Рихтер - Монолог о любви
текст песни
25
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Рихтер - Монолог о любви - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
А Вы когда-нибудь забываете, когда любите что любите? Я -никогда. Это как зубная боль, только наоборот- наоборотная зубная боль. Толькотам ноет, а здесь и слова нет.
Какие они дикие дураки. Те, кто не любят сами не любят,будто дело в том чтоб тебя любили. Я не говорю, конечно, но встаёшь как встену. Но Вы знаете, нет такой стены, которой бы я не пробила.
А Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, дажесамые, как будто любящие, так боятся сказать это слово? Как они его никогда неговорят? Мне один объяснял, что это грубо отстало, что зачем слова, когда естьдела, то есть поцелуи и так далее. А я ему: "Нет. Дело ещё ничего недоказывает. А слово-всё!"
Мне ведь только этого от человека и нужно. "Люблю"и больше ничего. Пусть потом как угодно не любит, что угодно делает, я делам неповерю. Потому что слово было. Я только этим словом и кормилась. Оттого так иотощала.
А какие они скупые, расчётливые, опасливые. Мне всегдахочется сказать: "Ты только скажи. Я проверять не буду". Но неговорят, потому что думают, что это жениться, связаться, не развязаться."Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти". А они ивторым не говорят, никоторым. Будто со мной можно не первым уйти. Я в жизниникогда не уходила первой. И сколько в жизни мне ещё Бог отпустит, первой неуйду. Я просто не могу. Я все делаю чтоб другой ушёл. Потому что мне первойуйти – легче перейти через собственный труп.
Какое страшное слово. Совсем мёртвое. Поняла. Это тотмёртвый, которого никто никогда не любил. Но вы знаете, для меня и такогомёртвого нет.
Я и внутри себя никогда не уходила первой. Никогда первой непереставала любить. Всегда до самой последней возможности. До самой последнейкапельки. Как когда в детстве пьёшь и уж жарко от пустого стакана, а ты всетянешь, тянешь, тянешь. И только собственный пар.
Вы будете смеяться, я расскажу вам одну короткую историю, водном турне. Неважно кто, совсем молодой, и я безумно в него влюбилась. Он всевечера садился в первый ряд, и бедно одетый, не по деньгам садился. А поглазам. На третий вечер так на меня смотрел, что либо глаза выскочат, либо самвскочит на сцену.Говорю, двигаюсь, а сама всё кошусь "Ну что? Ещёсидит". Только это нужно понять, это не был обычный мужской влюблённый,едящий взгляд. Он был почти мальчик. Это был пьющий взгляд. Он глядел какзаворожённый. Точно я его каждым словом, как на нитке, как на нитке, как наканате притягивала. Это чувство должны знать русалки. А ещё скрипачи, вернеесмычки и реки, и пожары. Что вот, вот вскочит в меня как в костёр. Я просто незнаю как доиграла. У меня всё время было такое чувство что в него, в эти глаза,оступлюсь. И когда я с ним за кулисами, за этими несчастными кулисами,поцеловалась, знаю что это ужасная пошлость, у меня не было ни одного чувства.Кроме одного. "Спасена". Это длилось страшно коротко, говорить намбыло не о чем.Вначале я все говорила, говорила, говорила, а потом замолчала,потому что нельзя чтобы в ответ на мои слова только глаза, поцелуи.
И вот лежу я утром, до утром. Ещё сплю, уже не сплю. И всевремя себе что-то повторяю. Губами, словами. Вслушалась, и знаете что это было?"Ещё понравься. Ещё чуточку, минуточку понравься". Только вы недумайте, я не его, спящего, просила. Мы жили в разных местах и вообще… Явоздух просила. Может быть Бога просила. Ещё немножко вытянуть. Вытянула. Он несмог, я смогла. И никогда не узнал. И строгий отец, генерал в Москве, которыйне знает, что я играю. Я как будто бы у подруги, а то вдруг вслед поедет..
И никогда не забуду, вот это не наврала. Потому что любовьлюбовью, а справедливость справедливостью. Он не виноват, что он мне больше ненравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда. Все равно, что разбитьсервис и злиться, что не железный.
Какие они дикие дураки. Те, кто не любят сами не любят,будто дело в том чтоб тебя любили. Я не говорю, конечно, но встаёшь как встену. Но Вы знаете, нет такой стены, которой бы я не пробила.
А Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, дажесамые, как будто любящие, так боятся сказать это слово? Как они его никогда неговорят? Мне один объяснял, что это грубо отстало, что зачем слова, когда естьдела, то есть поцелуи и так далее. А я ему: "Нет. Дело ещё ничего недоказывает. А слово-всё!"
Мне ведь только этого от человека и нужно. "Люблю"и больше ничего. Пусть потом как угодно не любит, что угодно делает, я делам неповерю. Потому что слово было. Я только этим словом и кормилась. Оттого так иотощала.
А какие они скупые, расчётливые, опасливые. Мне всегдахочется сказать: "Ты только скажи. Я проверять не буду". Но неговорят, потому что думают, что это жениться, связаться, не развязаться."Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти". А они ивторым не говорят, никоторым. Будто со мной можно не первым уйти. Я в жизниникогда не уходила первой. И сколько в жизни мне ещё Бог отпустит, первой неуйду. Я просто не могу. Я все делаю чтоб другой ушёл. Потому что мне первойуйти – легче перейти через собственный труп.
Какое страшное слово. Совсем мёртвое. Поняла. Это тотмёртвый, которого никто никогда не любил. Но вы знаете, для меня и такогомёртвого нет.
Я и внутри себя никогда не уходила первой. Никогда первой непереставала любить. Всегда до самой последней возможности. До самой последнейкапельки. Как когда в детстве пьёшь и уж жарко от пустого стакана, а ты всетянешь, тянешь, тянешь. И только собственный пар.
Вы будете смеяться, я расскажу вам одну короткую историю, водном турне. Неважно кто, совсем молодой, и я безумно в него влюбилась. Он всевечера садился в первый ряд, и бедно одетый, не по деньгам садился. А поглазам. На третий вечер так на меня смотрел, что либо глаза выскочат, либо самвскочит на сцену.Говорю, двигаюсь, а сама всё кошусь "Ну что? Ещёсидит". Только это нужно понять, это не был обычный мужской влюблённый,едящий взгляд. Он был почти мальчик. Это был пьющий взгляд. Он глядел какзаворожённый. Точно я его каждым словом, как на нитке, как на нитке, как наканате притягивала. Это чувство должны знать русалки. А ещё скрипачи, вернеесмычки и реки, и пожары. Что вот, вот вскочит в меня как в костёр. Я просто незнаю как доиграла. У меня всё время было такое чувство что в него, в эти глаза,оступлюсь. И когда я с ним за кулисами, за этими несчастными кулисами,поцеловалась, знаю что это ужасная пошлость, у меня не было ни одного чувства.Кроме одного. "Спасена". Это длилось страшно коротко, говорить намбыло не о чем.Вначале я все говорила, говорила, говорила, а потом замолчала,потому что нельзя чтобы в ответ на мои слова только глаза, поцелуи.
И вот лежу я утром, до утром. Ещё сплю, уже не сплю. И всевремя себе что-то повторяю. Губами, словами. Вслушалась, и знаете что это было?"Ещё понравься. Ещё чуточку, минуточку понравься". Только вы недумайте, я не его, спящего, просила. Мы жили в разных местах и вообще… Явоздух просила. Может быть Бога просила. Ещё немножко вытянуть. Вытянула. Он несмог, я смогла. И никогда не узнал. И строгий отец, генерал в Москве, которыйне знает, что я играю. Я как будто бы у подруги, а то вдруг вслед поедет..
И никогда не забуду, вот это не наврала. Потому что любовьлюбовью, а справедливость справедливостью. Он не виноват, что он мне больше ненравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда. Все равно, что разбитьсервис и злиться, что не железный.
Do you ever forget when you like what you love? I never. This is like a toothache, only on the contrary, an overwhelming toothache. Only the people are aching, but there is no word here.
What wild fools are they. Those who do not love themselves do not like, as if the fact is that you are loved. I'm not saying, of course, but you get up like a Venu. But you know, there is no such wall that I would not break.
Do you notice how all of them, even the most kissing, yes, as if loving, are so afraid to say this word? How will they never speak it? One explained to me that it was rudely lagging behind, that why words, when there was, that is, kisses and so on. And I to him: "No. The thing is still unproving anything. And the word is all!"
After all, I just need this from a person. "I love" and nothing more. Let it then do not like it, whatever he does, I will not know the deeds. Because the word was. I only fed with this word. That's why I was soot.
And how stingy, prudent, cautious. I will always be able to say: "You just say. I will not check." But they will not say because they think that it is to marry, to contact, not to untie. "If I say the first to say, then I will never be the first to leave." And they do not say to the IvATI, nickel. As if you can not be the first to leave with me. I did not leave the first in life. And how much God will let me go in my life, the first unexpected. I just can not. I do everything so that the other leaves. Because I first get it - it’s easier to cross over my own corpse.
What a terrible word. Quite dead. Understood. This is a tamper, which no one has ever loved. But you know, for me there is not such a fashionable.
I never went first inside myself. Never the first to love to love. Always to the very last opportunity. Until the very last one. As when you drink in childhood and it's already hot from an empty glass, and you lead, pull, pull. And only their own couples.
You will laugh, I will tell you one short story, a water tour. It doesn’t matter who, very young, and I fell in love with it madly. He was sitting in the first row, and poorly dressed, did not sit down for money. And strokes. On the third evening I looked at me so that either my eyes jump out, or Samvska will be on the stage. I’ll say, I’m moving, but I’m running out “Well? Well? Still,”. Only this must be understood, it was not an ordinary male lover, echoing look. He was almost a boy. It was a drinking look. He looked at the same. I like it with every word, like on a thread, like on a thread, as I attracted. This feeling should know the mermaids. And also violinists, Vernesychki and rivers, and fires. What is it, he will jump into me like a fire. I just don’t know how I finished it. All the time I had the feeling that I would stumble in these eyes. And when I was behind the scenes, behind these unfortunate curtains, I kissed, I know that this is a terrible vulgarity, I did not have a single feeling. "Saved." It lasted terribly short, there was nothing to talk about. At the beginning I spoke, spoke, spoke, and then fell silent, because it is impossible to only in my words eyes, kisses.
And now I lie in the morning, until the morning. I still sleep, I don’t sleep anymore. And I repeat something to myself all over. Lips, words. I listened, and you know what it was? "I still like it. Still a little, minute, like it." Only you are not working, I did not ask him sleeping. We lived in different places and in general ... I asked for an explicit. Maybe she asked God. Still a little stretch. Pulled out. He is not a good thing, I was able to. And I never knew. And a strict father, a general in Moscow, who knows what I am playing. I seem to have a friend, otherwise he will suddenly go after ..
And I will never forget, this did not lie. Because love of love, and justice justice. He is not to blame that he would not like me anymore. This is not guilt, but trouble. Not his fault, but my trouble. It’s the same as breaking the service and angry, that not iron.
What wild fools are they. Those who do not love themselves do not like, as if the fact is that you are loved. I'm not saying, of course, but you get up like a Venu. But you know, there is no such wall that I would not break.
Do you notice how all of them, even the most kissing, yes, as if loving, are so afraid to say this word? How will they never speak it? One explained to me that it was rudely lagging behind, that why words, when there was, that is, kisses and so on. And I to him: "No. The thing is still unproving anything. And the word is all!"
After all, I just need this from a person. "I love" and nothing more. Let it then do not like it, whatever he does, I will not know the deeds. Because the word was. I only fed with this word. That's why I was soot.
And how stingy, prudent, cautious. I will always be able to say: "You just say. I will not check." But they will not say because they think that it is to marry, to contact, not to untie. "If I say the first to say, then I will never be the first to leave." And they do not say to the IvATI, nickel. As if you can not be the first to leave with me. I did not leave the first in life. And how much God will let me go in my life, the first unexpected. I just can not. I do everything so that the other leaves. Because I first get it - it’s easier to cross over my own corpse.
What a terrible word. Quite dead. Understood. This is a tamper, which no one has ever loved. But you know, for me there is not such a fashionable.
I never went first inside myself. Never the first to love to love. Always to the very last opportunity. Until the very last one. As when you drink in childhood and it's already hot from an empty glass, and you lead, pull, pull. And only their own couples.
You will laugh, I will tell you one short story, a water tour. It doesn’t matter who, very young, and I fell in love with it madly. He was sitting in the first row, and poorly dressed, did not sit down for money. And strokes. On the third evening I looked at me so that either my eyes jump out, or Samvska will be on the stage. I’ll say, I’m moving, but I’m running out “Well? Well? Still,”. Only this must be understood, it was not an ordinary male lover, echoing look. He was almost a boy. It was a drinking look. He looked at the same. I like it with every word, like on a thread, like on a thread, as I attracted. This feeling should know the mermaids. And also violinists, Vernesychki and rivers, and fires. What is it, he will jump into me like a fire. I just don’t know how I finished it. All the time I had the feeling that I would stumble in these eyes. And when I was behind the scenes, behind these unfortunate curtains, I kissed, I know that this is a terrible vulgarity, I did not have a single feeling. "Saved." It lasted terribly short, there was nothing to talk about. At the beginning I spoke, spoke, spoke, and then fell silent, because it is impossible to only in my words eyes, kisses.
And now I lie in the morning, until the morning. I still sleep, I don’t sleep anymore. And I repeat something to myself all over. Lips, words. I listened, and you know what it was? "I still like it. Still a little, minute, like it." Only you are not working, I did not ask him sleeping. We lived in different places and in general ... I asked for an explicit. Maybe she asked God. Still a little stretch. Pulled out. He is not a good thing, I was able to. And I never knew. And a strict father, a general in Moscow, who knows what I am playing. I seem to have a friend, otherwise he will suddenly go after ..
And I will never forget, this did not lie. Because love of love, and justice justice. He is not to blame that he would not like me anymore. This is not guilt, but trouble. Not his fault, but my trouble. It’s the same as breaking the service and angry, that not iron.
Другие песни исполнителя: