Поэт без усов - Неизбежность
текст песни
14
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Поэт без усов - Неизбежность - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Улыбками робкими у Рембрандта на холстах,
Ребрами хрупкими у ваятеля из под перста,
В удивительно разных пространствах,
Появились разные существа.
Их пути пересечься могли бы,
В сумасшедших битах Madlib'а.
Либо в чреве огромной рыбы,
Стерегущей сокровища возле Карибов.
То, что кажется нам безумием,
Для судьбы лишь холодный расчёт.
Он родился подле Везувия,
Она там, где Темза течёт.
Он - обычный продавец апельсинов.
Она - дочь престарелого лорда.
Он в истоптанных мокасинах,
Она с ненавистью к валторне,
Проживала жизнь, утомлённая
Вечным праздником, грязным бомондом.
Он смотрел много фильмов в которых,
Робин гуды грабили банки,
Раздавали деньги богатых,
Откупались от кредиторов.
Он смотрел и осознавал:
Мир - жесток и несправедлив.
И когда у одних карнавал,
Кто-то смерть принимает от голода сгнив.
Он смотрел - закипала страсть.
И со временем созрел план,
Он заставит их заплатить,
Он ворвётся с ружьём на бал,
На который из своих нор,
Выползти соизволят Кроты.
К сожалению, и тот лорд
Прилетел на приём с дочерьми.
Она жадно глотала глазами Неаполь,
Ей вдруг страшно хотелось жить,
И не давит так сильно папа,
И не нужно блюсти режим.
Она шла по мощёным улицам,
Вдруг, решила взять апельсинов,
Он, в делах, за прилавком ссутулился,
И не в миг увидал меж олив осину.
Выпрямился - смущен и сконфужен,
Отдал с фруктами сетку, не подымая глаз.
"Мистер? Деньги возьмете? Ну же!
Я не буду вас ждать целый час!"
Улыбнулась душой, ушла.
О! Как долго не отпускали грёзы,
Прошла пара недель, и он,
Одержим и амбициозен,
Всё смотрел свои фильмы и ждал,
Тот момент, как ворвется на бал,
И росло напряжение, рос накал,
И внутри уж не просто огонь - напалм...
Улыбками робкими у Рембрандта на холстах,
Ребрами хрупкими у ваятеля из под перста,
В удивительно разных пространствах,
Появились разные существа.
Выстрел. Хаос. Водопадом стекло на пол.
Выстрел. Люди кричат. Замедленное движение.
Выстрел. Здравствуй. Проклятый дом.
Он в режиме уничтожения.
В своей немощи падают старики,
Эти скруджи, эти скупые рыцари,
Наш герой не щадит амуниции.
"ЧТО? КТО СМЕЁТСЯ ТЕПЕРЬ, ДУРАКИ?"
Тут мелькнула осиная талия,
Белоснежная, тонкая шея,
На мгновение время замерло,
Испарился блеск дорогих украшений.
Он увидел её, опять!
Сердце выпорхнуло, запело!
Но рукам дан приказ убивать,
Выстрел. И в глазах потемнело.
Он в слезах, рухнул на пол, но нет,
Ни секунды не отмотать.
А от гнева простыл и след,
И хотелось лишь убежать.
Она. Кровь. На лице вопрос.
Он среди трупов и криков,
Захлебнувшись от собственных слёз.
Понимает, что всё, навсегда под откос.
И последний патрон зарядив.
Он спускает курок, себя пощадив.
Их пути пересечься могли бы,
В сумасшедших битах Madlib'а.
Либо в чреве огромной рыбы,
Стерегущей сокровища возле Карибов.
К сожалению жизнь не сказка,
Или пишет её бездарный писатель,
Толстолицый, с поросячьими глазками,
С жиром заляпанной скатертью.
К сожалению жизнь не песня,
Или на ухо туг композитор,
Разделяет он то, что звучит лишь вместе,
Постоянно путает ритм.
Может быть наше счастье в неведении.
Может быть суть вся в числах.
Ах...увы, но ответами беден я.
Не ищите морали и смысла.
Ребрами хрупкими у ваятеля из под перста,
В удивительно разных пространствах,
Появились разные существа.
Их пути пересечься могли бы,
В сумасшедших битах Madlib'а.
Либо в чреве огромной рыбы,
Стерегущей сокровища возле Карибов.
То, что кажется нам безумием,
Для судьбы лишь холодный расчёт.
Он родился подле Везувия,
Она там, где Темза течёт.
Он - обычный продавец апельсинов.
Она - дочь престарелого лорда.
Он в истоптанных мокасинах,
Она с ненавистью к валторне,
Проживала жизнь, утомлённая
Вечным праздником, грязным бомондом.
Он смотрел много фильмов в которых,
Робин гуды грабили банки,
Раздавали деньги богатых,
Откупались от кредиторов.
Он смотрел и осознавал:
Мир - жесток и несправедлив.
И когда у одних карнавал,
Кто-то смерть принимает от голода сгнив.
Он смотрел - закипала страсть.
И со временем созрел план,
Он заставит их заплатить,
Он ворвётся с ружьём на бал,
На который из своих нор,
Выползти соизволят Кроты.
К сожалению, и тот лорд
Прилетел на приём с дочерьми.
Она жадно глотала глазами Неаполь,
Ей вдруг страшно хотелось жить,
И не давит так сильно папа,
И не нужно блюсти режим.
Она шла по мощёным улицам,
Вдруг, решила взять апельсинов,
Он, в делах, за прилавком ссутулился,
И не в миг увидал меж олив осину.
Выпрямился - смущен и сконфужен,
Отдал с фруктами сетку, не подымая глаз.
"Мистер? Деньги возьмете? Ну же!
Я не буду вас ждать целый час!"
Улыбнулась душой, ушла.
О! Как долго не отпускали грёзы,
Прошла пара недель, и он,
Одержим и амбициозен,
Всё смотрел свои фильмы и ждал,
Тот момент, как ворвется на бал,
И росло напряжение, рос накал,
И внутри уж не просто огонь - напалм...
Улыбками робкими у Рембрандта на холстах,
Ребрами хрупкими у ваятеля из под перста,
В удивительно разных пространствах,
Появились разные существа.
Выстрел. Хаос. Водопадом стекло на пол.
Выстрел. Люди кричат. Замедленное движение.
Выстрел. Здравствуй. Проклятый дом.
Он в режиме уничтожения.
В своей немощи падают старики,
Эти скруджи, эти скупые рыцари,
Наш герой не щадит амуниции.
"ЧТО? КТО СМЕЁТСЯ ТЕПЕРЬ, ДУРАКИ?"
Тут мелькнула осиная талия,
Белоснежная, тонкая шея,
На мгновение время замерло,
Испарился блеск дорогих украшений.
Он увидел её, опять!
Сердце выпорхнуло, запело!
Но рукам дан приказ убивать,
Выстрел. И в глазах потемнело.
Он в слезах, рухнул на пол, но нет,
Ни секунды не отмотать.
А от гнева простыл и след,
И хотелось лишь убежать.
Она. Кровь. На лице вопрос.
Он среди трупов и криков,
Захлебнувшись от собственных слёз.
Понимает, что всё, навсегда под откос.
И последний патрон зарядив.
Он спускает курок, себя пощадив.
Их пути пересечься могли бы,
В сумасшедших битах Madlib'а.
Либо в чреве огромной рыбы,
Стерегущей сокровища возле Карибов.
К сожалению жизнь не сказка,
Или пишет её бездарный писатель,
Толстолицый, с поросячьими глазками,
С жиром заляпанной скатертью.
К сожалению жизнь не песня,
Или на ухо туг композитор,
Разделяет он то, что звучит лишь вместе,
Постоянно путает ритм.
Может быть наше счастье в неведении.
Может быть суть вся в числах.
Ах...увы, но ответами беден я.
Не ищите морали и смысла.
Rostbrandt's timid smiles on the canvases,
Fragile ribs from the sculptor from under the fingers,
In surprisingly different spaces,
Different creatures appeared.
Their paths could cross
In crazy bits Madlib.
Or in the womb of huge fish,
Guy treasures near the Caribbean.
What seems to us madness
For fate, only a cold calculation.
He was born next to Vesuvia,
She is where the Thames flows.
He is an ordinary oranges seller.
She is the daughter of the elderly Lord.
He is in exhausted moccasins,
She is with hatred of Valtorne
Lived a life tired
Eternal holiday, dirty bomon.
He watched many films in which,
Robin Huds robbed banks,
Distributed the money of the rich,
Bought off from creditors.
He looked and realized:
The world is cruel and unfair.
And when only a carnival has,
Someone takes death from the hunger.
He watched - passion boiled.
And over time, the plan has matured,
He will make them pay
He will burst with a gun to the ball,
To which of his holes,
Skay will deign moots.
Unfortunately, that lord
He flew to the reception with his daughters.
She greedily swallowed her eyes Naples
She suddenly wanted to live,
And dad does not crush so much
And you do not need to observe the mode.
She walked along the prayer streets
Suddenly, I decided to take orange,
He, in business, was hung up behind the counter,
And not at a moment he saw an aspen between the olive.
Straightened - embarrassed and embarrassed,
He gave the net with fruits without raising his eyes.
"Mr.? Take money? Well!
I will not wait for you for an hour! "
She smiled at her soul, left.
ABOUT! How long have the dreams have not been released
A couple of weeks passed, and he
Obsessed and ambitious,
I watched my films and waited
The moment that will burst into the ball,
And the tension grew, the intensity grew,
And inside is not just a fire - Napalm ...
Rostbrandt's timid smiles on the canvases,
Fragile ribs from the sculptor from under the fingers,
In surprisingly different spaces,
Different creatures appeared.
Shot. Chaos. Waterfall with glass on the floor.
Shot. People scream. Slow motion.
Shot. Hello. Damned house.
He is in destruction mode.
In their weaknesses, old people are falling
These scrudies, these mean knights,
Our hero does not spare the ammunition.
"What? Who laughs now, fools?"
Then a hornet waist flashed,
Snow White, thin neck,
For a moment, time froze
The brilliance of expensive jewelry evaporated.
He saw her again!
The heart fluttered, sang!
But the hands are given an order to kill,
Shot. And it darkened in the eyes.
He is in tears, collapsed to the floor, but no,
Not a second not to rewind.
And from anger, a trace caught a cold
And I only wanted to run away.
She. Blood. A question is on the face.
He is among corpses and screams,
Having choking on his own tears.
He understands that everything, forever under the slope.
And the last cartridge is charged.
He lowers the trigger, sparing himself.
Their paths could cross
In crazy bits Madlib.
Or in the womb of huge fish,
Guy treasures near the Caribbean.
Unfortunately, life is not a fairy tale
Or writes her mediocre writer,
Thick -faced, with climbing eyes,
With fat, stained tablecloth.
Unfortunately life is not a song
Or in the ear tug composer,
He shares what sounds only together,
Constantly confuses the rhythm.
There may be our happiness in ignorance.
It may be all in numbers.
Ah ... alas, I am poor.
Do not look for morality and meaning.
Fragile ribs from the sculptor from under the fingers,
In surprisingly different spaces,
Different creatures appeared.
Their paths could cross
In crazy bits Madlib.
Or in the womb of huge fish,
Guy treasures near the Caribbean.
What seems to us madness
For fate, only a cold calculation.
He was born next to Vesuvia,
She is where the Thames flows.
He is an ordinary oranges seller.
She is the daughter of the elderly Lord.
He is in exhausted moccasins,
She is with hatred of Valtorne
Lived a life tired
Eternal holiday, dirty bomon.
He watched many films in which,
Robin Huds robbed banks,
Distributed the money of the rich,
Bought off from creditors.
He looked and realized:
The world is cruel and unfair.
And when only a carnival has,
Someone takes death from the hunger.
He watched - passion boiled.
And over time, the plan has matured,
He will make them pay
He will burst with a gun to the ball,
To which of his holes,
Skay will deign moots.
Unfortunately, that lord
He flew to the reception with his daughters.
She greedily swallowed her eyes Naples
She suddenly wanted to live,
And dad does not crush so much
And you do not need to observe the mode.
She walked along the prayer streets
Suddenly, I decided to take orange,
He, in business, was hung up behind the counter,
And not at a moment he saw an aspen between the olive.
Straightened - embarrassed and embarrassed,
He gave the net with fruits without raising his eyes.
"Mr.? Take money? Well!
I will not wait for you for an hour! "
She smiled at her soul, left.
ABOUT! How long have the dreams have not been released
A couple of weeks passed, and he
Obsessed and ambitious,
I watched my films and waited
The moment that will burst into the ball,
And the tension grew, the intensity grew,
And inside is not just a fire - Napalm ...
Rostbrandt's timid smiles on the canvases,
Fragile ribs from the sculptor from under the fingers,
In surprisingly different spaces,
Different creatures appeared.
Shot. Chaos. Waterfall with glass on the floor.
Shot. People scream. Slow motion.
Shot. Hello. Damned house.
He is in destruction mode.
In their weaknesses, old people are falling
These scrudies, these mean knights,
Our hero does not spare the ammunition.
"What? Who laughs now, fools?"
Then a hornet waist flashed,
Snow White, thin neck,
For a moment, time froze
The brilliance of expensive jewelry evaporated.
He saw her again!
The heart fluttered, sang!
But the hands are given an order to kill,
Shot. And it darkened in the eyes.
He is in tears, collapsed to the floor, but no,
Not a second not to rewind.
And from anger, a trace caught a cold
And I only wanted to run away.
She. Blood. A question is on the face.
He is among corpses and screams,
Having choking on his own tears.
He understands that everything, forever under the slope.
And the last cartridge is charged.
He lowers the trigger, sparing himself.
Their paths could cross
In crazy bits Madlib.
Or in the womb of huge fish,
Guy treasures near the Caribbean.
Unfortunately, life is not a fairy tale
Or writes her mediocre writer,
Thick -faced, with climbing eyes,
With fat, stained tablecloth.
Unfortunately life is not a song
Or in the ear tug composer,
He shares what sounds only together,
Constantly confuses the rhythm.
There may be our happiness in ignorance.
It may be all in numbers.
Ah ... alas, I am poor.
Do not look for morality and meaning.
Другие песни исполнителя: