Никита Стихами при уч. Para-mi - -------
текст песни
25
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Никита Стихами при уч. Para-mi - ------- - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
перебои тусклых ламп в вагонах метро и моя агония. но
бит не бинт, извини, и все равно больно укладывается
вечер на тонкие плечи улицы, истерика фар, и слова, словно
вырванные наспех листы, летят и летят по ветру из красивого рта, да вот только,
ты только, подожди, стой же, выслушай, но ты снова по барам,
один, а вокруг все такие счастливые, парами, бёдрами,
граммами, травой и драмом, перебоями тусклых ламп, все достало,
транскрипция транса и руки поранены, в холодные ребра ванны, никого не осталось,
кто бы понял, поднял, да просто напоил и обнял, увез подальше от мраморного города,
неизумрудного питера, где так трудно быть мне железной,
взвинченной утром без крепкого кофе, без пальцев, разучившихся в такт с твоими,
и в каждом имени, в каждой странице невыносимое, прижимаюсь к чужой рубашке,
но каждую ночь вспоминаю квартиру на окраине купчино, где было так страшно
даже просто разойтись на пять минут в комнату и на кухню, где вместе готовили
первый ужин, и мир берегли ото всех свой, и было хорошо так, без этих текстов,
стихов, распоротых на аорте, так и было, так и любили - нежно, тихо, чтобы никто
не слышал, кроме нас двоих. но раздавлены в хлам запястья, и точки почему-то в начале,
без голода горя,не трогай меня, не трогай,
не кричала, не била, кусала губы красивые свои тихо, причины, причалы длинные.
но вечер ложится ровно, и тлеет телефон молчанием,словно захлебнувшийся
позвоночники, каблуки,
дороги разбитые, перерезанное в горле "ты",
в центре пусто, дворцовка тихая, как вода,
передайте связным, что больше нет связи,
нет связок, нетуда,
бессмысленно узелки на память и что-то менять, говорю о тебе пунктирами,
предлогами, суффиксами бессильными, минивэны вен сталкиваются в одну огромную
катастрофу, во мне не остается ни одного живого чувства, боль двух лет
укладывается в одну строфу,
перебои, ты слышишь, как я загибаюсь тут со своими стихами,
с кем-то еще в чужой рубашке, загибаюсь под музыку нашего, а ты по барам с руками
под платьем чьим-то, цветным, узким,и на этих руках не затянулись наши царапины,да и хуй с ним,
она спит рядом, а ты нет, грустно около батареи,куришь, и голубые глаза ее в память впиваются
и можно меня не помнить уже, и, я знаю, не будет хуже. но я умираю где-то в сердечной мыщце,
затихаю музыкой из машин, в толпах и тысячах твоих милых девочек,
в улыбке всех встречающих и невстреченных,
минуты на мьюте,
я устала и стала последними дрожащими переходами
не трогай меня, не трогай.
не о любви сказка, о нулевом балансе,о невыносимости
двух прокуренных одиночеств в одной и той же комнате,
но не о том я, не о том я. просто он не ты. все люди не ты.
обнимаем теперь каждых новых наших "любимых"
разрядом пустоты, пустоты, электрической пустоты.
бит не бинт, извини, и все равно больно укладывается
вечер на тонкие плечи улицы, истерика фар, и слова, словно
вырванные наспех листы, летят и летят по ветру из красивого рта, да вот только,
ты только, подожди, стой же, выслушай, но ты снова по барам,
один, а вокруг все такие счастливые, парами, бёдрами,
граммами, травой и драмом, перебоями тусклых ламп, все достало,
транскрипция транса и руки поранены, в холодные ребра ванны, никого не осталось,
кто бы понял, поднял, да просто напоил и обнял, увез подальше от мраморного города,
неизумрудного питера, где так трудно быть мне железной,
взвинченной утром без крепкого кофе, без пальцев, разучившихся в такт с твоими,
и в каждом имени, в каждой странице невыносимое, прижимаюсь к чужой рубашке,
но каждую ночь вспоминаю квартиру на окраине купчино, где было так страшно
даже просто разойтись на пять минут в комнату и на кухню, где вместе готовили
первый ужин, и мир берегли ото всех свой, и было хорошо так, без этих текстов,
стихов, распоротых на аорте, так и было, так и любили - нежно, тихо, чтобы никто
не слышал, кроме нас двоих. но раздавлены в хлам запястья, и точки почему-то в начале,
без голода горя,не трогай меня, не трогай,
не кричала, не била, кусала губы красивые свои тихо, причины, причалы длинные.
но вечер ложится ровно, и тлеет телефон молчанием,словно захлебнувшийся
позвоночники, каблуки,
дороги разбитые, перерезанное в горле "ты",
в центре пусто, дворцовка тихая, как вода,
передайте связным, что больше нет связи,
нет связок, нетуда,
бессмысленно узелки на память и что-то менять, говорю о тебе пунктирами,
предлогами, суффиксами бессильными, минивэны вен сталкиваются в одну огромную
катастрофу, во мне не остается ни одного живого чувства, боль двух лет
укладывается в одну строфу,
перебои, ты слышишь, как я загибаюсь тут со своими стихами,
с кем-то еще в чужой рубашке, загибаюсь под музыку нашего, а ты по барам с руками
под платьем чьим-то, цветным, узким,и на этих руках не затянулись наши царапины,да и хуй с ним,
она спит рядом, а ты нет, грустно около батареи,куришь, и голубые глаза ее в память впиваются
и можно меня не помнить уже, и, я знаю, не будет хуже. но я умираю где-то в сердечной мыщце,
затихаю музыкой из машин, в толпах и тысячах твоих милых девочек,
в улыбке всех встречающих и невстреченных,
минуты на мьюте,
я устала и стала последними дрожащими переходами
не трогай меня, не трогай.
не о любви сказка, о нулевом балансе,о невыносимости
двух прокуренных одиночеств в одной и той же комнате,
но не о том я, не о том я. просто он не ты. все люди не ты.
обнимаем теперь каждых новых наших "любимых"
разрядом пустоты, пустоты, электрической пустоты.
Interruptions in dull lamps in the wagons of the metro and my agony. but
bit is not a bandage, sorry, and still hurts
evening on the thin shoulders of the streets, hysteria headlights, and words, as if
The sheets torn hastily, fly and fly in the wind from a beautiful mouth, but just
You just wait, wait, listen, but you are again on the bars,
one, and around all so happy, in pairs, hips,
grams, grass and drama, interruptions in dull lamps, everything got out,
Transception and hands are wounded, there is no one left in the cold ribs of the bathtub,
Who would understand, lifted, but he simply drove and hugged, took away from the marble city,
Forethly Peter, where it is so difficult for me to be iron,
inflated in the morning without strong coffee, without fingers, who learned to the beat of yours,
And in every name, in each page unbearable, I press on someone else's shirt,
But every night I remember the apartment on the outskirts of Kupchino, where it was so scary
even just go into the room and into the kitchen for five minutes, where they cooked together
The first dinner, and the world was protected from everyone, and it was good so, without these texts,
it was so loved by the aorta.
I have not heard except us two. But the wrists are crushed into the trash, and for some reason the points in the beginning,
Without hunger grief, don't touch me, don't touch me,
I didn’t scream, did not beat, bit my lips beautifully, the reasons, the berths are long.
But the evening lies smooth, and the phone smolders in silence, as if choked
spine, heels,
The roads are broken, cut in the throat "You",
The center is empty, the palace is quiet, like water,
Send a liaison that there is no more connection,
No ligaments, no,
it is pointless to memory and change something, I say about you dotted ones,
pretexts, suffixes of powerless, minivans of veins are faced with one huge
catastrophe, I have no living feeling, pain of two years
Folds in one stanza,
interruptions, you hear me bend here with my verses,
With someone else in someone else's shirt, I bend to our music, and you are on the bars with my hands
Under the dress of someone’s color, narrow, and our scratches did not drag on on these hands, and the dick with him, and
She sleeps nearby, but you are not sad near the battery, smoke, and her blue eyes dig into her memory
And you can not remember me already, and, I know, it will not be worse. But I die somewhere in a heart convention,
I fall asleep with music from cars, in the crowds and thousands of your lovely girls,
in the smile of all those who meet and unquired,
minutes on Muet,
I'm tired and became the last trembling transitions
Do not touch me, do not touch.
Not about love fairy tale, about the zero balance, about unbearable
two smoked lonelies in the same room,
But not about that, not about that. He's just not you. All people are not you.
We now hug each of our new "beloved"
discharge of emptiness, void, electric void.
bit is not a bandage, sorry, and still hurts
evening on the thin shoulders of the streets, hysteria headlights, and words, as if
The sheets torn hastily, fly and fly in the wind from a beautiful mouth, but just
You just wait, wait, listen, but you are again on the bars,
one, and around all so happy, in pairs, hips,
grams, grass and drama, interruptions in dull lamps, everything got out,
Transception and hands are wounded, there is no one left in the cold ribs of the bathtub,
Who would understand, lifted, but he simply drove and hugged, took away from the marble city,
Forethly Peter, where it is so difficult for me to be iron,
inflated in the morning without strong coffee, without fingers, who learned to the beat of yours,
And in every name, in each page unbearable, I press on someone else's shirt,
But every night I remember the apartment on the outskirts of Kupchino, where it was so scary
even just go into the room and into the kitchen for five minutes, where they cooked together
The first dinner, and the world was protected from everyone, and it was good so, without these texts,
it was so loved by the aorta.
I have not heard except us two. But the wrists are crushed into the trash, and for some reason the points in the beginning,
Without hunger grief, don't touch me, don't touch me,
I didn’t scream, did not beat, bit my lips beautifully, the reasons, the berths are long.
But the evening lies smooth, and the phone smolders in silence, as if choked
spine, heels,
The roads are broken, cut in the throat "You",
The center is empty, the palace is quiet, like water,
Send a liaison that there is no more connection,
No ligaments, no,
it is pointless to memory and change something, I say about you dotted ones,
pretexts, suffixes of powerless, minivans of veins are faced with one huge
catastrophe, I have no living feeling, pain of two years
Folds in one stanza,
interruptions, you hear me bend here with my verses,
With someone else in someone else's shirt, I bend to our music, and you are on the bars with my hands
Under the dress of someone’s color, narrow, and our scratches did not drag on on these hands, and the dick with him, and
She sleeps nearby, but you are not sad near the battery, smoke, and her blue eyes dig into her memory
And you can not remember me already, and, I know, it will not be worse. But I die somewhere in a heart convention,
I fall asleep with music from cars, in the crowds and thousands of your lovely girls,
in the smile of all those who meet and unquired,
minutes on Muet,
I'm tired and became the last trembling transitions
Do not touch me, do not touch.
Not about love fairy tale, about the zero balance, about unbearable
two smoked lonelies in the same room,
But not about that, not about that. He's just not you. All people are not you.
We now hug each of our new "beloved"
discharge of emptiness, void, electric void.
Другие песни исполнителя: