Оскал Муравья - Антенны
текст песни
32
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Оскал Муравья - Антенны - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Ночь пронырливо закуталась за шивороты стекла,
И невежд, не педагогами не понимаю я тебя,
Выть на крышу заберусь, пиджак помну, стремянку-с,
Одену водворять подъем ракитами на мглу.
А на крыше тишина, не виданная космосом,
Аромат ладана чувствую я волосом.
И при параде городишко в рваном маленьком польтишке,
Замерзает, не понимая марта не выразимого.
Вакса заблестела, перевалились кливии,
Болиды передрались в поло уколами.
И я глазею заворожено, выше чем просто высоко,
Под шорохи Прим от кислых мин на так, и для меня все просто так!
Сон растяпа выронил, примеры меры выронил, я к кромешности прилип.
Sleep! Лель может быть меня сразил, а может быть не Лель,
Грозы выцветают непонятным «Эй».
В понедельник разругался, кто попался на пути,
Всклокоченный я несовершенный отряхал колючий брыль,
Лоск на пяте растаял запоздалым гаем,
Невыгородимыми резонами креп порвался слезами,
Вокруг антенны, тяжело дышат антенны,
Источник teksty-pesenok.ru
Голову пропитали, вскрыли планы, схемы.
И вскружила кромка крыши несравнимо, что не слышно
Века моего, сего, и голоса, что хочет ныть.
Видно сижу, видны мыши,
Не касается меня то бытие,
Сорву тавро, ремень в стекло,
Несовременно побледнею белым молоком.
Пролететь бы маляром над лампами несущих свет,
Быть прибитым малолеткой, не доев клоком ответ,
Резкость нрава смотрит прямо на аллею моих лет,
Душа палевно бряцать в юный край, потом в обрат.
Там скамейки аккурат, как полоса бегущей Майны,
Там балеты не впопад хохочут нежными руками.
Крик щиплет непроказно кожу, вызывая бзик,
Аплодисменты предваряет клакер,
Коловороты по затылку очень больно, прямо пылко,
Прямо надо быть прилежным, чтоб сдержать в себе ухмылку,
И не сорваться неудачно на удачу вялой сдачи,
Хохмы полотно чернильной крыши унесли на дачи,
Унылыми ногами вниз по кромке восвояси,
Только спину распрямить плечами горячими.
И невежд, не педагогами не понимаю я тебя,
Выть на крышу заберусь, пиджак помну, стремянку-с,
Одену водворять подъем ракитами на мглу.
А на крыше тишина, не виданная космосом,
Аромат ладана чувствую я волосом.
И при параде городишко в рваном маленьком польтишке,
Замерзает, не понимая марта не выразимого.
Вакса заблестела, перевалились кливии,
Болиды передрались в поло уколами.
И я глазею заворожено, выше чем просто высоко,
Под шорохи Прим от кислых мин на так, и для меня все просто так!
Сон растяпа выронил, примеры меры выронил, я к кромешности прилип.
Sleep! Лель может быть меня сразил, а может быть не Лель,
Грозы выцветают непонятным «Эй».
В понедельник разругался, кто попался на пути,
Всклокоченный я несовершенный отряхал колючий брыль,
Лоск на пяте растаял запоздалым гаем,
Невыгородимыми резонами креп порвался слезами,
Вокруг антенны, тяжело дышат антенны,
Источник teksty-pesenok.ru
Голову пропитали, вскрыли планы, схемы.
И вскружила кромка крыши несравнимо, что не слышно
Века моего, сего, и голоса, что хочет ныть.
Видно сижу, видны мыши,
Не касается меня то бытие,
Сорву тавро, ремень в стекло,
Несовременно побледнею белым молоком.
Пролететь бы маляром над лампами несущих свет,
Быть прибитым малолеткой, не доев клоком ответ,
Резкость нрава смотрит прямо на аллею моих лет,
Душа палевно бряцать в юный край, потом в обрат.
Там скамейки аккурат, как полоса бегущей Майны,
Там балеты не впопад хохочут нежными руками.
Крик щиплет непроказно кожу, вызывая бзик,
Аплодисменты предваряет клакер,
Коловороты по затылку очень больно, прямо пылко,
Прямо надо быть прилежным, чтоб сдержать в себе ухмылку,
И не сорваться неудачно на удачу вялой сдачи,
Хохмы полотно чернильной крыши унесли на дачи,
Унылыми ногами вниз по кромке восвояси,
Только спину распрямить плечами горячими.
The night was praying for the scruff of the glass,
And the ignoramus, I don't understand the teachers, I understand you
I will take it to the roof, I remember the jacket, a step-of-style, sir, sir, sir
Dress the rise of the rockets on the darkness.
And on the roof there is silence not seen by the cosmos,
The fragrance of the incense I feel with my hair.
And at the parade of the town in a torn little Poles,
It freezes, not understanding Marta not expressed.
Vax was spinning, Clivia shone,
Bolids twitched in the polo injections.
And I am staring, higher, higher than just high,
Under the rustles, approx from sour mines on so, and for me everything is just like that!
I dropped the muddler’s sleep, dropped examples of measures, I stick to the outcome.
Sleep! Lel may have struck me, or maybe not Lel,
Thunderstorms fade incomprehensible “hey”.
On Monday, he quarreled who was in the way
The disheveled I imperfect shook the thornybol,
The gloss on the fif melted with a bee,
Infordinary rezons were torn with tears,
Around the antenna, antennas breathe heavily,
Source Teksty-pesenok.ru
They saturated their heads, opened plans, schemes.
And the edge of the roof turned incomparable, which is not heard
My centuries, this, and the voices that want to whine.
Apparently sitting, the mice are visible,
It does not concern me being,
I will tear the tavro, belt into glass,
I will turn white with white milk.
Would fly to the light of light lamps,
Be a nailed youngster, not having reached the answer,
The sharpness of the temper looks directly at the alley of my years,
The soul is sticky in the young land, then in the return.
There are benches exactly like a strip of running mines,
There, the ballets do not finally laugh with tender hands.
The scream is pinching non -guidance skin, causing a bzik,
Applause precedes the chat,
The collarbone on the back of the head is very painful, right ardently,
You have to be diligent directly to restrain a grin in yourself,
And do not break unsuccessfully for the luck of a sluggish change,
Hochma's canvas of the ink roof was carried away to the cottages,
With dull legs down the edge.
Just straighten your back with your shoulders hot.
And the ignoramus, I don't understand the teachers, I understand you
I will take it to the roof, I remember the jacket, a step-of-style, sir, sir, sir
Dress the rise of the rockets on the darkness.
And on the roof there is silence not seen by the cosmos,
The fragrance of the incense I feel with my hair.
And at the parade of the town in a torn little Poles,
It freezes, not understanding Marta not expressed.
Vax was spinning, Clivia shone,
Bolids twitched in the polo injections.
And I am staring, higher, higher than just high,
Under the rustles, approx from sour mines on so, and for me everything is just like that!
I dropped the muddler’s sleep, dropped examples of measures, I stick to the outcome.
Sleep! Lel may have struck me, or maybe not Lel,
Thunderstorms fade incomprehensible “hey”.
On Monday, he quarreled who was in the way
The disheveled I imperfect shook the thornybol,
The gloss on the fif melted with a bee,
Infordinary rezons were torn with tears,
Around the antenna, antennas breathe heavily,
Source Teksty-pesenok.ru
They saturated their heads, opened plans, schemes.
And the edge of the roof turned incomparable, which is not heard
My centuries, this, and the voices that want to whine.
Apparently sitting, the mice are visible,
It does not concern me being,
I will tear the tavro, belt into glass,
I will turn white with white milk.
Would fly to the light of light lamps,
Be a nailed youngster, not having reached the answer,
The sharpness of the temper looks directly at the alley of my years,
The soul is sticky in the young land, then in the return.
There are benches exactly like a strip of running mines,
There, the ballets do not finally laugh with tender hands.
The scream is pinching non -guidance skin, causing a bzik,
Applause precedes the chat,
The collarbone on the back of the head is very painful, right ardently,
You have to be diligent directly to restrain a grin in yourself,
And do not break unsuccessfully for the luck of a sluggish change,
Hochma's canvas of the ink roof was carried away to the cottages,
With dull legs down the edge.
Just straighten your back with your shoulders hot.
Другие песни исполнителя: