Сальери - Untitled
текст песни
22
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сальери - Untitled - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался — слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
323
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я все, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! — нижe, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Нижѐ, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
324
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался — слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
323
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я все, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! — нижe, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Нижѐ, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
324
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!
Everyone says: there is no truth on Earth.
But there is no truth - and above. For me
So it is clear as a simple gamma.
I was born with love for art;
A child when he is high
The organ sounded in our old church,
I listened and heard - tears
Involuntary and sweet flowed.
I rejected the idle fun;
Science, alien to music, were
Shares to me; Stubborn and arrogant
I indulged from them and indulged
One music. The first step is difficult
And the first path is bored. Overcame
I am early adversity. Craft
I set up art;
I have become a craftsman: fingers
Gave the obedient, dry fluency
And fidelity to the ear. Sounds are killed
I pulled music like a corpse. I believed
I am an algebra harmony. Then
Already daring, in science, sophisticated,
To indulge in the Nega of a creative dream.
323
I began to create; But in silence, but in secret,
Not daring to think more about fame.
Often, sitting in a silent cell
Two, three days, having forgotten both sleep and food,
Having tasted delight and tears of inspiration,
I burned my work and looked coldly,
Like my thought and sounds are born to me,
Burnt, with light smoke disappeared.
What are I saying? When a great glitch
Appeared and revealed to us new secrets
(Deep, captivating secrets),
Didn't I abandon everything that I knew before,
That he loved so much, what he believed so hotly,
And whether he went cheerfully after him
Meekly, like the one who was mistaken
And the oncoming person was sent aside different?
Input, intense constancy
I am finally in the art of limitless
Reached the degree of high. Glory
I smiled at me; I'm in the hearts of people
Found consonance with his creatures.
I was happy: I enjoyed peacefully
With your labor, success, glory; same
Labor and successes of friends,
My comrades in art is marvelous.
Not! I never knew envy
Oh, never! - Low, when Pichchini
He was able to captivate the hearing of wild Parisians,
The lower when I heard for the first time
I am the boss Iphigenia sounds.
Who will say that Salieri proud was
Someday the envious of the despicable
Snake, trampled, live people
Sand and dust gnawing powerlessly?
Nobody! .. And now - I myself will say - I am now
Envious. I envy; deep,
I envy painfully. - Oh sky!
Where is the right, when the sacred gift,
When an immortal genius is not as a reward
Love of burning, selflessness,
Works, zeal, prayer sent -
324
And illuminates the head of the madman
Gulyaks idol? .. O Mozart, Mozart!
But there is no truth - and above. For me
So it is clear as a simple gamma.
I was born with love for art;
A child when he is high
The organ sounded in our old church,
I listened and heard - tears
Involuntary and sweet flowed.
I rejected the idle fun;
Science, alien to music, were
Shares to me; Stubborn and arrogant
I indulged from them and indulged
One music. The first step is difficult
And the first path is bored. Overcame
I am early adversity. Craft
I set up art;
I have become a craftsman: fingers
Gave the obedient, dry fluency
And fidelity to the ear. Sounds are killed
I pulled music like a corpse. I believed
I am an algebra harmony. Then
Already daring, in science, sophisticated,
To indulge in the Nega of a creative dream.
323
I began to create; But in silence, but in secret,
Not daring to think more about fame.
Often, sitting in a silent cell
Two, three days, having forgotten both sleep and food,
Having tasted delight and tears of inspiration,
I burned my work and looked coldly,
Like my thought and sounds are born to me,
Burnt, with light smoke disappeared.
What are I saying? When a great glitch
Appeared and revealed to us new secrets
(Deep, captivating secrets),
Didn't I abandon everything that I knew before,
That he loved so much, what he believed so hotly,
And whether he went cheerfully after him
Meekly, like the one who was mistaken
And the oncoming person was sent aside different?
Input, intense constancy
I am finally in the art of limitless
Reached the degree of high. Glory
I smiled at me; I'm in the hearts of people
Found consonance with his creatures.
I was happy: I enjoyed peacefully
With your labor, success, glory; same
Labor and successes of friends,
My comrades in art is marvelous.
Not! I never knew envy
Oh, never! - Low, when Pichchini
He was able to captivate the hearing of wild Parisians,
The lower when I heard for the first time
I am the boss Iphigenia sounds.
Who will say that Salieri proud was
Someday the envious of the despicable
Snake, trampled, live people
Sand and dust gnawing powerlessly?
Nobody! .. And now - I myself will say - I am now
Envious. I envy; deep,
I envy painfully. - Oh sky!
Where is the right, when the sacred gift,
When an immortal genius is not as a reward
Love of burning, selflessness,
Works, zeal, prayer sent -
324
And illuminates the head of the madman
Gulyaks idol? .. O Mozart, Mozart!