Письмо Кати Сусаниной - Дорогой, добрый папенька
текст песни
29
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Письмо Кати Сусаниной - Дорогой, добрый папенька - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала: «Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот...
Папенька, мне сегодня исполнилось 13 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь — у меня отбили легкие.
А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 11 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню...
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет,— и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 13 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у него прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с хозяйскими свиньями. Так приказал барон.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья.
Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!...
Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина...
Мое сердце верит: письмо дойдет.
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала: «Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот...
Папенька, мне сегодня исполнилось 13 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь — у меня отбили легкие.
А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 11 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню...
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет,— и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 13 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у него прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с хозяйскими свиньями. Так приказал барон.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья.
Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!...
Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина...
Мое сердце верит: письмо дойдет.
Dear, good daddy!
I am writing you a letter from German captivity. When you, dad, will read this letter, I will not be alive. And my request to you, father: punish German bloodsuckers. This is a testament of your dying daughter.
A few words about the mother. When you return, do not look for mom. She was shot by the Germans. When they served about you, the officer beat her with a whip in the face. Mom did not endure and proudly said: “You will not intimidate me with beating. I am sure that your husband will go back and put you, vile invaders, from here. ” And the officer shot his mother in his mouth ...
Papenka, I was 13 years old today, and if you met me now, you would not have recognized my daughter. I became very thin, my eyes burst, the pigtails cut me off, my hands dried up, look like a rake. When I cough, blood is coming from my mouth - my lungs were beaten off.
Do you remember, dad, two years ago, when I was 11 years old? What good my birthday were! You, dad, then said: “Grow up, daughter, to the joy of big!” He played a paveph, friends congratulated me on my birthday, and we sang our beloved pioneering song ...
And now, dad, as I look at myself in the mirror - a ragged dress, in shreds, a room on her neck, like a criminal, is very thin like a skeleton, and salty tears flow from the eyes. What is the point that I was 13 years old. Nobody needs me. Here, many people do not need anyone. Hunger, spent on shepherds roam. Every day they are taken away and killed.
Yes, dad, and I am a slave to the German baron, I work for him with a laundry, I wash my linen, my floors. I work a lot, but I eat twice a day in a trough with masterful pigs. So the baron ordered.
I live in a woods: I can’t enter the room. Once the maid Polish of Jozef gave me a piece of bread, and the hostess saw and for a long time beat Jozef with a whip on the head and back.
Twice I ran away from the owners, but their janitor found me. Then the baron himself broke off my dress and beat me with his feet. I lost consciousness. Then a bucket of water was poured on me and threw them into the basement.
Today I learned the news: Juzefa said that gentlemen are leaving for Germany with a large party of slaves. Now they take me with them. No, I will not go to this three times damned Germany! I decided to better die on my native side than to be trampled into the damned German land. Only death will save me from cruel whipping.
I do not want to suffer anymore slaves among the damned, cruel Germans who did not allow me to live! ...
I will bequeath, dad: avenge for mom and for me. Goodbye, kind dad, I'm leaving to die.
Your daughter Katya Susanin ...
My heart believes: the letter will come.
I am writing you a letter from German captivity. When you, dad, will read this letter, I will not be alive. And my request to you, father: punish German bloodsuckers. This is a testament of your dying daughter.
A few words about the mother. When you return, do not look for mom. She was shot by the Germans. When they served about you, the officer beat her with a whip in the face. Mom did not endure and proudly said: “You will not intimidate me with beating. I am sure that your husband will go back and put you, vile invaders, from here. ” And the officer shot his mother in his mouth ...
Papenka, I was 13 years old today, and if you met me now, you would not have recognized my daughter. I became very thin, my eyes burst, the pigtails cut me off, my hands dried up, look like a rake. When I cough, blood is coming from my mouth - my lungs were beaten off.
Do you remember, dad, two years ago, when I was 11 years old? What good my birthday were! You, dad, then said: “Grow up, daughter, to the joy of big!” He played a paveph, friends congratulated me on my birthday, and we sang our beloved pioneering song ...
And now, dad, as I look at myself in the mirror - a ragged dress, in shreds, a room on her neck, like a criminal, is very thin like a skeleton, and salty tears flow from the eyes. What is the point that I was 13 years old. Nobody needs me. Here, many people do not need anyone. Hunger, spent on shepherds roam. Every day they are taken away and killed.
Yes, dad, and I am a slave to the German baron, I work for him with a laundry, I wash my linen, my floors. I work a lot, but I eat twice a day in a trough with masterful pigs. So the baron ordered.
I live in a woods: I can’t enter the room. Once the maid Polish of Jozef gave me a piece of bread, and the hostess saw and for a long time beat Jozef with a whip on the head and back.
Twice I ran away from the owners, but their janitor found me. Then the baron himself broke off my dress and beat me with his feet. I lost consciousness. Then a bucket of water was poured on me and threw them into the basement.
Today I learned the news: Juzefa said that gentlemen are leaving for Germany with a large party of slaves. Now they take me with them. No, I will not go to this three times damned Germany! I decided to better die on my native side than to be trampled into the damned German land. Only death will save me from cruel whipping.
I do not want to suffer anymore slaves among the damned, cruel Germans who did not allow me to live! ...
I will bequeath, dad: avenge for mom and for me. Goodbye, kind dad, I'm leaving to die.
Your daughter Katya Susanin ...
My heart believes: the letter will come.