Саша Македонский - Им было по пять, когда канул в лету Великий Союз...
текст песни
22
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Саша Македонский - Им было по пять, когда канул в лету Великий Союз... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Им было по пять,
Когда канул в лету великий союз,
И с полок магазинов ветром смело остатки советских муз,
Как лопнувший переспелый арбуз,
Как груз никому не нужных полен,
В обмен
На некую свободу, что превратила мысли взрослых в голимый тлен.
А им было плевать, потому что тогда им было всего по пять.
Потом им стало по шесть.
В это время у многих реально нечего было есть,
Не на что сесть
Потому что продали последний стул.
Но гул
Отъезжавших с вокзала поездов
Детский мозг навсегда замкнул.
Заставил запомнить,
Заткнул.
Старой тряпкой
Бутылку с мечтой. Кривой, косой, искалеченой, что бережно нёс домой, босой, перепачканый черной золой там, тут и вот здесь,
Но на это тоже было плевать, потому что им было по шесть.
Когда им стало по девять,
Они уже год как знали друг друга.
Как Токатта и Фуга спелись, сплились молодыми ветвями.
Знамя красной лентой горело в глазах и мечтах
Огнём, днём и ночью.
Ночью и днём.
Они взрослели.
Ломали
Стереотипы семей советских,
Детских представлений о жизни светской,
В которую их струей занесло
и скрутило не по детски. Дерзко. Держались.
Когда восемнадцать исполнилось, чуть не сломались, но нет, не сдались!
Остались на плаву, схватив за уши славу и молву.
Сейчас им двадцать четыре.
В безумном мире игры и жести, смешаной с местью,
Они по прежнему вместе. Если
Один уйдёт то второй уйдёт тоже.
Я еще не видел, чтоб люди так друг друга чувствовали кожей, так друг на друга были похожи.
Сажей перемаж одного,
другой по запаху найдёт, тут же. В жару или стужу - не важно.
Когда канул в лету великий союз,
И с полок магазинов ветром смело остатки советских муз,
Как лопнувший переспелый арбуз,
Как груз никому не нужных полен,
В обмен
На некую свободу, что превратила мысли взрослых в голимый тлен.
А им было плевать, потому что тогда им было всего по пять.
Потом им стало по шесть.
В это время у многих реально нечего было есть,
Не на что сесть
Потому что продали последний стул.
Но гул
Отъезжавших с вокзала поездов
Детский мозг навсегда замкнул.
Заставил запомнить,
Заткнул.
Старой тряпкой
Бутылку с мечтой. Кривой, косой, искалеченой, что бережно нёс домой, босой, перепачканый черной золой там, тут и вот здесь,
Но на это тоже было плевать, потому что им было по шесть.
Когда им стало по девять,
Они уже год как знали друг друга.
Как Токатта и Фуга спелись, сплились молодыми ветвями.
Знамя красной лентой горело в глазах и мечтах
Огнём, днём и ночью.
Ночью и днём.
Они взрослели.
Ломали
Стереотипы семей советских,
Детских представлений о жизни светской,
В которую их струей занесло
и скрутило не по детски. Дерзко. Держались.
Когда восемнадцать исполнилось, чуть не сломались, но нет, не сдались!
Остались на плаву, схватив за уши славу и молву.
Сейчас им двадцать четыре.
В безумном мире игры и жести, смешаной с местью,
Они по прежнему вместе. Если
Один уйдёт то второй уйдёт тоже.
Я еще не видел, чтоб люди так друг друга чувствовали кожей, так друг на друга были похожи.
Сажей перемаж одного,
другой по запаху найдёт, тут же. В жару или стужу - не важно.
They were five,
When the Great Union sunk into oblivion,
And from the shelves of shops by the wind, the remains of Soviet muses are boldly,
Like a bursting ripe watermelon,
As a load of useless to anyone, I am flooded,
In trade for
To some freedom that she turned the thoughts of adults into a golem thrlen.
And they did not care, because then they were only five.
Then they became six.
At this time, many really had nothing to have,
Nothing to sit down on
Because they sold the last chair.
But the rumble
Traveled from the train station
The children's brain closed forever.
Made me remember
He shut up.
Old rag
A bottle with a dream. Crooked, scythe, crippled that he carefully carried home, barefoot, steamed with black ash there, here and here,
But it also spit on this, because they were six.
When they became nine,
They have already known each other for a year.
Like Tokatta and Fugue sang, weaved by young branches.
The banner of the red ribbon burned in the eyes and dreams
Fire, day and night.
At night and day.
They are growing up.
Breeded
Stereotypes of Soviet families,
Children's ideas about the life of secular,
In which they were brought
And it was twisted not childish. Bold. Holded.
When eighteen turned away, they almost broke, but no, they didn’t give up!
They stayed afloat, grabbing glory and rumor by the ears.
Now they are twenty -four.
In the crazy world of the game and tin, mixed with revenge,
They are still together. If
One will leave the second will leave too.
I have not yet seen people feel so to each other with skin, so they were like each other.
Sooting one, so
Another will find another smell, right there. In the heat or cold - it does not matter.
When the Great Union sunk into oblivion,
And from the shelves of shops by the wind, the remains of Soviet muses are boldly,
Like a bursting ripe watermelon,
As a load of useless to anyone, I am flooded,
In trade for
To some freedom that she turned the thoughts of adults into a golem thrlen.
And they did not care, because then they were only five.
Then they became six.
At this time, many really had nothing to have,
Nothing to sit down on
Because they sold the last chair.
But the rumble
Traveled from the train station
The children's brain closed forever.
Made me remember
He shut up.
Old rag
A bottle with a dream. Crooked, scythe, crippled that he carefully carried home, barefoot, steamed with black ash there, here and here,
But it also spit on this, because they were six.
When they became nine,
They have already known each other for a year.
Like Tokatta and Fugue sang, weaved by young branches.
The banner of the red ribbon burned in the eyes and dreams
Fire, day and night.
At night and day.
They are growing up.
Breeded
Stereotypes of Soviet families,
Children's ideas about the life of secular,
In which they were brought
And it was twisted not childish. Bold. Holded.
When eighteen turned away, they almost broke, but no, they didn’t give up!
They stayed afloat, grabbing glory and rumor by the ears.
Now they are twenty -four.
In the crazy world of the game and tin, mixed with revenge,
They are still together. If
One will leave the second will leave too.
I have not yet seen people feel so to each other with skin, so they were like each other.
Sooting one, so
Another will find another smell, right there. In the heat or cold - it does not matter.
Другие песни исполнителя: