Ольга Никитина - Сестра моя - жизнь
текст песни
19
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Ольга Никитина - Сестра моя - жизнь - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сестра моя - жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.
У старших на это свои есть резоны.
Бесспорно, бесспорно смешон твой резон,
Что в грозу лиловы глаза и газоны
И пахнет сырой резедой горизонт.
Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе,
Оно грандиозней святого писанья
И черных от пыли и бурь канапе.
Что только нарвется, разлаявшись, тормоз
На мирных сельчан в захолустном вине,
С матрацев глядят, не моя ли платформа,
И солнце, садясь, соболезнует мне.
И в третий плеснув, уплывает звоночек
Сплошным извиненьем: жалею, не здесь.
Под шторку несет обгорающей ночью
И рушится степь со ступенек к звезде.
Мигая, моргая, но спят где-то сладко,
И фата-морганой любимая спит
Тем часом, как сердце, плеща по площадкам,
Вагонными дверцами сыплет в степи.
Расшиблась весенним дождем обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.
У старших на это свои есть резоны.
Бесспорно, бесспорно смешон твой резон,
Что в грозу лиловы глаза и газоны
И пахнет сырой резедой горизонт.
Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе,
Оно грандиозней святого писанья
И черных от пыли и бурь канапе.
Что только нарвется, разлаявшись, тормоз
На мирных сельчан в захолустном вине,
С матрацев глядят, не моя ли платформа,
И солнце, садясь, соболезнует мне.
И в третий плеснув, уплывает звоночек
Сплошным извиненьем: жалею, не здесь.
Под шторку несет обгорающей ночью
И рушится степь со ступенек к звезде.
Мигая, моргая, но спят где-то сладко,
И фата-морганой любимая спит
Тем часом, как сердце, плеща по площадкам,
Вагонными дверцами сыплет в степи.
My sister is life today in the spill
Sprinkled in the spring rain about everyone,
But people in key shots are highly grumbled
And politely sting, like snakes in oats.
The elders have their own reasons for this.
Undoubtedly, undoubtedly funny, your reason,
That in the thunderstorm of Lilov eyes and lawns
And the horizon smells of a raw razheda.
What in May, when trains schedule
You read the Kamyshin branch in the compartment,
It is the grandeur of the Holy Writing
And black from dust and storms of canapes.
That it will just run into, gnawing, brake
On peaceful villagers in provincial fault,
From mattresses they look if my platform,
And the sun, sitting down, will condole me.
And in the third splashing, the bell swims over
A solid sprine: I regret, not here.
He carries under the curtain a burning night
And the steppe collapses from steps to the star.
Blinking, blinking, but sleeping somewhere sweet,
And the fat-morgana beloved sleeps
That hour, like a heart, a spray in the sites,
The wagon doors are sprinkled in the steppe.
Sprinkled in the spring rain about everyone,
But people in key shots are highly grumbled
And politely sting, like snakes in oats.
The elders have their own reasons for this.
Undoubtedly, undoubtedly funny, your reason,
That in the thunderstorm of Lilov eyes and lawns
And the horizon smells of a raw razheda.
What in May, when trains schedule
You read the Kamyshin branch in the compartment,
It is the grandeur of the Holy Writing
And black from dust and storms of canapes.
That it will just run into, gnawing, brake
On peaceful villagers in provincial fault,
From mattresses they look if my platform,
And the sun, sitting down, will condole me.
And in the third splashing, the bell swims over
A solid sprine: I regret, not here.
He carries under the curtain a burning night
And the steppe collapses from steps to the star.
Blinking, blinking, but sleeping somewhere sweet,
And the fat-morgana beloved sleeps
That hour, like a heart, a spray in the sites,
The wagon doors are sprinkled in the steppe.