Роберт Янг - Девушка-одуванчик
текст песни

radiomayak.ru/shows/episode/id/1505642
lib.ru/INOFANT/YANG/oduwanchik.txt
10:47
Он улыбнулся и подумал, что это за очаровательный ребёнок. Как, наверное, прекрасно быть таким неиссякаемо любознательным и жизнерадостным. Марк особенно высоко ценил эти качества, потому что сам был лишён их. В двадцать лет он был серьёзным юношей и учился в юридической школе; в двадцать четыре у него была своя практика, хотя и небольшая, но отнимавшая у него всё время... нет, не всё. Когда он женился на Анне, в его жизни наступил недолгий период, когда работа отступила на второй план. А затем началась война и с нею ещё один период (на этот раз более длительный), когда стремление заработать побольше денег казалось занятием неуместным и даже презренным. Однако после возвращения к гражданской жизни всё изменилось, тем более что теперь ему нужно было содержать жену и сына. И с тех пор он работал не покладая рук, за исключением четырёх недель ежегодного отпуска, которым он позволил себе пользоваться лишь с недавних пор. Обычно две недели он проводил с Анной и Джефом на каком-нибудь курорте, а когда у Джефа начинались занятия в колледже, две недели они с Анной жили в домике на берегу озера.
13:26
Достав из книжного шкафа антологию американской поэзии, Марк сел и отыскал стихотворение "Полдень на холме". Он перечёл его трижды, и всякий раз перед глазами вставала девушка, освещённая солнцем - ветер треплет её волосы, а подол платья, словно пушистый снег, вьётся у длинных стройных ног. В горле стоял комок...
Поставив книгу на полку, Марк вышел на деревянное крыльцо, набил трубку и закурил. Он заставил себя думать об Анне, вспомнил её лицо - нежный, но решительный подбородок, тёплый, сочувственный взгляд её глаз, в которых таился какой-то странный непостижимый страх; он вспомнил её гладкие щёки и ласковую улыбку. И каждая черта этого лица показалась ему ещё милее и привлекательнее, когда он представил себе её пушистые светло-каштановые волосы и высокую грациозную фигуру. Думая о ней, он всякий раз восхищался неувядаемой молодостью, она ведь оставалась такой же хорошенькой, как в то далёкое утро, когда он поднял голову и вдруг увидел у своего стола оробевшую девушку.
18:57
Было так приятно слушать, как она говорит, что он не обращал внимания на смысл её слов - пусть фантазирует, пусть говорит что угодно, лишь бы говорила.
23:18
…и снова при виде её у него перехватило дыхание, и снова он не мог вымолвить ни слова. Но вот он обрёл дар речи, и всё стало на свои места - их мысли были как два быстрых ручейка, которые, весело журча, сливаются в единый поток.
- А завтра вы придёте?
На этот раз спросила она. Впрочем, он сам хотел задать этот вопрос, но она опередила его.
24:19
Не пришла она и на другой день. И на следующий тоже. Он не мог ни есть, ни спать. Рыбная ловля надоела. Не читалось. И всё это время Марк ненавидел себя - ненавидел за то, что ведёт себя, как томящийся от любви подросток, за то, что ничем не отличается от любого другого дурака, которому уже за сорок, а он всё пленяется хорошенькой мордашкой и парой стройных ножек. Ещё совсем недавно он бы даже не посмотрел на другую женщину, а тут недели не прошло, как он не только загляделся - влюбился.
35:02
Не удивительно, что она никогда не хотела фотографироваться! А сколько страху она, должно быть, натерпелась в тот далёкий день, когда вошла в его контору и робко спросила, нет ли места! Совсем одна в чужом мире, не зная, верна ли отцовская концепция времени, не зная, будет ли человек, полюбивший её в сорок лет, испытывать к ней те же чувства, когда ему будет только двадцать. Она всё-таки вернулась, вернулась, как и обещала.
Двадцать лет, с удивлением думал он, и все эти годы она знала, что в один прекрасный день я поднимусь на холм и увижу её, молодую и красивую, стоящую на солнце, и снова влюблюсь в неё. Она должна была знать, потому что это было её прошлое и моё будущее. Но почему она ничего не сказала мне? Почему не говорит теперь?
И вдруг он понял.
Ему стало трудно дышать. Надев в передней плащ, он вышел на дождь. Он шёл по дорожке сада, а дождь хлестал по лицу, и по щекам текли капли, дождевые капли и... слёзы. Как могла такая красавица, как Анна... как Джулия, бояться старости? Разве не поняла она, что в его глазах она не может состариться, что для него она не постарела ни на один день с той минуты, как он оторвал взгляд от бумаг и увидел её, робко стоявшую в маленькой комнатенке, и тут же влюбился в неё. Разве не поняла она, почему девушка на холме показалась ему чужой?
Он вышел на улицу. Он был почти у остановки, когда подъехал автобус и из него вышла женщина в белом плаще. Горло сдавило так, что он совсем не мог дышать. Золотистые волосы теперь пожелтели, девичья прелесть исчезла, но её нежное лицо оставалось милым и привлекательным, а длинные стройные ноги при тусклом свете уличных фонарей казались изящнее, чем при ярком сиянии сентябрьского солнца.
Она пошла ему навстречу, и он увидел в её глазах хорошо знакомый страх, страх, невыносимый теперь, когда он знал его причину.