняя,
И вся тут недолга;
Коровы нет, лошадки нет,
Была собака Зудушка,
Был кот - и те ушли.
Спать уложив родителя,
Взялся за книгу Саввушка,
А Грише не сиделося,
Ушел в поля, в луга.
У Гриши - кость широкая,
Но сильно исхудалое
Лицо - их недокармливал
Хапуга-эконом.
Григорий в семинарии
В час ночи просыпается
И уж потом до солнышка
Не спит - ждет жадно ситника,
Который выдавался им
Со сбитнем по утрам.
Как ни бедна вахлачина,
Они в ней отъедалися.
Спасибо Власу-крестному
И прочим мужикам!
Платили им молодчики,
По мере сил, работою,
По их делишкам хлопоты
Справляли в городу.
Дьячок хвалился детками,
А чем они питаются -
И думать позабыл.
Он сам был вечно голоден,
Весь тратился на поиски,
Где выпить, где поесть.
И был он нрава легкого,
А будь иного, вряд ли бы
И дожил до седин.
Его хозяйка Домнушка
Была куда заботлива,
Зато и долговечности
Бог не дал ей. Покойница
Всю жизнь о соли думала:
Нет хлеба - у кого-нибудь
Попросит, а за соль
Дать надо деньги чистые,
А их по всей вахлачине,
Сгоняемой на барщину,
Не густо! Благо - хлебушком
Вахлак делился с Домною.
Давно в земле истлели бы
Ее родные деточки,
Не будь рука вахлацкая
Щедра, чем бог послал.
Батрачка безответная
На каждого, кто чем-нибудь
Помог ей в черный день,
Всю жизнь о соли думала,
О соли пела Домнушка -
Стирала ли, косила ли,
Баюкала ли Гришеньку,
Любимого сынка.
Как сжалось сердце мальчика,
Когда крестьянки вспомнили
И спели песню Домнину
(Прозвал ее "Соленою"
Находчивый вахлак).
СОЛЕНАЯ
Никто как бог!
Не ест, не пьет
Меньшой сынок,
Гляди - умрет!
Дала кусок,
Дала другой -
Не ест, кричит:
"Посыпь сольцой!"
А соли нет,
Хоть бы щепоть!
"Посыпь мукой",-
Шепнул господь.
Раз-два куснул,
Скривил роток.
"Соли еще!"-
Кричит сынок.
Опять мукой...
А на кусок
Слеза рекой!
Поел сынок!
Хвалилась мать -
Сынка спасла...
Знать, солона
Слеза была!..
Запомнил Гриша песенку
И голосом молитвенным
Тихонько в семинарии,
Где было темно, холодно,
Угрюмо, строго, голодно,
Певал - тужил о матушке
И обо всей вахлачине,
Кормилице своей.
И скоро в сердце мальчика
С любовью к бедной матери
Любовь ко всей вахлачине
Слилась,- и лет пятнадцати
Григорий твердо знал уже,
Что будет жить для счастия
Убогого и темного
Родного уголка.
Довольно демон ярости
Летал с мечом карающим
Над русскою землей.
Довольно рабство тяжкое
Одни пути лукавые
Открытыми, влекущими
Держало на Руси!
Над Русью отживающей
Иная песня слышится:
То ангел милосердия,
Незримо пролетающий
Над нею, души сильные
Зовет на честный путь.
Средь мира дольнего
Для сердца вольного
Есть два пути.
Взвесь силу гордую,
Взвесь волю твердую,-
Каким идти?
Одна просторная
Дорога - торная,
Страстей раба,
По ней громадная,
К соблазну жадная
Идет толпа.
О жизни искренней,
О цели выспренней
Там мысль смешна.
Кипит там вечная,
Бесчеловечная
Вражда-война
За блага бренные.
Там души пленные
Полны греха.
На вид блестящая,
Там жизнь мертвящая
К добру глуха.
Другая - тесная
Дорога, честная,
По ней идут
Лишь души сильные,
Любвеобильные,
На бой, на труд.
За обойденного,
За угнетенного -
По их стопам
Иди к униженным,
Иди к обиженным -
Будь первый там!
---
И ангел милосердия
Недаром песнь призывную
Поет над русским юношей,-
Немало Русь уж выслала
Сынов своих, отмеченных
Печатью дара божьего,
На честные пути,
Немало их оплакала
(Пока звездой падучею
Проносятся они!).
Как ни темна вахлачина,
Как ни забита барщиной
И рабством - и она,
Благословясь, поставила
В Григорье Добросклонове
Такого посланца.
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
---
Светило солнце ласково,
Дышало утро раннее
Прохладой, ароматами
Косимых всюду трав...
Григорий шел задумчиво
Сперва большой дорогою
(Старинная: с высокими
Курчавыми березами,
Прямая, как стрела).
Ему то было весело,
То грустно. Возбужденная
Вахлацкою пирушкою,
В нем сильно мысль работала
И в песне излилась:
"В минуты унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю.
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Был гуще невежества мрак над тобой,
Удушливей сон непробудный,
Была ты глубоко несчастной страной,
Подавленной, рабски бессудной.
Давно ли народ твой игрушкой служил
Позорным страстям господина?
Потомок татар, как коня, выводил
На рынок раба-славянина,
И русскую деву влекли на позор,
Свирепствовал бич без боязни,
И уж
4. Good time - good songs
Replacing the skeletons with songs,
In the help of speech with a drag
The feast only ended in the morning
Great feast! ..
People. Having asleep, remained
Under the willow our wanderers,
And then Ionushka was sleeping,
Humble mantis.
Swinging, Savva and Grisha
Led home to the parent
And sang; in clean air
Above the Volga, like alarm,
Consonants and strong
Voices thundered:
The share of the people
His happiness
Light and freedom
First of all!
We are a little
We ask God:
An honest business
Do skillfully
Give us strength!
Labor Life -
Friend is straight
To the heart is the road
Away from the threshold,
Coward and lazy!
Is it not paradise?
The share of the people
His happiness
Light and freedom
First of all!
--------
Poor than a shit
The last peasant
Trifon lived. Two mosquitoes:
One with a smoking stove,
The other in the fathom is summer
And all here is short -lived;
There is no cow, there is no horse,
There was a dog Zudushka
There was a cat - and they left.
Sleep by putting the parent,
Savvushka took up the book,
And Grisha did not sit
He went into the fields, in the meadow.
Grisha has a wide bone,
But very very emaciated
Face - they underway them
Hapuga-econ.
Gregory in the seminaries
Wakes up at one in the morning
And then to the sun
He does not sleep - he is waiting for a greedily chitnik,
Which was issued to them
With a shot in the morning.
No matter how poor the wound
They got off in her.
Thanks to Vlas-Crust
And other men!
Young people paid them,
As far as possible, work,
Their deeds
Caled in the city.
The clerk boasted children
And what do they eat -
And I forgot to think.
He himself was always hungry
All was spent in search
Where to drink, where to eat.
And he was a lung manner
And if other, it would hardly
And he lived to the gray hair.
His mistress is a house
I was much caring
But and durability
God did not give her. Deceased
All my life I thought about salt:
No bread - someone
Asks, but for salt
It is necessary to give the money clean,
And they are all over the wah.
Driven to corvee,
Not much! Fortunately - bread
Vakhlak shared with the blast.
For a long time in the ground would have expired
Her native children,
Do not be Vahlatskaya's hand
Generous than God sent.
The laborer is unrequited
For everyone who is something
Helped her on a rainy day
All my life I thought about salt,
The Domnushka sang about salt -
Whether she washed whether she mowed,
Lee Grishenka.
Beloved son.
How the boy's heart contracted,
When the peasants remembered
And sang the song to Domnin
(Called her "Salt"
Resourceful wahlac).
Salt
No one is like God!
Does not eat, does not drink
Men's son,
Look - he will die!
Gave a piece
Gave another -
Does not eat, shouts:
"Sprinkle with salt!"
But there is no salt
If only a pinch!
"Sprinkle with flour"-
The Lord whispered.
Once or twice bought
The companies twisted.
"Salt yet!"-
The son screams.
Again with flour ...
And on a piece
A tear in the river!
I ate a son!
Mother boasted -
The son saved ...
Know, Solona
There was a tear! ..
I remembered Grisha a song
And in a prayer voice
Quietly in the seminary,
Where it was dark, cold
Gloomy, strict, hungry,
Singing - Turned about Mother
And about the whole of the wah
His nurse.
And soon in the heart of the boy
With love for a poor mother
Love for the whole of Wahlachin
Merged- and about fifteen
Gregory knew firmly already
What will live for happiness
Wretched and dark
Native corner.
Enough a demon of rage
He flew with a punishment with a sword
Above the Russian Earth.
Pretty slavery is heavy
Some paths are crafty
Open, attracting
Holded in Rus'!
Over the Rus, the outburst
Another song is heard:
That angel of mercy
Invisibly flying
Above her, strong souls
Calls on an honest path.
In the midst of the world of the lobe
For the heart of free
There are two ways.
Weigh the power of proud,
Weigh the will of firm,-
What to go?
One spacious
The road is torna,
Slave passions,
It is huge on it,
To the temptation greedy
There is a crowd.
About life sincere,
About the goal of the more broken
There the thought is ridiculous.
It boils there eternal
Inhuman
Enmity-war
For the benefits of brave.
There are prisoners souls
Full of sin.
The appearance is brilliant,
There is a dead life
Good deaf.
The other is cramped
The road is honest,
They go along it
Only the souls are strong,
Loving,
To battle, to work.
For the circumvented
For the oppressed -
In their footsteps
Go to the humiliated
Go to the offended -
Be the first there!
---
And the angel of mercy
No wonder the System is a recruitment
Sings over the Russian young man-
A lot of Rus' has already sent
Their sons, noted
The seal of the gift of God,
On honest paths
A lot of them mourned
(So far as a star to be a paradise
They are carried!).
No matter how dark the wounds are
No matter how he is crammed with corvee
And slavery - and she
Blessed, set
In Grigory Dobrosklonov
Such a messenger.
Fate prepared him
The way is glorious, the name is loud
National intercessor,
Consumption and Siberia.
---
The sun was shining affectionately,
The morning breathed early
Cool, aromas
Hard of herbs everywhere ...
Gregory walked thoughtfully
First, a large road
(Old: with high
Curly birches,
Straight as an arrow).
He was having fun
That is sad. Excited
Wahlack Pirushko,
The thought worked hard in it
And in the song poured out:
"In moments of gloom, oh motherland!
I fly ahead ahead.
You are still destined to suffer a lot
But you will not die, I know.
There was thicker of ignorance of darkness above you,
More suffocating the dream is unforgettable,
You were a deeply unhappy country,
Suppressed, slavishly nasty.
How long did your people serve as a toy
Mr.'s shameful passions?
The descendant of the Tatars, like a horse, brought out
To the market of a slave-Slavic,
And the Russian girl was attracted to shame,
The scourge was rampant without fear
And already
Replacing the skeletons with songs,
In the help of speech with a drag
The feast only ended in the morning
Great feast! ..
People. Having asleep, remained
Under the willow our wanderers,
And then Ionushka was sleeping,
Humble mantis.
Swinging, Savva and Grisha
Led home to the parent
And sang; in clean air
Above the Volga, like alarm,
Consonants and strong
Voices thundered:
The share of the people
His happiness
Light and freedom
First of all!
We are a little
We ask God:
An honest business
Do skillfully
Give us strength!
Labor Life -
Friend is straight
To the heart is the road
Away from the threshold,
Coward and lazy!
Is it not paradise?
The share of the people
His happiness
Light and freedom
First of all!
--------
Poor than a shit
The last peasant
Trifon lived. Two mosquitoes:
One with a smoking stove,
The other in the fathom is summer
And all here is short -lived;
There is no cow, there is no horse,
There was a dog Zudushka
There was a cat - and they left.
Sleep by putting the parent,
Savvushka took up the book,
And Grisha did not sit
He went into the fields, in the meadow.
Grisha has a wide bone,
But very very emaciated
Face - they underway them
Hapuga-econ.
Gregory in the seminaries
Wakes up at one in the morning
And then to the sun
He does not sleep - he is waiting for a greedily chitnik,
Which was issued to them
With a shot in the morning.
No matter how poor the wound
They got off in her.
Thanks to Vlas-Crust
And other men!
Young people paid them,
As far as possible, work,
Their deeds
Caled in the city.
The clerk boasted children
And what do they eat -
And I forgot to think.
He himself was always hungry
All was spent in search
Where to drink, where to eat.
And he was a lung manner
And if other, it would hardly
And he lived to the gray hair.
His mistress is a house
I was much caring
But and durability
God did not give her. Deceased
All my life I thought about salt:
No bread - someone
Asks, but for salt
It is necessary to give the money clean,
And they are all over the wah.
Driven to corvee,
Not much! Fortunately - bread
Vakhlak shared with the blast.
For a long time in the ground would have expired
Her native children,
Do not be Vahlatskaya's hand
Generous than God sent.
The laborer is unrequited
For everyone who is something
Helped her on a rainy day
All my life I thought about salt,
The Domnushka sang about salt -
Whether she washed whether she mowed,
Lee Grishenka.
Beloved son.
How the boy's heart contracted,
When the peasants remembered
And sang the song to Domnin
(Called her "Salt"
Resourceful wahlac).
Salt
No one is like God!
Does not eat, does not drink
Men's son,
Look - he will die!
Gave a piece
Gave another -
Does not eat, shouts:
"Sprinkle with salt!"
But there is no salt
If only a pinch!
"Sprinkle with flour"-
The Lord whispered.
Once or twice bought
The companies twisted.
"Salt yet!"-
The son screams.
Again with flour ...
And on a piece
A tear in the river!
I ate a son!
Mother boasted -
The son saved ...
Know, Solona
There was a tear! ..
I remembered Grisha a song
And in a prayer voice
Quietly in the seminary,
Where it was dark, cold
Gloomy, strict, hungry,
Singing - Turned about Mother
And about the whole of the wah
His nurse.
And soon in the heart of the boy
With love for a poor mother
Love for the whole of Wahlachin
Merged- and about fifteen
Gregory knew firmly already
What will live for happiness
Wretched and dark
Native corner.
Enough a demon of rage
He flew with a punishment with a sword
Above the Russian Earth.
Pretty slavery is heavy
Some paths are crafty
Open, attracting
Holded in Rus'!
Over the Rus, the outburst
Another song is heard:
That angel of mercy
Invisibly flying
Above her, strong souls
Calls on an honest path.
In the midst of the world of the lobe
For the heart of free
There are two ways.
Weigh the power of proud,
Weigh the will of firm,-
What to go?
One spacious
The road is torna,
Slave passions,
It is huge on it,
To the temptation greedy
There is a crowd.
About life sincere,
About the goal of the more broken
There the thought is ridiculous.
It boils there eternal
Inhuman
Enmity-war
For the benefits of brave.
There are prisoners souls
Full of sin.
The appearance is brilliant,
There is a dead life
Good deaf.
The other is cramped
The road is honest,
They go along it
Only the souls are strong,
Loving,
To battle, to work.
For the circumvented
For the oppressed -
In their footsteps
Go to the humiliated
Go to the offended -
Be the first there!
---
And the angel of mercy
No wonder the System is a recruitment
Sings over the Russian young man-
A lot of Rus' has already sent
Their sons, noted
The seal of the gift of God,
On honest paths
A lot of them mourned
(So far as a star to be a paradise
They are carried!).
No matter how dark the wounds are
No matter how he is crammed with corvee
And slavery - and she
Blessed, set
In Grigory Dobrosklonov
Such a messenger.
Fate prepared him
The way is glorious, the name is loud
National intercessor,
Consumption and Siberia.
---
The sun was shining affectionately,
The morning breathed early
Cool, aromas
Hard of herbs everywhere ...
Gregory walked thoughtfully
First, a large road
(Old: with high
Curly birches,
Straight as an arrow).
He was having fun
That is sad. Excited
Wahlack Pirushko,
The thought worked hard in it
And in the song poured out:
"In moments of gloom, oh motherland!
I fly ahead ahead.
You are still destined to suffer a lot
But you will not die, I know.
There was thicker of ignorance of darkness above you,
More suffocating the dream is unforgettable,
You were a deeply unhappy country,
Suppressed, slavishly nasty.
How long did your people serve as a toy
Mr.'s shameful passions?
The descendant of the Tatars, like a horse, brought out
To the market of a slave-Slavic,
And the Russian girl was attracted to shame,
The scourge was rampant without fear
And already